Фида замялась. Конечно, её интересовал кто-то конкретный, но признаться в этом было непросто.

— Я немного поизучала вопрос, когда стала здесь работать, — продолжила Тамара, так и не дождавшись ответа. — Согласись, неплохо понимать, с кем проживаешь бок о бок и знать, что от них можно ожидать. У нас в разное время жили два приспешника верховного владыки их преисподней. Первый куда-то переехал несколько лет назад. Но

второй остался.

— Кто? — с жаром спросила Фида, догадываясь, о ком идёт речь.

— Асмодей, — ответила Тамара. — Наш глава муниципалитета, князь Жан Асмодей. Они редко становятся простыми работягами, сама понимаешь, — Тамара коротко пожала плечами и принялась выискивать информацию, не замечая, как разволновалась девушка.

— И что за демон этот Асмодей? — спросила она, стараясь не сильно подрагивать голосом.

— Сейчас посмотрим. Так, здесь сказано, что в преисподней была своя иерархия. Вот смотри, их тут много, — девушка ткнула пальчиком в замысловатую схему, со стороны напоминавшую семейное древо какого-то знатного рода. — Люцифер, Вельзевул, так, это не то. А, вот они: Рамиель, Дагон, Асмодей! Посмотри, что пишут: «Демон Асмодей — один из князей ада, приспешник Люцифера, занимался распределением душ по степени их греховности. Отошёл от дел, бежал, но был пойман и казнён.»

Девушки вопросительно переглянулись.

— Как это понимать? — спросила Фида. — Значит, не он работает в муниципалитете?

— Я уверена, что это он и есть, — проговорила Тамара, которая быстро сложила два и два. — Он как бы умер в своём мире, а здесь переродился и ведёт теперь земную жизнь. Скорее всего, оттуда он сбежал, а в книге написали про смерть, чтобы никто не беспокоился. Вот посмотри ещё, здесь пишут, что Асмодей — демон-искуситель, сластолюбив, похотлив и порочен. Он является к женщине в образе соблазнителя, перед которым невозможно устоять, и совращает её, предаваясь разврату и оргиям с участием других демонов и нечисти.

Тамара читала всё это с придыханием, как исследователь, открывший важную тайну, тогда как Фида раскраснелась до ушей и уже тяжело сопела, пытаясь унять воображение. Она вздрогнула от неожиданности, когда услышала снизу укоризненный голосок.

— Срамота, — пискнула Рокси. — И чего тебе сдался этот озабоченный? Правду говорят, что женщины тянутся к плохим парням.

— Тебе-то откуда знать? — недовольно ответила Фида, заталкивая фамильяра в сумку.

— Теперь можно понять, откуда растут ноги у этих их корпоративных шабашей, — проговорила Тамара.

— И как он всё успевал? — задумчиво спросила Фида. — И души сортировать, и женщин соблазнять?

— Тебе правда интересно? — негодовала из закрытой сумки зверушка. — Может пойдёшь и сама спросишь?

— Так зачем он тебе? — поинтересовалась Тамара, закрывая книгу.

Фида тяжело вздохнула.

— Дело в том, что недавно произошло нечто странное. Жан спас меня от публичного позора. Если бы не он, я бы уже закрыла магазин и бежала отсюда куда подальше.

Тамара удивлённо округлила глаза.

— Как это?

— Вот так. Это длинная история и очень неприятная. Я бы не хотела…

Тамара не дала ей договорить.

— Так, Фида, послушай, сейчас я заварю нам чаю, и ты мне всё расскажешь. В это время всё равно никто сюда не приходит, и нам точно не помешают.

Фида кивнула. Ей самой уже надоело нести этот крест одной и очень хотелось выговориться. Дождавшись, когда хозяйка книжного вернётся к ней с двумя чашками ароматного чая, Фида опустилась на стул у прилавка и начала свой рассказ.

— Несколько месяцев назад я училась в академии Дроу и не закончила её. Меня выгнали по обвинению в применении запрещённых заклинаний, хотя я ничего подобного не делала. Ректору нужно было найти повод официально отстранить меня от занятий, — Фида умолкла, бросив взгляд на подругу, которая внимательно её слушала, затем продолжила. — Мне всегда казалась странной чрезмерная строгость господина Реми к некоторым студенткам, которые, как я считала, учились хорошо. Меня он никак не выделял, и всё шло гладко, но в последнем семестре началось что-то странное. Господин Реми вёл химию на факультете зельеварения, и у меня всегда были по этому предмету хорошие оценки, а тут один за другим посыпались неуды. Я не понимала, что происходит, а все мои попытки выяснить, в чём проблема, оставались без ответа. Ректор просто игнорировал мои просьбы пересдать работу, объясняя это тем, что он сильно занят. В один из дней мне сообщили, что он будет ждать меня в своём кабинете для разговора после окончания всех уроков. Мне ещё тогда это показалось странным, ведь в это время мало кто оставался в учебном корпусе, все уходили в общежитие. Когда в назначенный час я подошла к его двери, намереваясь постучать, то не решилась это сделать. В его кабинете кто-то был и этот кто-то плакал. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но в тот момент ничего не могла с собой поделать. Осмелев от любопытства, я даже приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать, что там происходит, но на мою беду, получилось ещё и увидеть. Господин Реми, яростно сжимая кулаки, буравил гневным взглядом Ирен. Я помнила её, она была с параллельного потока и тоже заканчивала в этом году академию. Она плакала, прерываясь на мольбу. Что она говорила, я не сразу услышала, но когда ректор грубо обозвал её, то чуть не вскрикнула. Я никогда не видела его таким злым. Рука невольно сама потянулась к смарт-камере, и я сумела заснять кусочек их разговора.

— Покажешь? — взволнованно спросила Тамара.

Фида кивнула. Вынув из сумки камеру, она установила её на прилавке. Для конспирации Тамара стремительно опустила жалюзи на окнах и заперла дверь. После нажатия на нужные кнопки из прибора скользнул луч и тут же раскрылся в панораму, являя две слегка размытые фигуры: невысокого седеющего брюнета с грозным выражением лица и девушку в ученической форме.

— Пошла вон! — вскричало изображение ректора. — Ко мне сейчас придут. Немедленно убирайся!

— Но как же так, господин Реми? — сквозь плач лепетала девушка в форме.

— Я ничего не хочу слушать! Мне нет дела, где ты нагуляла этого ублюдка, шлюха! Не смей больше приближаться ко мне!

— У меня никого не было кроме вас!

Ректор размахнулся и яростно горел несчастную по лицу так, что она вскрикнула. В тот же миг видеозапись закончилась.

Фида небрежно закинула аппарат обратно в сумку, чем вызвала недовольное ойканье Рокси, поставила на столешницу локти и закрыла ладонями лицо. Немного отдышавшись, она продолжила:

— Я не ожидала, что он её ударит. Руки просто перестали меня слушаться, и я уронила камеру. Схватив её с пола, я не стала ждать, когда меня разоблачат и бросилась бежать. Одно время мне казалось, что меня преследуют, но когда я выскочила во двор, где было много ребят, преследование утихло. Мне удалось добежать до комнаты. Там я и закрылась на все замки, соображая, как поступить.

— Что же было дальше?

— В тот день никто ко мне не пришёл, а на следующий, после первой лекции секретарь ректора перегородил мне путь и велел идти к нему в кабинет. Мне стало страшно. Я отказалась, но он схватил меня за руку и буквально поволок. Я попыталась отбиться, но тщетно, держал он меня крепко. Никто из студентов не спешил мне помогать. Они, видимо, думали, что я в чём-то провинилась и боюсь наказания. Тогда меня спасла Рокси. Она выскочила из сумки и укусила секретаря за руку. Ему пришлось меня выпустить, и только тогда я поняла, что всё кончено, что надо бежать, — Фида ласково глянула на зверька, чья мордочка снова торчала из сумки и грустно поглядывала на хозяйку своими бусинками.

— Как тебе удалось уйти от них?

— Чудом. Иначе не скажешь. У нас медики в лазарете имели возможность включать портал выхода с территории академии для тех, кого срочно требуется доставить в больницу. Я бросилась туда, и госпожа Сима, увидев, в каком я состоянии, открыла его. Это счастье, что была её смена. Другие так легко не идут на поводу у студентов. У меня не было с собой ничего, кроме сумки с учебниками, а из помощников — только Рокси. Но мы сумели выиграть время. Пока в академии царила суета по поводу моего побега, я добралась до бабушки. Идти к маме я не могла. Туда сразу бы нагрянули. Оставлять всё как есть я не хотела, но всякий раз, когда пыталась достучаться до правоохранителей, никто не воспринимал эту запись всерьёз. Как позже выяснилось, у ректора всюду были связи, и меня быстро ему сдали. В день, когда его люди нагрянули к нам домой, маме поставили условие: либо я возвращаюсь, становлюсь послушной и уничтожаю запись, либо меня отчисляют из академии без права восстановления. Когда мама сказала мне об этом, я приняла решение уходить подальше, чтобы больше не попадаться им на глаза. Некоторое время меня ещё преследовали, но Рокси умело путала следы, а потом, после третьего перехода между мирами, погоня прекратилась.