— Наверное, нам лучше уйти, — заявила Тамара, хватая Джорджа за руку.

— Нет, — остановила её Фида, — останьтесь. Я должна во всём разобраться. Вы ведь всё видели. Тамара, скажи, что с книгой?

Тамара, насупившись, не спешила отвечать. Но выжидающие взгляды со всех сторон всё же вынудили её заговорить.

— Книга вновь закрылась, — начала она.

— Подожди, что значит, вновь? Её что, уже открывали раньше?

— Конечно, открывали. Она существует, сколько стоят миры. За это время не один оракул проходил через неё. Это было давно. Так давно, что ни мама, ни бабушка не помнят подробностей. История полнится полулегендарными описаниями событий прошлого, но никогда раньше я не слышала о том, чтобы книга закрылась при жизни нового оракула.

Тамара очень серьёзно посмотрела на подругу, которую сильно озадачили её слова.

— Что теперь будет? — спросил Жан.

— Приговор, который вынес высокий суд тому, кто напал на Фемиду, — продолжила Тамара, — стал единственной за много тысяч лет записью. Книга и дальше должна была писаться, но случилось нечто из ряда вон, такое, что не поддаётся никаким объяснениям. Ты солгала, Фида, а потому книга лишила тебя сил.

Ведьма откинулась на подушку, тяжело дыша. Она вспомнила, как нечто многократно сильнее её самой вытеснило и оттолкнуло далеко-далеко её сущность и на задворках здравомыслия, откуда-то с периферии собственного сознания она наблюдала за происходящим, с трудом различая слова и образы. Она видела, как уносился ввысь её мучитель, приговорённый к забвению во всех мирах из ныне живущих, как старцы обратились к духу, вселившемуся в неё, но самое главное — она вспомнила взгляд демона, такой, каким никогда его раньше не видела. Асмодей покорился судьбе и готов был принять её. В тот момент внутри маленькой, ослабевшей души собрались остатки последних сил и ломая барьеры силы куда более мощной, прорвались к нему, чтобы произнести эту спасительную ложь. Кем бы он ни был, каких бы грехов ни водилось за ним в прошлом, она не могла обречь демона на жестокую смерть. Ещё одну. Последнюю. Нет, только не сейчас, когда они так счастливы, когда он открылся ей своей слабой, уязвимой и такой человечной стороной.

— Что теперь меня ждёт? — обречённо спросила ведьма, полагая, что подобную своевольность никто не спустит ей с рук.

— Да ничего, — легко и просто ответила Тамара. — Во всякой системе бывают сбои и неполадки, тут уж никуда не денешься. Подождём. Возможно, ещё через две — три тысячи лет явится новый оракул и книга откроется вновь.

— Но как же правосудие?

— Я тебя умоляю. У нас в каждом городе работает следственный комитет, прокуратура и арбитражные суды. Было бы о чём говорить.

— Но тогда, зачем всё это нужно было? — Фида окончательно растерялась.

Тамара успокоительно похлопала её по руке.

— Оракулы приходили во все времена, ещё когда не было ни прокуроров, ни приставов. Раньше они являлись чаще, но со временем надобность в них стала отпадать, потому что в какой-то момент юристов развелось, как голубей в парке. Ни мама, ни бабушка, ни даже прабабушка оракула не встречали. Он бывает нужен, когда обычная система правосудия бессильна, когда преступник настолько погряз в безнаказанности, что иными способами его невозможно привлечь к ответственности.

Фида задумчиво оглядела друзей.

— То есть всё случилось так, как должно было быть? И никого не ждёт ну, скажем, расплата за невинный обман? — она сконфуженно закусила губу.

— Не думаю, — деловито ответила Тамара. — В пророчестве что-то такое упоминалось. Как же там было, — она потёрла переносицу. — Открыв закроет книгу вновь. Нет больше правды, чем любовь, — что-то такое. Думаю, это ваш случай.

Фида посмотрела на демона. Сидя на краю её постели, Асмодей совсем сник и, казалось, не слушал разговор. Голова его была опущена, руки давно взбили неизменно идеальную причёску с ровным пробором. Впервые за многие тысячи лет ради его спасения кто-то пошёл на риск. Такое непросто было осознать с наскоку. Когда Фида коснулась его плеча, Асмодей вздрогнул. Подавшись к ней, он, позабыв о том, что они не одни в комнате, заключил девушку в крепкие объятия, утопая лицом в светлых волосах и пытаясь вобрать её в себя, чтобы не отпускать ни на минуту.

— Теперь мы точно пойдём, — проговорил Джордж, поднявшись с постели своей пациентки и легонько таща за собой Тамару, которая невольно залюбовалась зрелищем. Когда же их оставили одних, не размыкая объятий, Асмодей спросил:

— Почему, Фемида? Ты ведь слышала, что он говорил. Я совершил много зла, того, что нельзя простить, невозможно.

— Это было давно, Асмодей, и я уверена, ты делал всё это не по своей воле. Я вижу, что ты хороший и даже не спорь.

— Ты не можешь видеть, — усмехнулся демон, отстранившись и заглядывая ей в глаза. — Книга лишила тебя силы.

Фида приблизилась и проговорила прямо ему в губы, утопая в омуте тёмных глаз:

— Я и без книги знала, что ты только прикидываешься злодеем, мой любимый князь тьмы. И даже не вздумай спорить.

Они поцеловались, нежно и трепетно, как целуются двое, зная, как дороги они друг для друга. Не хотелось думать о ночи, которая неизменно подарит расставание, лишь ожидать нового дня, когда снова можно будет увидеть, обнять и не отпускать.

Девушка с рюкзаком за плечами и двумя битком набитыми чемоданами стояла возле выхода через портал и пыталась унять эмоции. Вокруг неё рыжей молнией прыгала крохотная зверюшка, и если бы ни она, подруги давно бы залили слезами перрон.

— Девчонки, я буду скучать, — говорила Фида дрожащим голосом. Девчонки же, окончательно расчувствовавшись, кинулись обнимать её.

— Фида, дорогая, приезжай к нам, когда освободишься, — всхлипнула Тамара.

— И оберег не забывай надевать, — шмыгнула носом Клодин.

— Обязательно приедем, — ответила за хозяйку Рокси. — Я уже пообещала кошке миссис Флорис, что приеду и наловлю ей мышей возле городского элеватора. Вы только подумайте, хозяйка кормит её диетическим пайком, который на вкус как картон!

— Рокси, умерь свой пыл, — покосилась на неё Фида. — От твоей заботы несчастная миссис Флорис разорится на услугах ветеринарного врача.

Фемиду восстановили в академии Дроу, и теперь она готовилась вернуться, чтобы сдать экзамены и получить заслуженный диплом. Для девушки в связи с вопиющей несправедливостью, обрушившейся на её голову, сделали исключение, и ей не нужно было заново проходить весь курс. Педагоги согласились принять у неё экзамены летом, отчего пришлось в спешном порядке возвращаться, чтобы подготовиться к ним.

— Я не знаю, когда теперь получится приехать, девочки. Но если смогу вырваться, то больше никаких бань, — Фида сурово глянула на Клод.

Та закатила глаза.

— Ну сколько мне ещё извиняться, чтобы ты меня простила? — в отчаянии проговорила она. — Раньше никто не отказывался. Ты первая за всю историю бани, кто остался недоволен сюрпризом.

— А я всегда говорил, что ты удивительная, — раздался позади мужской голос. — Прости, любимая, задержался на совещании. — Фида резко обернулась, и в тот же миг лицо её озарила счастливая улыбка. Она бросилась в объятия демону, который секунду назад вышел из тени собственного портала. Встретившись с полным нежности взглядом, в глубине которого плясали едва уловимые озорные искорки, она проговорила:

— Асмодей, как же я рада тебя видеть.

— И я, так уж и быть, — буркнула Рокси. — Вы сумели удивить меня, князь, и я не стану препятствовать вашим свиданиям с Фемидой.

— Благодарю от всей души, — насмешливо проговорил Асмодей, склонившись над чемоданом, на котором сидел зверёк.

— Но я всё равно ещё немного обижаюсь на вас! — она горделиво отвернулась.

— И за что же?

— Почему вы бросили меня в тот день, когда Реми похитил Фиду? Знаете, какие кульбиты мне пришлось вытворять и сколько раз я неудачно приземлилась на мягкое место, пока допрыгнула до этого злосчастного окошка по груде ящиков, сваленных возле стены?