— Привет, Гордон, — улыбаясь, произнёс я, — «Миннесота Норт Старз» рада принимать у себя в гостях тебя и твоих уток.

— Стоп, снято! — тут же прозвучал голос режиссёра, — Алекс, спасибо. Всё получилось просто отлично, — пятнадцать минут перерыв и снимаем следующую сцену.

А следующей сценой значилась небольшая тренировка с маленькими хоккеистами, которые ждали у бортика, чтобы взять у меня и Майка автографы, и как только они услышали слова режиссера, то тут же буквально облепили нас.

Вот странно, «могучие утята». Я хорошо помнил, что «Могучие утята» — древний, но при этом очень хороший детский фильм про хоккей, снимался позднее, году этак в 91-м или даже в 92-м.

Но сейчас-то самое начало девяностого года. И этого фильма просто не может быть!

Вернее, это я так думал, когда Кларк сообщил мне, Майку и еще нескольким игрокам новость о том, что мы снимемся в кино.

Как оказалось, сценарий к этому фильму написали буквально за неделю, и его автор вдохновился нашей победой в кубке Стэнли. Само собой, что когда мышиный дом, пока еще не ставший корпорацией зла, обратился в клуб посодействовать Диснею, никто не стал отказывать.

Режиссёр фильма захотел двух главных звёзд Миннесоты, и в результате у нас с Майком прибавилось хлопот. К тренировкам добавились еще и съёмки.

Хорошо хоть нам клятвенно пообещали, что всё это не займёт много времени. Буквально пару недель и всё.

В результате всё было очень даже забавно. Один из актеров-детей оказался достаточно неплохим игроком, и перед одним из съёмочных дней мы с ним отрабатывали спинораму. В итоге у пацана она стала неплохо получаться, и скорее всего в итоговом варианте фильма победный буллит будет забит именно так.

Для меня это очень и очень полезно. Спинорама вместе с лакроссом и голом без броска это мои фирменные, или, как здесь говорят, сигнатурные приёмы. И появлению спинорамы на большом экране однозначно способствует популяризации моего личного бренда. И это значит, что у меня будет еще больше денег.

Деньги, кстати, стали в последнее время очень острой проблемой в НХЛ. Лига обязала открыть контракты, и сразу же возникло очень много вопросов.

Ларионов, с которым мы регулярно созванивались и встречались, например, рассказал, что первого февраля, сразу после игры с Калгари, в раздевалке команды произошёл самый натуральный бунт.

Группа игроков во главе с капитаном команды, защитником Дагом Листером, в открытую возмутилась тем, что зарплаты русских слишком большие. Шутка ли, Ларионов отдавал в совкомспорт больше, чем второй центр команды — Брайан Бредли. Контракт Игоря составлял 400 тысяч долларов, из которых 200 уходили советским чиновникам, а Бредли за год получал 155.

Тревор Линден, хорошо мне знакомый по молодежному чемпионату мира в Москве, получал 125 тысяч, а новичок команды Крутов, так же как и его партнер по звену Ларионов, 400, из которых 200 тоже уходили в совкомспорт. Про моего приятеля Лукиянова все тактично промолчали, видимо решили, что его 150 тысяч недостойны внимания.

Вот старожилы команды и пошли на прямой конфликт с руководством и потребовали пересмотра контрактов. То, что Ларионов с Крутовым и Лукияновым сейчас вносят наибольший вклад в успехи команды, все тактично промолчали.

Не знаю, чем там дело закончится, но явно то, что всё это не идёт на пользу набравшему ход Ванкуверу. После той игры Кануки проиграли трижды. Это еще не кризис, игр впереди много, но уже его намеки. Если команду не приведут в чувство, то не видать Ванкуверу повторения прошлогоднего успеха.

У нас в Миннесоте всё куда спокойней, и за это надо сказать спасибо Боумэну и уже ушедшему Ферреллу. Если бы Бротен остался в составе, то наверняка бы по примеру ребят из Ванкувера поднялся бунт.

А так у нас всё тихо и мирно. Несмотря на то, что мой контракт, формально я получаю четыре миллиона, больше чем у всех остальных вместе взятых, и это включая миллион Модано, никто не протестует и не качает права.

Правда в моём случае есть железобетонное оправдание. Рекорды лиги по заброшенным шайбам, набранным очкам и целая охапка индивидуальных призов, которые я получил в прошлом году. Но всё равно 4 миллиона, учитывая то, что второй по зарплате игрок в лиге — Марио Лемье, получает два плюс премиальные, а третий — Уэйн Гретцки, миллион семьсот двадцать, смотрятся просто монструозно.

Но я не сам себе выписал такой чек. Мне предложили, я отказываться не стал. Все вопросы к менеджменту Миннесоты.

И судя по журналистскому расследованию Бобби Смита, достаточно влиятельного канадского журналиста и хоккейного обозревателя, эти вопросы имеются. Пять миллионов долларов, которые Миннесота платит своим лидерам, которые оба проводят всего лишь второй сезон, всерьез беспокоят владельцев других команд. Большие боссы боятся, что теперь и им придётся платить куда больше своим звездам.

Тот же Лемье, когда закончится его контракт, может попросить, и попросит куда больше. И запросы Марио наверняка удовлетворят.

Новичкам наверняка тоже будут теперь платить куда больше. Уже сейчас канадские журналисты вовсю мусолят тему, что в «Ошаве Дженералз» растёт свой Александр Семенов — Эрик Линдрос.

Имя этого парня мне хорошо известно. Он хрестоматийный пример того, как при огромном таланте не надо играть в хоккей. Пример Линдроса мне приводили тысячу раз.

Да — да, речь про его быстро ставшим «легендарным» приём шайбы с опущенной головой, из-за которого он наполучал, вернее наполучает кучу травм и так и не сможет до конца раскрыться.

И возвращаясь к деньгам, журналисты уже сейчас говорят, что на фоне тех рекордов, которые он ставит в минорных лигах, и благодаря своему прогрессу он на старте своей карьеры сможет получить один из рекордных контрактов в лиге, тем более что размеры этих контрактов очень сильно вырастут.

Я-то знаю, что и без меня Эрик получил бы огромные деньги. Эпопея с его выбором на драфте с Квебеком, отказом играть за этого аутсайдера, обменом в Филадельфию и прочим стала настоящей легендой.

Особенно учитывая то, что Филадельфия в итоге ничего не добилась, а Квебек получил целую кучу активов, включая легендарного шведского игрока Петера Форсберга, и в итоге, после переезда в Денвер и переименования, выиграл свой кубок Стэнли.

Съемки в могучих утятах пришлись на очень тяжелое время. Сразу после Хартфорда мы дома сыграли с Чикаго, потом слетали в гости к Вашингтону, а вернувшись, приняли у себя Сент-Луис.

Две встречи из трёх получились с командами из нашего дивизиона, и обе мы проиграли. С Чикаго игра получилась равная, гости смогли нас дожать только в третьем периоде. При счёте 2−2 дублем отметился Трент Яни.

Яни вообще считался и считается защитником-домоседом. Он очень редко бросает по воротам и крайне мало забивает. До этой игры у Яни в этом сезоне было в среднем меньше одного броска за игру и ни одной заброшенной шайбы.

Но в третьем периоде матча с ним он, неожиданно для нас, бросил трижды, и дважды попал, пробив Третьяка.

В этом, конечно, была вина полевых игроков. Если напарника Яни по паре защиты, Дага Уилсона, мы держали как следует, тот считался самым настоящим защитником-бомбардиром, то Яни — нет.

Вот и получили от него две шайбы в ничейной, по сути, игре.

Финальный натиск, мы две минуты играли без вратаря, принёс нам всего одну заброшенную шайбу. Как итог — 5–6.

Гостевая игра с Вашингтоном напротив, получилась очень и очень лёгкой. Команду Брайана Мюррея мы, можно сказать, не заметили.

В основном это получилось из-за первого периода, в котором грубость Вашингтона, 12 штрафных минут, наложилась на идеальную реализацию Миннесоты.

Мы шесть раз сыграли в большинстве и забросили пять шайб. По дублю сделали я и Майк. Пятую забросил Мёрфи.

Второй период начался с шайбы Вашингтона, на которую в ответной атаке ответил Эванс, и на этом всё. Забросив на двоих семь шайб за двадцать две минуты команды решили, что этого достаточно. 6−1, победа Миннесоты.