— Кто? — Иветт недоумённо отстранилась.

— Я не могу сказать всего, потому что пообещала, но если ты хорошенько подумаешь, то сразу всё поймёшь. Прошу, не нужно ничего менять в себе, а лучше реши, нужен ли тебе тот, кто не способен принять тебя всю без остатка.

Задумчиво глядя перед собой, Иветт, наконец, спросила.

— Ты шутишь, да? — Фида отрицательно качнула головой. — Но он никогда ничего мне не говорил, ни разу не признался.

— А стоило.

— Нет, я не верю. Мы же с ним с детства дружили, и он видел меня всякой: с брекетами, в очках, растолстевшую в восьмом классе. Да как так? Не может он меня любить!

— И тем не менее.

Иветт тяжело вздохнула.

— Сколько я его помню, он не имел серьёзных отношений, а все его девушки были рыженькие. В выпускном классе он вёл меня на бал, но мы только друзья, дети! У меня и мысли не было!

— Заметь, вы уже давно не дети. Мальчик вырос в очень привлекательного мужчину.

— Ты думаешь? — Иветт тряхнула головой, отгоняя сомнение. — Как бы то ни было, теперь я несвободна. Я сделала свой выбор, и ему неплохо бы уже остыть. — Она поднялась, продолжая размышлять о чём-то, затем спросила, — значит, ты не поможешь мне?

Фида покачала головой.

— Прости, но нет.

— Хорошо, — кивнула Иветт. — Спасибо за чай, Фида.

Всегда подвижная и шумная, Иветт была непохожа сама на себя в этой спокойной, сдержанной задумчивости. Развернувшись на месте, она зашагала к двери, а когда скрылась из виду в панораме высокого стекла, Фида, наконец, выдохнула. Оставалось надеяться, что девушка не наделает глупостей на стороне и ведьме не придётся снова восстанавливать её облик.

Той ночью она долго не могла уснуть. Ворочаясь и путаясь в одеяле, Фида всеми силами пыталась изгнать из головы образ пылкого демона, который всякий раз заставлял её подчиняться его воле. Признаться в том, что это вовсе не его воля, а вполне обоюдное желание, Фида не могла даже самой себе, ведь воспитанные девочки, хоть и ведьмы, не водят шашни со всякими там князьями тьмы.

Вторую половину ночи её мучила совесть. Эдриан просил не рассказывать Иветт о его чувствах, а Фида всё же не сдержалась. Но она не говорила прямо, Иветт догадалась сама, хотя от этого не легче. Неужели всё дело в новых способностях, подаренных книгой, и теперь Фида не сможет хранить ничьи секреты? Вот это подарочек, удружила книга. Но если взглянуть на всё с другой стороны, то Фида просто не выдержала. Слишком обидно было за парня.

Уснуть получилось лишь под утро, а когда зазвонил будильник, Фида не без сожаления ощутила неприятную тяжесть в голове. Проведя все свои утренние процедуры, девушка покинула комнату и, позёвывая, ступила на лестницу, чтобы спуститься в лавку. Пришлось замереть на полпути. Внизу, упирая кулаки в столешницу прилавка, стоял Эдриан и прожигал её яростным взглядом.

— Зачем! — гаркнул он во всю глотку. — Зачем ты ей всё рассказала?! Я доверял тебе, а ты! — Он порывисто развернулся, врезался в прилавок спиной и сполз на корточки, закрывая руками лицо.

Фида сбежала вниз и кинулась к нему. Присев рядом, она попыталась обнять парня, но тот резким рывком смахнул её руку со своей спины.

— Знаешь, что она мне сказала? — он обратил раскрасневшееся лицо к девушке. — Что я должен успокоиться и наладить свою личную жизнь, и что она сделала свой выбор. Ты этого добивалась?! Если раньше у меня была хоть какая-то надежда, то теперь уже точно всё!

Он снова подскочил и, не находя себе места от волнения, зашагал из стороны в сторону.

— Прости меня, Эдриан, — взмолилась Фида. — Я правда не хотела ничего говорить ей, но она меня вынудила.

— Что это значит? — Эдриан замер на месте.

— Я разозлилась, понимаешь? Она пришла ко мне вчера умолять исправить ей нос. И всё бы ничего, но она тем самым хотела сделать сюрприз Чарли! Ему, видите ли, не нравится её нос!

Эдриан яростно сжал кулаки. Его ярость мгновенно определила жертву.

— Я убью его! — парень вновь опёрся не прилавок, со злостью глядя перед собой. — Да как он смеет?! Она самая красивая, самая чудесная! Лучше всех! Как же я ненавижу его, ненавижу их всех! Ох, Фида, это хуже пытки раскалённым металлом. Я так её люблю и всю свою жизнь страдаю от этого.

Фида смотрела на него с неподдельной жалостью. Она будто бы ощущала его боль, весь этот груз сильного и светлого чувства, который не имел выхода. Она не считала себя романтиком, но теперь намеревалась пересмотреть взгляды на жизнь, наблюдая за отчаянием в ясных глазах влюблённого парня.

— Она едет с ним на побережье в эти выходные, — процедил он сквозь зубы, потирая кулак. — С этим грёбаным бабником, который ни во что её не ставит. Что ж ладно, раз она просит меня отпустить её, я отпущу. Отправлюсь куда-нибудь к чёрту на рога, восстановлюсь в колледже, продолжу учёбу. Да, так будет лучше.

— Ты учился в колледже? — удивилась Фида.

— Мы вместе учились. А когда у неё произошла эта неприятность с носом, оба взяли академ. Я хотел её поддержать, не желал оставлять одну. Теперь Иветт ищет мужа, и учёба ей до фени.

Фида положила руку ему на плечо, и к счастью, Эдриан больше не пытался отстраниться. Видно было, что он успокоился, размышляя теперь, как жить дальше. Внезапно, ведьма вскинула голову, поражённая бредовой, по мнению здравого рассудка, мыслью.

— Эдриан, — задумчиво обратилась она к парню, — ты случайно не знаешь, в какой гостинице они будут жить на побережье?

— Иветт всегда останавливается в «Лайт-Парнас». А что? — парень глянул на девушку.

— Да нет, забудь, — порывисто отмахнулась Фида. — Ерунда.

Она облокотилась на прилавок и постаралась закрыться волосами, чтобы Эдриан не видел её смущения. Но неожиданно шторку её локонов отодвинули, и в ту же секунду Фида встретилась с проницательным взглядом серых глаз.

— Если у меня есть шанс добиться Иветт, то говори, — повелел он, почуяв свет зыбкой надежды.

— Не то чтобы шанс, — неуверенно начала Фида. — Просто мне бабушка рассказывала, что для того, чтобы добиться от женщины взаимности, мужчина должен к ней остыть и заставить ревновать.

— В смысле? — нахмурился парень.

— Ну то есть в данном случае Иветт знает о твоих чувствах, она привыкла, что ты всегда рядом, всегда её поддержишь, что у тебя никого нет, а тут ты берёшь и прикидываешься, что у тебя кто-то есть. Только при этом ещё желательно вести себя естественно, не переигрывать.

Глядя на девушку, Эдриан отступил на шаг. Лицо его в тот момент выражало явное негодование, тогда как Фида уже сто раз пожалела о своей инициативе.

— Нет, я не смогу, — твёрдо заявил он.

— Ты будешь не один, я тебе помогу…

Фида дошла до той степени смущения, что стеснялась даже глянуть на Эдриана. Что на неё нашло? Зачем всё это? Не поднимая глаз, она услышала, как парень бойко зашагал к выходу из магазина, после чего довольно громко хлопнул дверью. Фида вздрогнула от этого звука, а когда поняла, что безнадёжно сглупила и отправилась расставлять баночки со снадобьем на полках, вздрогнула снова, но теперь уже от резкого открывания двери.

— Я согласен, — недовольно проговорил Эдриан, загораживая собой весь дверной проём.

— Ты в своём уме?! — верещала Рокси, в то время как Фида воевала перед зеркалом с ресничками и тушью. — Сумасшедшая, разве можно так манипулировать чувствами живого человека?!

— Оно как-то само, Рокси. Я не ожидала, что Эдриан согласится.

— То, что вы с ним собрались делать, противоречит всем принципам здравого смысла! Мало того что ты вмешиваешься не в своё дело, так ещё и намерена врать! Это подло! — зверёк протестующе выставил вперёд крохотный когтистый пальчик.

Фида убрала тушь и, отодвинув в сторону косметичку, с тяжёлым вздохом легла на руки.

— Да знаю я, — проговорила она. — Уже сама не рада этой затее. Но Рокси, то был порыв отчаяние и с моей, и с его стороны. Почему она не видит очевидного? Ведь Эдриан так её любит!