Иногда сон не шел — она спала урывками по несколько часов, поэтому идти стало сложнее. Веки смыкались на ходу.

На третьи либо четвертые сутки после встречи с оленем полная луна поднималась в чистом небе. Девушка пробиралась меж тонких извилистых деревьев по хорошо освещенному пути, пока вдруг роща не расступилась.

Неожиданно выросшие во тьме казавшиеся призрачными руины заставили ее поежиться, кутаясь в обрезанный плащ. В холодном, голубоватом свете луны потрескавшиеся и полностью рухнувшие колонны, что ранее стояли полукругом, выглядели недоброжелательно. Интуиция шепнула ей, что за ними легко могли бы скрываться враги. Круглый пол, выложенный плитами, который обрамляли когда-то колонны, треснул посередине. Стоило лишь догадываться, что ранее служило этому сооружению крышей, но от него исходили какие-то проблески магической энергии.

Пока она медленно приближалась к руинам, стараясь не шуметь ветками и листьями, норовящими попасть под ноги, на одну из ветвей дерева поблизости приземлился ворон. Лэниэль не поверила в очередное совпадение, птица действительно вела ее сюда сквозь тернистый лес?

— Привет, — прошептала она одними губами, и остановилась в двух шагах.

Чернокрылый внимательно поглядел на нее сверкающим в лунном свете глазом, но промолчал. Наверное, тоже боялся разбудить злые силы.

Теперь, вблизи, ей удалось рассмотреть на камнях неясные письмена, шедшие по всему кругу напольных гранитных плит.

Эльфийка побоялась ступить на них, поэтому обошла руины кругом, насколько это позволяли рухнувшие колонны и внушительные куски камней, разбросанные по территории. Ни до чего не дотрагиваясь, она различила лишь несколько отдаленно знакомых слов. Некоторые фразы были стерты временем, другие — разломаны, третьи же заключались на неведомых языках. Она с трудом различила наречия древнеэльфийского — давно затерянной мудрости предков, и невольно начала шептать про себя отдаленно знакомые слова, которые удалось разобрать среди пыли и разломов:

— Sher-am… elwen… narves… ichares sirion…[1]

Проговаривая это вслух, она внезапно осеклась, подняла глаза к звездному небу и будто по чужой воле начала произносить рифмованные строки, заученные еще в далеком детстве.

— Использовать силу великих Богинь

Ты сможешь, лишь сердце свое показав,

И темные помыслы в мире отринь,

Ведь тянется нитью дорога расправ.

Кровавые реки из острых клинков

На жизни невинных раскинули зёв.

Эльфийские девы заместо стихов

Читают молитвы и точат шпалов[2].

Лишь этот отрывок дошел до современности, Лэниэль всегда казалось, что песнь имеет продолжение. Она опустила взгляд на мягко засветившиеся в ответ на ее глас, руны. Что-то происходило, пока она читала; легкое дуновение ветра закружилось около руин, лунные лучи теперь освещали лишь постамент. Она решила ступить на каменный разлом. Сию же секунду белесые призрачные колонны восстановили свой строй, протянув по кругу невесомые светящиеся нити, не давая покинуть обитель древних.

Казалось, будто сама природа присматривается к ней, взвешивая на чаше весов ее доблесть, мудрость и выискивая светлые помыслы. В противовес же стоял мрак ее души, ведь не бывает на земле безгрешных существ.

Мгновения тянулись безмолвными минутами. Она едва дышала, коря себя за то, что так легко зашла в магическую ловушку богов — выхода теперь не было, и она боялась пошевелиться и даже думать о чем-то, дабы не разгневать их силы. Как назло, мозг и сердце теперь упорно атаковала тьма и демоны, злобные мысли, которые хоть иногда, но проскакивают даже у самых чистых умов. Она сосредоточилась, пытаясь дышать ровно, и начала вспоминать светлые моменты в противовес злобе. Перед глазами пронеслась лучезарная улыбка Исильфора. Как его борода шевелилась, когда он пытался скрыть усмешку. Как его серые глаза лучились добрыми огоньками в свете солнца. Как она и сестра бегали у колодца во дворце в летних платьях, обливаясь ключевой водой и смехом. Как Шеал расчесывала ее волосы теплыми нежными руками и вплетала в прическу цветы. Как она молилась у памятного постамента погибших, обнаружив на них имена матери и отца.

Она едва удержала равновесие, когда плиты под ее ногами внезапно начали движение, разойдясь на две искривленные половины. Одна из частей приподнялась, и девушка скатилась на более целую часть. Магический щит, такой же, как и тонкие нити, укрыл ее от падения в бездну, ведь вторая, более темная часть вмиг покрылась трещинами, разломалась и обрушилась, осыпаясь вниз. В самую черную тьму.

Лэниэль выдохнула, успокаиваясь, а затем позволила себе выглянуть вниз, туда, куда могла упасть она сама. Слабый свет забрезжил во тьме, и она оказалась не бесконечной — примерно в шести метрах под землей находилось что-то…

Щит, оберегавший ее от падения, внезапно рассыпался на множество голубоватых светящихся огоньков, которые напоминали светлячков, и стаей полетел вниз, образуя лестницу до самого дна тайной сокровищницы.

Упираясь руками в холодные стены, эльфийка начала медленно спускаться. Благо ступени светились и страха полететь вниз кубарем не было.

Преодолевая расстояние, она с тревогой поглядывала вверх, где яркие звезды на ночном небе отдалялись все сильнее. Не захлопнется ли ловушка над ее головой? Не погибнет ли она от холода и удушья? Очередной завиток винтовой лестницы скрыл последние лунные лучи, и наконец ступни ее коснулись ледяного камня. Ткань плаща сильно пропускала холод. Крадучись, девушка приблизилась к небольшой каменной статуе, расположенной в конце таинственной залы. В темноте было сложно что-либо рассмотреть.

Пустые зрачки статуи пугающе светились, как и лестница. По волосам ее струилась магическая сила. Ее недвижимые губы были слегка приоткрыты, платье, высеченное из камня тончайшими мастерами, казалось, было создано из шелка.

В левой приподнятой руке каменная дева что-то сжимала. Лэниэль коснулась артефакта рукой, в попытке вытащить его, но в тот же миг статуя зашевелилась и резко схватила ее за горло. Опешившая эльфийка перехватила каменную руку, пытаясь освободиться, и захрипела:

— Отпусти…

Дева не послушалась, брови ее грозно сошлись на переносице, хрустальные серьги в удлиненных ушах запели. Тонкие камни и цепи ударились друг о друга, когда она встряхнула головой. Рот ее приоткрылся сильнее, обнажая зубы, и каменная пыль вылетела наружу, когда она начала говорить:

— Ведомые злобой проникнуть стремятся

В закрытые магией склепы.

Украсть артефакты они не боятся,

Разбив хранилище в щепы.

— Я не… ничего не разрушала…

Горло саднило от крепкой каменной хватки, и от недостатка кислорода начала кружиться голова.

— Ты в хранилище Сеитта, странствующая душа, и ты не покинешь этих руин, если только не уверишь меня в невинности своих побуждений.

Лэниэль судорожно хватала воздух и так же спешно пыталась придумать выход. Как убедить стражницу в том, что ее пропустили сюда по доброй воле, и у нее не было намерений украсть вещицу, хранившуюся у нее?

Она с трудом пыталась вспомнить что-то о хранилище Сеитта. Казалось, она слышала когда-то о нем, но воспоминания ускользали.

Статуя прожигала своим взглядом, недобро прищуривая глаза, но убивать ее не торопилась. Просто не давала сбежать. Свечение лестницы тоже погасло — огоньки теперь кружили подле них, окутывая рассеянным голубым светом.

— Я не желала никому зла, — прошептала девушка. На ум не приходило ничего здравого.

— Кто ты, дева, и куда ты направляешься? — строгостью голоса стражницы можно было резать масло, но это пугало не так сильно, как перспектива навсегда быть погребенной под землей.

— Я Лэниэль, дочь Рэйлонда и Сейэры, взращенная Исильфором, павшим королем Милтона. Моя сестра Нави Вела сейчас возглавляет королевство. Я иду сквозь Нордшельский лес, чтобы найти союзников, которые помогли бы победить в битве с Гемами. Ленара благословила меня на этот путь.