— Ну куда уж мне, — Фида сделала вид, что обиделась. — Почему прямо не скажешь?

— Потому что мне нечего ей дать. Мои родители маги, но у меня способности не раскрылись, а зачем ей обычный человек? От меня же никакого толку!

Он забылся в собственном отчаянии и не слышал, как из двери магазина вышла Тамара, привлечённая их шумной беседой.

— Он тебя любит, — Фида мотнула головой в сторону несчастного влюблённого.

Тамара деловито хмыкнула.

— Что-то такое я давно подозревала, — проговорила она, укоризненно посматривая на парня.

— Ну и что думаешь?

Тамара думала недолго.

— Клод звала тебя в загул? — спросила она.

— Да, я получила от неё сообщения.

— Так вот, передай ей, что я с вами не пойду. Джордж, дорогой, — обратилась она к парню. Тот от неожиданности шарахнулся в сторону, как ошпаренный, — хорошо, что ты никуда не ушёл. Мне как раз нужно пару шкафчиков передвинуть.

Оставив Джорджа принимать неожиданно свалившееся на него счастье, Фида с чувством выполненного долга отправилась в сторону магазинчика Клодин, где ей далеко не с первого раза удалось отстоять собственные нерушимые принцыпы. Между стрипиз-баром, борделем с легкодоступными эльфами и спа в местной баньке, несчастной фее всё же пришлось выбрать третье. Фида после встреч с демоном была категорически не расположена к разврату, а потому воскресный вечер обе провожали в парной полюбившейся им местной бани после расслабляющих процедур.

— У них по воскресеньям бывают приятные сюрпризы, — простонала Клод, балдея от жары и гибко потягиваясь обнажённым телом, покрытым испариной. — Жду не дождусь.

— Что за сюрпризы? — стонала не менее разморённая Фида, — бесплатные коктейли? Я бы не отказалась от холодненького.

— Нет, не коктейли, — Клод лукаво подмигнула. Если повезёт, узнаешь. Значит, Тома с нами больше не ходок? Обидно.

— За неё остаётся только порадоваться, и за Джорджа тоже. Если бы не мои способности, неизвестно, сколько бы он ещё гипнотизировал Тому взглядом страдальца. Надеюсь, она его ещё не выгнала.

— Давно хотела тебя спросить, что это за способности такие? Как они проявляются?

— Когда нужно, я могу увидеть скрытые желания, определить правду, если кто-то пытается обмануть. Но ты не подумай, я не лезу во все подряд головы и не разоблачаю напропалую. Так по мелочи. Вот, Джорджу помогла.

— А мои тайные желания определишь? — Клод хитро улыбнулась, игриво проведя плечиком.

Фида нахмурилась.

— Даже пробовать не стану, чтобы не краснеть потом, — заявила она.

Под звонкое хихиканье подруги Фида поднялась с лавочки и накрутив на себя короткое полотенце, которое только-только прикрывало попу и грудь, отошла к дальнему углу, чтобы налить себе водички. Влага не утоляла жажду. Став почти горячей от распростёртого вокруг жара, она делала только хуже. В какой-то момент Фида ощутила нечто странное. Так теряется сознание, когда свет вокруг медленно затухает, а ноги подкашиваются сами собой. Ноги и впрямь подкашивались, но не от головокружения — кто-то сильный норовил приподнять девушку над полом и усадить на стол, да и свет погас на полном серьёзе. Помещение без окон стремительно накрыла кромешная тьма.

— Пустите меня! — вскрикнула Фида, жалея, что не стала надевать защитный амулет. — Немедленно!

Девушка недолго отбивалась. Вскоре руки отпустили её, но тут же перехватили в другом месте, и чья-то широкая фигура стала прижимать девушку к стене, ловя губы для поцелуя и стаскивая полотенце.

— Помогите! Клод! — завопила Фида, но вопреки ожиданию сквозь смех подруги услышала то, отчего по коже забегали мурашки.

— Расслабься, Фида. Иногда нам всем это нужно.

Вскоре фея протяжно застонала, а привыкший к темноте взгляд ведьмы различил силуэты посторонних, некоторые из которых не собирались оставлять её в покое.

Фида слишком поздно поняла, какой сюрприз имела в виду Клод. Ну ведь стоило догадаться! Хотя бы спросить! Вот стерва! Девушка с усилием оттолкнула невидимку и, поправляя на ходу полотенце, бросилась наутёк. В темноте приходилось ориентироваться на ощупь. Пару раз ещё кто-то пытался схватить её, но ведьма отбивалась как тигрица и вскоре нащупала дверь.

Радость длилась недолго. Оказавшись за этой самой дверью, девушка очутилась в таком же тёмном коридоре, где, прижимаясь к стене, стонала парочка греховодников. Фида сослепу чуть не врезалась в них, но каким-то чудом всё же смогла обойти и продолжить путь. Что-то круглое ткнулось ей в живот, когда, петляя в темноте коридора, она упёрлась в очередной тупик. Дверь! Конечно же, то был заветный выход, но теперь уже девушка не спешила радоваться и правильно делала. Оказавшись по ту сторону, она протяжно взвыла от отчаяния, хватаясь за голову. Здесь было уже не так темно. Несколько свечей в нишах на стенах отдавали тусклое сияния, в котором чётко вырисовывались фигуры существ разных рас, которые творили возврат, наполняя помещение стонами, воплями и прочими характерными для процесса звуками. Фида поймала себя на мысли, что уже видела всё это и слышала, и что где-то здесь должен быть…

— Ты следишь за мной, ведьмочка? — раздался позади знакомый до боли, проникающий в самые потаённые уголки разума голос.

— Асмодей, — начала она, не оборачиваясь. — Почему баня? А как же гостиница?! — отчаяние изводило её. Хотелось провалиться сквозь землю и не видеть всего этого.

Асмодей подошёл ближе и встал совсем вплотную к ней. Фида всё ещё была в полотенце, как и демон, с бёдер которого небрежно свисала махровая ткань.

— Там не вышло, пришлось решать на ходу, и вот мы здесь. Помнится, ты много раз приглашала меня сюда. Неужели теперь не рада встрече? — он обхватил её рукой за талию и развернул лицом к себе.

Но в этот раз Фида не поддалась. Она сама от себя не ожидала подобной решимости. Отскочив на пару шагов и оказавшись в эпицентре порока, она выставила вперёд палец и с видом разъярённой фурии проговорила:

— Жан Асмодей, с меня хватит! Не смей больше ко мне приближаться! Вот это вот всё, — она нервно окинула рукой происходящее, — и ты сам далеки от того мира, в котором живу я!

Девушка не стала ждать реакции. Подтянув полотенце, она всё также, хмуря брови, сделала ещё шаг туда, где по её смутному предположению должен был располагаться выход из этого безобразия. Возможно, ей бы удалось сбежать, если бы в следующий миг некто с зелёной, как у лягушки кожей, не схватил её за плечи, довольно похрюкивая. Фида вскрикнула, оттолкнула монстра и кинулась туда, где могла найти надежду на спасение.

— Ты и правда думаешь, что я выпущу тебя отсюда в таком виде? — спросил демон, когда Фида с испугом прижималась к нему. Зелёное нечто под взглядом начальника немедленно ретировалось.

Осознав, что теперь ей уже точно не спастись, Фида подняла голову и, встретив многообещающий взгляд демона, обречённо сглотнула. В следующую секунду мир перестал существовать для неё, как и стоны вокруг. В полумраке огненные глаза светились желанием, вновь лишая свою жертву воли к сопротивлению. Фида успела лишь почувствовать, как их полотенца слетели на пол за секунду до того, как раскрылся чёрный с синими и сиреневыми всполохами портал и обоих затянуло в сладостную бездну.

Никто не заметил, в какой момент двое оказались в огромной спальне на широкой постели, застеленной красным шёлком. Не прекращая затяжного поцелуя и сплетая тела, ведьма и демон отдавалась этой мучительной истоме, которая наконец-то настигла их. Оба сгорали от нетерпения, тогда как комната наполнялась протяжными стонами и хриплым рычаниям куда более пронзительными, чем там, на шабаше.

Асмодей вытянул её руки и крепко прижал к гладкой шёлковой ткани, будто бы опасаясь, что снова кто-то или что-то помешает им и она исчезнет. Он жадно рассматривал юное тело, которое теперь безоговорочно принадлежало только ему, а когда ведьма, изнывая и выгибаясь как кошечка, подалась вперёд, завладел ею. Яростно, нетерпеливо, жадно, как изголодавшийся по добыче дикий зверь, демон безжалостно терзал её тело. Ей не было больно или неприятно, наоборот, Фида желала этих ласк, этой близости, которой демон дразнил её и теперь пламенела от наслаждения вместе с ним, подавалась ритму его движений, ощущая внутри себя всю мощь его желания, которое Асмодей сдерживал, чтобы дождаться той самой, которая будет плавиться в его объятиях и сводить его с ума. Она стонала до крика, до изнеможения, и в этом таинстве греха два тела слились в единое целое — столь же порочное, сколь и прекрасное.