Терпеливо отвечаю, попутно задавая свои. Не чувствую исходящей агрессии и даже расслабляюсь. Время летит совершенно незаметно, а мы топчемся у лавочки, обсуждая вышедшие в прокат фильмы. Я премьеры осени пропустила и жадно ловлю отзывы, потому что в моём списочке есть несколько работ, которые бы я хотела увидеть.

Как назло, отвлекает входящий вызов.

Извиняюсь и отхожу в сторону, чтобы ответить.

Пока отчитываюсь маме, где я, обращаю внимание, что в парке мы остались одни. Вернее, Сеймур и его компания, я и… темнота.

Фонари, конечно, горят. И фонтан в центре красиво подсвечен, но людей не видно.

Я не то, чтобы боялась вечеров, но в незнакомом месте чувствую себя неуютно. Убираю смартфон в карман и обнимаю свои плечи, борясь с небольшим ознобом. Это от волнения, а не от холода, но Сейм (как его называют друзья) перехватывает мой жест и стаскивает с себя толстовку, оставаясь в одной футболке.

— Ты замёрзнешь, — отказываюсь, но на меня просто накидывают тёплую ткань и впереди завязывают рукава узлом, чтобы не сваливалась.

— Его любовь согреет, — дружный гогот поддерживает шутника, а мне становится стыдно.

Шуточек ниже пояса при мне не звучало, но вот эти намёки… И забота Сеймура: толстовка, а до этого горячий чай, за которым он сбегал в кофейню через дорогу. И касания как бы невзначай…

— Тихо вы, — цыкают довольно. — Испугаете мне девушку.

Но я уже не разделю веселья и решительно развязываю тугой узел:

— Мне домой пора. Спасибо за вечер, было приятно познакомиться!

Прощаюсь со всеми разом и с Сеймом тоже, но этот упрямец всё делает по-своему. Снова.

Я открываю приложение, чтобы подсмотреть маршрут до дома, а он уже вызывает такси в приложении, уточнив адрес. Чуть раньше эта тема поднималась и мой отказ сесть в машину после нескольких часов знакомства прозвучат категорично.

Даже если Сейму это не понравилось, он ничем не показал недовольства. И это… несомненный плюс.

— Через минуту будет. Пойдём, провожу до тачки.

Ещё раз прощаюсь со всеми и послушно иду рядом. Перебираю пальчиками ремешок сумки в волнении. Почему-то я его вновь чувствую… волнение…

И не зря. У машины, вставшей вплотную к бордюру, Сеймур останавливает меня. Лёгким касанием разворачивает и смотрит, сузив свои удивительные глаза. Скользит по лицу, останавливаясь на губах. Ведёт взглядом ниже, но возвращается и замирает, а я сглатываю, понимая, что именно произойдёт.

Сейм склоняется надо мной, заключая в ловушку рук, опираясь на крышу машины. Его лицо слишком стремительно приближается к моему, оставляя жалкие секунды на принятие решения.

Симпатичный. Приятный. Вежливый.

Это проносится в голове с космической скоростью, а следом загорается красная кнопка «опасность».

Успеваю увернуться, и сухие губы мажут по щеке, оставляя после себя чувство неловкости.

Тихий смешок в районе виска усиливает это чувство.

— Извини, — положив руки на грудь Сеймура, отталкиваю его, рвано вдыхаю воздух через нос. — Я… Я не готова так сразу. Да и вообще…

— Я понял, — он отходит, возвращая свою очаровательную улыбку.

Ни намёка на недовольство или обиду, что не может не радовать.

— Прости, — зачем-то повторяю, чувствуя себя отвратительно.

Мы отлично провели время, общаясь, но на более близкое знакомство я точно не рассчитывала.

— Это ты извини. Я не мог не попытаться.

Галантно приоткрытая дверь и дружеское пожатие руки завершает спонтанное знакомство.

Если бы не попытка поцеловать, Сеймур бы оставил классные впечатления о себе, но для непривыкшей к подобному мне всё видится в другом свете.

Конечно же, я отдаю себе отчёт, что парни и девушки на первом свидании могут зайти дальше, но это определенно не мой случай.

Все контакты с противоположным полом, нарушающие мои личные границы, были только с Ваней. И к нему я тоже привыкала, не подпустив сразу. Только вот он оказался слишком настойчив, а я чересчур легко доверилась тому, кому не следовало.

И снова воспоминания о Ване портят настроение. Сколько же ещё его предательство будет прожигать душу? Его и предательство папы.

Про последнего думать больно физически: Вика каждый вечер гипнотизирует экран телефона в надежде, что он вспомнит. Но он молчит — и отец, и телефон.

Знаю, что с мамой он связывался всего раз после того, как мы уехали из родного города. Решал «рабочие», как он выразился вопросы.

Двадцать лет бок о бок и рабочие вопросы. Неужели в реальности такое возможно? Неужели можно легко вычеркнуть из жизни свою плоть и кровь?

Как?

Не понимаю.

Качаю головой и смотрю на проносящиеся за окном такси улицы. Красивый вечерний город. Окна домов светятся тёплом и уютом, но только живущие в квартирах знают, настоящий ли уют или мнимое счастье.

— Приехали, девушка, — реагирую на голос водителя поворотом головы. — Какой подъезд?

— Первый с того края, — прошу и лезу в кармашек за наличкой.

Протягиваю оплату поездки, но таксист отрицательно машет головой:

— Всё оплачено, девушка.

Благодарю, оставляя деньги между передними сиденьями, и выскальзываю в прохладные сумерки. Расправляю плечи, останавливаюсь на асфальтированной дорожке между уютных скамеечек и просто стою. Привыкаю, наверное.

Мы жили в обычной многоэтажке серого цвета, а сейчас передо мной стильный дом синего цвета с разноцветными вставками. На фоне сопок яркие кварталы смотрятся особенно мило и радостно.

Ловлю кураж и делаю несколько снимков на фоне фасада, взяв в фокус ветку куста, растущего у края дороги. Размытые краски и желтые мелкие листья чудесно гармонируют друг с другом.

Не удержавшись, отправляю в чат Ди и Свете, а уже около двери захожу в переписку приложения и прицепляю один из кадров, подписывая двумя словами.

Ника: Я дома.

В сообщение вкладываю свою благодарность за заботу Сеймура и отчитываюсь заодно, как обещала. Хотя он при желании мог отследить в приложении такси.

В квартире, развесив верхнюю одежду, облачаюсь в домашний костюм и присоединяюсь к позднему чаепитию мамы и сестры.

Они с удовольствием принимают меня в свою компанию. Делимся впечатлениями, я хвалюсь прогулкой и немного рассказываю о знакомстве.

С осторожностью сначала, боясь реакции мамы. Но она поддерживает меня, прося лишь об одном: быть осторожной и бдительной и, конечно, не нырять в омут с головой. Это наставление мы с Викой слышим с шестнадцати лет, выучили его наизусть. И всё равно оно приятным теплом отзывается в солнечном сплетении: мама переживает за нас.

Мама — да, а папа на нас забил.

В глазах Вики мелькает грустинка, прогоняемая тут же. Сестра заливисто хохочет над новой шуткой, озвучив нам. В её новой школе попадаются настоящие кадры. Плюс, Вичка успела подружиться с девочкой из параллели, старше её на год.

Там вроде бы из-за длительной болезни пришлось пропустить учебный год и доучиваться с другим классом. Мама немного в шоке от неформата: черные волосы с розовыми перьями, проколотые нос и бровь, чёрная помада на губах и лак на ногтях в тон.

Выглядит Сюзанна непривычно, хотя личико у неё очень красивое. Её не портят металлические колечки и ядовитый цвет прядей.

— Ну и жуть, — возвращает телефон Вике. — В наше время такую бы в школу не допустили.

— Сейчас другие правила, мам. Я тоже хочу так!

— Кольца?!

— Прядки. Можно? Они быстро смываются.

Я встаю убрать посуду, пока Вика уламывает разрешить ей «украсить» внешность.

Видя, что наша родительница готова сдаться, хитро подмигиваю сестрёнке:

— Сегодня как раз Маркел говорил, что очень не любит, когда девочки портят естественную красоту. Но ты же только подчеркнёшь, правда?

Викин настрой моментом сдувается. Мама с облегчением выдыхает, а я посмеиваюсь, намыливая последнюю кружку.