— Я люблю тебя, мам, — прогундосил он, едва сдерживая слезы. Они впервые расставались, но он верил, что эти перемены к лучшему.

— И я тебя, Марон. Я тебя тоже люблю.

Два клинка встретились в напряженном кружащем танце, Марон не услышал возгласа эльфийки, встретившись с опасностью, а Норд не хотел уступать ему.

Лэниэль, опасаясь за здоровье обоих, подтянула больную ногу ближе к здоровой, силясь подняться, чтобы остановить распаляющуюся битву. Сейчас, когда перед глазами выросла настоящая опасность, ей открылись истинные чувства, незамутненные болью войны и потери. Она испугалась за Норда. Снова.

— Нери, ко мне, — скомандовал Марон, опасаясь ударить птицу. — или кыш отсюда.

Сокол лишь расправил крыло, лениво поправляя перышки, совершенно не собираясь покидать насиженное местечко на плече чужака.

— Остановитесь! — вскрикнула девушка, покрывая большим прыжком расстояние от дерева до мечников. От неудачного падения на больную ногу ее остановили лишь две крепкие мужские руки, которые подхватили ее под руки с двух сторон — с левой стороны Марон, с правой — Норд. Они так и застыли с мечами наперевес, выжидающе глядя на нее и друг на друга.

— Вовремя, — слабо выдохнула она, восстанавливая равновесие на одной ноге. — Норд, Марон, опустите оружие. Вы друг другу не враги.

— Это как посмотреть, — нахально протянул Норд, и Лэниэль почувствовала разливающееся от него отторжение.

— Он выглядит так, будто лично покалечил тебя, — в тон ему ответил Марон, не сводя настороженного взгляда с его маски, а затем все же взглянул на Лэниэль. — Что с твоей ногой?

Его настороженный вид вмиг сменился на сочувствующий, когда он заметил множественные повязки и шрамы на ее теле, на части из которых давно запеклась кровь.

— Ерунда, местные собачки напали.

— Собачки?! Да уж, ну и живность у вас тут водится.

В левой руке отдало болью, и по нервам будто прошла волна онемения. Кисть отнялась, безвольно повиснув.

— Ох…

— Больно? — в унисон спросили парни, склонив над ней головы, и Норд едва сдержался, чтобы не сорвать с лица маску. Он был уверен, что паренек убежит менять штаны, едва завидев его истинный лик.

Он фыркнул, освобождая Лэниэль от рук подростка, чтобы подхватить ее подмышки и обнять за талию, не задевая больной руки.

— Не ссы, малец, я и тебя смогу защитить от них. Только крикни.

Марон взглянул на него взглядом, способным прожечь дыру в дереве, и почувствовал укол ревности, как и его соперник.

— Да уж, я вижу, как ты ее защитил. Не справляешься со своими обязанностями, защитник.

Последнее слово он до ужаса исковеркал, отчего девушка не удержалась, усмехнувшись, но тут же умолкла, вспомнив написанное сестрой. На ее лице не осталось и следа смеха, и она едва удержалась на ногах, падая в руки Норда. Меч он уже давно спрятал в ножны, доверившись словам эльфийки, а молодой парень все никак не мог прийти в себя, сжимая клинок.

— Что же случилось в замке? Нави сказала, что произошло что-то ужасное.

Им пришлось расположиться на траве, а Марон принялся доставать из набитой сумки еду, чтобы угостить ее. В животе и правда заурчало — она и не помнила, когда в последний раз ела. Возможно, Норд пытался кормить ее, когда она была без сознания? Она скользнула взглядом по его подбородку, который был виден благодаря тому, что он позволил ей опереться на свою грудь, и придерживал ее руку. Нери устроился на ее коленях, послушно дожидаясь, когда и ему перепадет что-то вкусненькое.

Марон лишь сжал губы, скользнув по ним недовольным взглядом, и уязвленный, начал рубить с плеча:

— Нави сидит в тюрьме…

— Что?!

Лэниэль порывалась вскочить на ноги, но Норд успокаивающе прижал ее к себе.

— Эй, тише.

— Да, — продолжил Марон, отрезая ножом кусок сыра. — Ее посадили советники, отстранили от дел, якобы потому что она якшалась с демонами, или как там…

— Она что делала?

— Хотела применить темную магию, кажется. Ее обвинили в измене, забрали корону и власть, посадили. И тебя тоже обвиняют, ты ведь давно пропала в лесу. Некоторые думали, ты умерла, да кто-ж пойдет проверять-то?

Лэниэль учащенно дышала и часто моргала, пытаясь осознать услышанное. Дела действительно шли плохо. Хуже, чем она думала. Ее руки начали мелко подрагивать, отчего Отшельник буравил горе-гонца уничижающим взглядом. Он успокаивающе сжал ее правую ладонь, ее дрожь передалась и ему.

— Кто такая Нави? — уточнил он, не веря, что весть об отстранении обычной королевы может произвести на Лэниэль такое бурное впечатление.

— Моя сестра, — прошептала Лэниэль, отстраняясь от Норда и закрывая здоровой ладонью лицо. — Боже… Ее казнят?

Грудь Отшельника вздрогнула, но этого никто не заметил.

— Не знаю, — в голос Марона опять вернулось сочувствие, и он пожалел, что начал разговор в такой манере. — Мне вообще почти ничего не известно по делам короны.

Нери перелетел поближе к Марону, чтобы ухватить кусочек сыра.

— Мне жаль, — добавил он, стараясь не глядеть ей в глаза, — но я рад, что ты жива. Нави… она… справится, все наладится, — нелепо залепетал он, стараясь хоть как-то поддержать девушку.

Лэниэль уже не слушала его, уставившись в одну точку, не моргая. Все услышанное не укладывалось в ее голове.

— Так ты — одна из наследниц, — аккуратно уточнил Отшельник, положив руку на ее правое плечо, стараясь увести разговор в более мирное русло, — и когда война будет выиграна, взойдешь на престол?

Эльфийка повернулась к нему, и он вновь почувствовал себя на пляже, среди волн и статуй, когда ее взгляд, направленный на него, наполнился злобой.

— Если мы выиграем, Норд! Не «когда», а «если»! И на престол я взойду лишь в том случае, если меня не вздернут в петле рядом с сестрой!

Он кивнул, но спокойным голосом продолжил:

— Нам осталось всего ничего до Призрачного Народа. У них есть то, что мы ищем, — он стрельнул глазами на подростка, который, раскрыв рот, ловил каждое их слово. — Я буду лишь в шаге от своего былого могущества. И я никому не позволю повесить тебя. Особенно после всего того, сколько всего мы пережили вместе.

Последнюю фразу он специально произнес с явным подтекстом нежным голосом, чтобы позлить этого выскочку, даже несмотря на то, что ничего такого и не было. И ему это удалось, когда лоб Марона начал покрываться краснотой и потом — казалось, он закипал, как чайник.

Лэниэль не приняла его игру, опять возвращаясь к своим мыслям, поэтому Норд протянул руку к краюхе хлеба.

Подросток ударил его по кисти в кожаной перчатке:

— Обойдешься. Это для Лэниэль, а не для ее нахлебников.

Отшельник медленно поднялся на ноги, игнорируя каламбур, нависая над Мароном, и уже протянул руку к краю маски, но эльфийка окликнула его.

— Норд, не надо. Марон, я знаю, что ты рассчитывал запасы лишь на двоих, но мы голодны.

— Не нужно мне ваших подачек, — зло выплюнул Отшельник, углубляясь в лес, чтобы найти там мелкую дичь или грибную поляну.

Марон и Лэниэль проводили его взглядом, и когда темная фигура скрылась за кустами, он спросил:

— Кто же это? Такого недружелюбного…спутника — он тщательно подобрал слово, избегая ругательств, — ты могла откопать только на болоте.

— Марон, это мой… — она запнулась, пытаясь проанализировать их отношения. Они ни в коем случае не были влюбленными, но уже и не были простыми спутниками. Возможно, товарищами? Союзниками, соклановцами? Нет, слишком официально. — Мой друг…

Пока она также тщательно подбирала слова, как и он, на лице Марона сменилось множество разных эмоций.

— Я попрошу вас не ругаться, если ты решил идти со мной. Но, если честно, мы и правда неплохо справлялись… вдвоем. Твоя мама, наверное, сильно переживает.

— Я пошлю ей обратную весть с Нери. И я, — он хмыкнул, тыкая себя в грудь, — тебя с этим, — пальцами указал в кусты и провел большим пальцем себе по горлу, — ни за что не оставлю. Он слишком мрачный и подозрительный. И еще эта маска. Он что, урод? И я столько добирался сюда не только, чтобы просто доставить вам еды. Я готов для свершений.