Корабельные пушки в очередной раз взревели, давая земле толчок, похожий на вулканический взрыв, и волну врагов снесло, задевая задние ряды.

Хроны и эльфы охраняли каноиров, не подпуская Гемов в трюмы. Это помогало сдержать их натиск и не дойти до основных войск, расположенных на песке.

От звуков битвы нередко закладывало уши, в воздухе витал смог и запах горящего пороха, крови животных, Гемов. Он был похож на горящую плоть, смешанную с протухшими яйцами, так что новобранцев мутило.

Град стрел не прекращался, поливая подбирающихся противников. Маги тоже напряглись, готовясь выпустить заряды, как только твари ступят на песок. Движению без скованности мешали и статуи погибших — и почему Фалио не подумал об этом?

— Пехота, отступаем, — прикрикнул Фалио. — К кромке леса!

Вовремя — каменный великан захрипел, шипя и изрыгая потоки горящего огня. Он очертил поросшие зеленью склоны скал, и она мгновенно увяла под напором лавы. Разгоряченная, испепеляющая все сущее, она подбиралась к пляжу и некогда сгоревшим руинам Гореля.

Воины без промедления отступили, сделав свой строй с лучниками плотнее, и невольно собрались ближе к Хроновой горе, где был простор для сражений. Самые нетерпеливые гвардейцы с мечами устремились к кораблям, которые понемногу теснили к берегу, и вступили в ближний бой по колено к воде. Фалио и Гиреа не остались в стороне, врываясь в гущу битвы. Маги и пехота устремились за ними. Раздался лязг железа, и прорвавшиеся к берегу демоны охотно накинулись на эльфов толпой.

Сыпались удары и огонь, и магия изредка вылечивала появляющиеся раны, повинуясь умелым рукам, управляющим ею.

Несмотря на разницу в численности, содружество хронов и эльфов держало удар. Проблема была лишь в том, что врагам не было конца, а стрелы в колчанах заканчивались. Катапульты тоже были медлительными, а снарядов вокруг становилось все меньше.

Всех окружали воинственные крики, болезненные, испуганные, перемежаясь с выстрелами, ударами, клокотом лавы, ползущей по песку.

Наконец основная масса достигла берега, завязав массовый бой. Несколько кораблей ушли на дно, остальные еще держались. Один из них пропитался тьмой, попав в густую темную жижу, и его смогли сжечь, остальные корабли упорно держались. Огонь им был не страшен — пока тьма не достигла бортов, поэтому они еще отстреливались.

— Гером всемогущий, — прошептал Гиреа, взобравшись на борт, чтобы защитить короля хронов. Он отбил нападение нескольких Гемов плечом к плечу со своими соратниками, и теперь мог пораженно осмотреться. С высоты открылась совершенно иная точка зрения.

Они валили тысячами, и черному шипастому и рогатому полотну не было конца и края. Портал теперь представлял собой словно огромное зеркало, растянувшееся от воды до самых облаков, отделяющее один мир от другого — только в том, параллельном, не осталось ничего живого. Он походил на иссохшую красно-черную пустыню, полную огня, пыли и ветра.

Пока ледяной лес держался из последних сил, сохраняя в себе жизнь, другие миры давно угасли и умерли.

Меч дрогнул в его руке — он сжал его крепче, ведь новые Гемы взобрались на палубу. Не было времени думать, нужно было действовать. Размеренно, точно. Корабль тряхнуло от мощного удара снизу — кто-то проламывал толстые деревянные борта.

Воины удержали равновесие, а королю это дало преимущество — целясь клинком и воспользовавшись заминкой, он вонзил оружие в раскрытую грудь чудовища. Он захрипел, ухмыляясь, и потратил последние силы, чтобы прошептать:

— Это… ничего… не изменит.

Он слабо усмехнулся. Струйка темной крови потекла по подбородку, испещренному рогами и шипами. Все его лицо походило то на кусочки разбитого и наспех склеенного стекла, сквозь которые пульсировал ало-золотой свет, то на шершавый ствол дерева.

Король с усилием вогнал клинок еще глубже в плоть и рывком вытащил, оперевшись в тело ногой. Потеряв единственную опору, безымянный Гем рухнул замертво.

Корабли один за одним постепенно шли ко дну, поэтому хроны и эльфы нехотя перебрались на берег. Тьма теснила их все сильнее.

Свидетелями их поражения были лишь бестелесные статуи и снежинки, пытающиеся перекрыть кровавые пятна на песке. Статуй становилось все больше, а двигаться меж ними — все сложнее. Гемы же посмертно рассыпались углями, а затем развеивались пылью по ветру, или уходили на дно, смешиваясь с илом и песком.

Силы были неравны. Всем, кому изначально показалось, что вместе они смогут победить, сейчас стало по-настоящему страшно. Каждому эльфийскому воину досталось по сопернику, но они не прекратили валить из зеркальной пропасти.

В пылу битвы никто не заметил нового бойца, вышедшего из леса. Он был уверен в своих силах как никогда прежде, надев самые лучшие собранные доспехи, и получив острый, как сама смерть, клинок. Он лучился уверенностью, и без промедления ринулся на помощь девушке, с головы которой снесли шлем.

Гвардейка разъяренно зарычала, пронзая подобравшегося слишком близко противника копьем, и Марон вовремя отбил атаку второго Гема, который намеревался схватить ее за голову.

— Прочь!

Рубящие удары посыпались на него, пока девушка умерщвляла первого напавшего. Она присоединилась к Марону, проломив голову врага острием.

— Новичок?

— Да!

Им пришлось запять позицию спина к спине, потому что Гемы начали окружать всех эльфов, чтобы расправиться с ними быстрее. Мощный удар мазнул по броне, поцарапав ее, но он выстоял. Он сделал ответный выпад, отчего тварь заревела от боли.

Они сосредоточенно отбивались, не обращая внимания на хаос вокруг. Мир тонул в крови и боли, но для них существовали лишь глаза демонов, возвышающихся, как столпы, и их скалящиеся клыки. Не смей отвлекаться, иначе уже не встанешь — такого было правило смертельного боя. В голове так некстати заиграла грустная мелодия, накладываясь поверх криков и звона мечей. Его глаза застилала ярость.

План должен сработать, иначе все приготовления впустую. Но сколько они еще продержатся? Сколько осталось тех, кто еще может держать оружие в руках?

Хроны отбивались топорами и огнем, а гидры изредка выплывали из недр, делая несколько заходов, чтобы потопить полчища врагов. Магия воды была нейтрализована тьмой, поэтому не нанесла им никакого вреда.

Девушка вскрикнула от боли, когда Гем задел ее, и отшатнулась.

— Ты цела?

Он с особенной силой ударил врага, повалив его на землю, где на него налетели орлы, выкалывая глаза, а чей-то дружественный меч пронзил живот противника. Марон кинулся к девушке, опережая нападение, и полоснул демону по горлу. В воздухе разнесся тошнотворный запах крови, а еще знакомый рассекающий звук где-то в вышине. Его сердце невольно пропустило радостный удар, и он невольно поднял голову к темнеющему небу.

— ДРА-А-КО-ОН! — разнесся испуганный эльфийский вопль, и на миг на поле боя воцарилась тишина.

Гемы и защитники природы замерли в страхе.

Черный как смоль дракон с огромными крыльями парил на такой высоте, что птицы не могли с ним соревноваться. Чувствуя исходящую от него угрозу, они пытались достать его, но он будто не обращал на них внимания. Он пролетел над лесом и берегом, очевидно, преследуя какую-то свою цель. Эльфы нацелились на него копьями и стрелами, и маги готовили заряды помощнее, но мало что могло пробить его мощную чешую. Он рычал он боли и злости, когда что-то царапало его вскользь, но нападать не спешил. Дракон мчался в толщу Гемов, набирая воздух в легкие, которые распалялся внутри, превращаясь в огонь. Гемы в недоумении замерли, прекратив бежать, а те, что сделали заминку в бою, были повержены. Эльфы вновь подняли луки, но Марон закричал.

— НЕТ! Не стреляйте!

Гемы поднимали своих противников над землёй, и если их душа казалась достаточно сломленной, пускали в неё потоки тьмы, тем самым вербуя слабых духом на свою сторону. С тьмой они становились сильнее, их тела деформировались и искажались, превращаясь в такие же мускулистые шипастые угли, не отличимые друг от друга. Их глаза разгорались огнём и ненавистью.