– Кто здесь Хитана? – хрипло спросил Кнур. – Рабыня?

– Я бы так категорически не утверждал, – добродушно сказал седой. – Все мы в некоем роде рабы. Рабы обстоятельств, законов, своего слова иногда… Ваша подружка не рабыня. Сначала – да было, но недолго. Сейчас она старшая над служанками, домоправительница, если следовать западной терминологии. Но мне больше нравится ама де каса, еще больше – сеньора де ла каса, это звучит благороднее и больше подходит такой личности, как Хитана. Потому что она моя любовница.

Седой развел пальцы и уставился на Кнура ледяным взглядом неожиданно светлых глаз.

– Она понравилась мне такой, какая есть, – жестоко сказал седой. – И я отдал ей ключи от дома и сердца. Она оценила. Я достаточно ясно выразился?

– Предельно, – ответил Бдыщ и встал на пути Кнура. – Но, понимаете, жизнь отучила нас верить на слово. Особенно – рабовладельцам.

– Вы хотите, чтоб она сказала неприятную правду сама?

– Да.

Седой подумал.

– Вы пытаетесь распоряжаться в моем доме, как захватчики, – заметил в результате он. – Ставите условия. Я, как кабальеро, обязан оберегать душевный покой нежной, ранимой девушки. Она не вышла вам навстречу сама – значит, не желает видеть. Мой ответ – нет. Порукой в том вольные боги морей.

– Вот именно, вольные, – усмехнулся Бдыщ, и седой еле заметно отодвинулся. – А вы силой или обманом удерживаете в рабстве вольную личность. Кнур за это срубит вам голову и будет в своем праве, порукой тому вольные боги морей.

– Ты точно не юрист? – вздохнул дон Диего и поднялся. – А похож. Молодой и наглый. Идемте, я сам вас провожу. Но вы должны мне обещать…

– Мы вам ничего не должны, – невежливо перебил Бдыщ. – Но мы чтим Кодекс. Мы встретимся с Хитаной, и если она скажет «нет», попрощаемся, развернемся и мирно уйдем. Только это, ничего больше.

Дон Диего покосился подозрительно, но не нашел, к чему придраться. Встретиться, услышать «нет», сказать «покедова» и свалить за горизонт – вроде без подвоха. Все просто, понятно и без двусмысленных толкований.

Хитана обнаружилась на заднем дворе. Она стояла, гордо сложив руки на груди, и следила, как служанки выколачивают от пыли и моют ковры. Платье на ней разительно поменялось. Викторианский стиль, снова всплыло в сознании Бдыща непонятное определение. И выглядела она действительно как сеньора де ла каса, не менее.

Им не пришлось с ведьмой говорить. Она развернулась на шум за спиной, посмотрела… словно заледенела и отвернулась. И замерла с гордо вскинутой головой. По ее благородной безукоризненной спине любому дураку было видно, что она действительно здесь хозяйка дома, любовница влиятельного латифундиста, сама выбрала свою судьбу и полностью ей довольна.

– Ну вот, вы все сами видите, – сказал седой с плохо скрытой насмешкой. – Прошу на выход.

– Хитана, у нас осталась четвертушка дня, чтоб закончить квест, – сказал Бдыщ в спину ведьме. – Мы с Кнуром уходим и на берегу моря примем решение нашей судьбы. По крайней мере, мы с ним сделали все, что смогли.

Бдыщ цепко прихватил онемевшего Кнура за руку и потащил на выход. Дон Диего как благородный кабальеро проводил их до границы лужайки.

– Я имею определенный вес в локации, – сказал седой на прощание. – Я и еще кое-кто. Сами должны догадываться, что любой вольнице требуется управление. Мы… с любопытством следили за вашими похождениями. И здесь, и в частных доменах. Но так и не поняли, чего вы добиваетесь. Не просветите? Нам на самом деле интересно.

– Мы-то? – остановился Бдыщ. – А чего непонятного? У нас всё на виду. Мы проходим квест. Конечная точка – берег моря, там, где башня местного мага. Идем и никого не трогаем. А вы нам все… препятствуете, да.

– И только?! – поразился дон Диего.

– Ну… да, – пожал плечами Бдыщ. – Но я бы не сказал, что «и только». Чтоб пройти квест, нам требуется только одно – свобода. Много это или мало? Я бы сказал – очень много. Мы шли, и везде нас пытались ограничить властью, традициями или местными законами. Причем они все составлены так, что нам ничего нельзя. Ничего не напоминает из реала? Вот и сейчас: для завершения квеста нам требуется пройти к морю, но кто-то в локации решил, что море имеют право видеть не все…

– Ну да, это наше решение, – поморщился седой. – Не очень удачное, с одной стороны, но стимулирующее всяких лентяев со стороны противоположной… Повторюсь, любая вольница должна быть организована определенным образом, иначе получится не вольница, а хаос. Но в вашем случае, думаю, мы можем принять положительное решение на ближайшей коллегии…

– А, не стоит! – махнул лапкой Бдыщ. – У нас же есть Кнур. Я ему скажу, и он снесет все к чертовой матери отсюда и до самого берега. И даже не запыхается.

Седой изменился в лице. Бдыщ вежливо помахал ему лапкой, развернулся и потащил Кнура прочь из локации.

– Мне правда можно тут все снести? – недоверчиво спросил Кнур.

– И можно, и нужно! – великодушно разрешил Бдыщ. – Только подожди минутку… а нет, вон она.

Через лужайку к ним бежала Хитана, и роскошное платье белой пеной било ее по стройным ногам.

– Я обещал, что мы уйдем! – жестко усмехнулся Бдыщ. – Но не обещал, что Хитана останется! И вот еще что: если ты, тупой зомбак, сейчас не поступишь как мужчина, я лично сверну тебе шею и отправлю в Большие Буреломы ожидать бесславного конца под любимым грязным выворотнем!

– Да что я должен сделать?! – растерялся Кнур.

– Я сказал! – отрезал Бдыщ и отвернулся.

– Скотины! – выдохнула Хитана. – Сволочи! Только устроилась в жизни, только настроилась прожить последние часы в роскоши, как положено принцессе из сословия Всадников – явились, смутили!

– Хитана! – решительно сказал Кнур. – А отойдем-ка до кустиков!

– Сам отходи, тупица! Я никуда с тобой…

Бдыщ скрестил на груди лапки. Оказалось – неудобно. Тогда закинул их за спину и принялся любоваться заходящим солнцем. Где-то в середине процесса за его спиной неловко кашлянул Кнур.

Бдыщ развернулся. Хитана смотрела на него дерзко и смущенно, на щеках полыхал нешуточный румянец. И – никакой маски. Кнур криво улыбнулся и отвел глаза.

– Бдыщ, если б ты знал, какая ты скотина болотная! – с чувством сказала Хитана. – Но все равно – я тебе очень, очень благодарна! Так и знай!

– Ну, Кнур, вот теперь можешь все разносить отсюда и до моря, – буднично сказал Бдыщ.

– А море у нас где? – деловито спросил Кнур и достал клинок.

– Ну, солнце обычно садится за море, значит, вон там. Да, и заодно снеси вон тех поборников справедливости.

И Бдыщ кивнул на лужайку, по которой решительно шагал хозяин поместья с ружьем в руках в сопровождении нескольких вооруженных до зубов охранников.

– Вот и вся их справедливость! – процедил Бдыщ.

Кнур широко размахнулся…

Море завораживало своей необъятностью. Вправо, влево и вперед – все вода до самого горизонта, волны мерно набегают на песчаный берег и с шелестом откатывают обратно, и снова набегают… и белоснежные паруса несут куда-то корабль стремительных изящных обводов.

Бдыщ подтянул лапы, отодвинулся и брезгливо отряхнулся. Вода – то хорошо, это родное, но для чего соленая? Хотя Хитане явно нравится…

Бывшая ведьма бродила вдоль линии прибоя и явно наслаждалась волнами, которые щекотали ее босые ноги. Рядом вилась в воздухе Стрекозинка, о чем-то возбужденно спрашивала, поминутно ахала и в ужасе – или в восторге? – прижимала ладошки к щекам. Бдыщ подкрутил слух, но кроме восклицаний принцессы «А ты?», «А он?!» ничего не расслышал, Хитана предусмотрительно разговаривала очень тихим шепотом, еще и отвернулась, чтоб по губам не прочитали. Понятно, девичьи тайны. И в целом понятно, о чем.

– Вот мы и достигли, – негромко сказал Кнур, сидящий рядом. – Море – вот оно. А сбирулинки нет. Или мы ее не замечаем среди обыденных вещей?

И бывший зомбак испытующе глянул на гоблина.

– Мы не сбирулинку искали, а исполнение заветной мечты, – напомнил Бдыщ. – Никто не заявлял, что желает сбирулинку в личную собственность. Что касаемо мечты – ты разочарован?