— Спасибо, — он элегантно принял свое оружие, будто они были на военном параде, и тут же ринулся в бой, несмотря на преимущество конницы.

Лэниэль не осталась в стороне и тут же выбрала себе противника, на которого обрушились удары шпалова. Орки взревели, некоторым пришлось спешиться, чтобы не терять ловкости в бою, и все теперь бились на равных.

Норд отражал атаку сразу двоих, но растягивал бой скорее от скуки. Когда на девушку накинулись сразу трое, он без промедления закончил жизнь одного, и раскроил череп второго, чтобы освободить руки для помощи леди.

— Не понимаю, — начала она, уклоняясь от рассекающего воздух топора. — Как ты умудрился?

— Прости, что? Не понимаю, о чем ты, — будничным тоном ответил он, кружа противника в танце, чтобы тот выбился из сил.

— Ваше великое могущество, — поддразнила она, — и так глупо попасться? Выкинул оружие…

— Ох, — недовольство сквозило в его голосе. — Давай заканчивать, а поговорим потом.

Девушка оглушила здоровяка рукоятью меча, но когда тот упал, меч дрогнул в ее руках, занесенных над телом.

— Не привыкла убивать? — знакомый голос почему-то стал елейно-нежным, и тепло чужого дыхания согрело ее ухо.

Лэниэль сглотнула ком в горле, и он забрал оружие из ее рук.

— Это последний. Можем его кончить, или пощадить, чтобы другим неповадно было — расскажет остальным, с кем не стоит связываться.

Она помотала головой, разглядывая свои окровавленные ладони, и услышала, как на плоть резко опускается удар за ударом.

— Пошли, — он слегка подтолкнул ее вперед, беря под уздцы несколько молодых лошадей.

Пока они возвращались в свой лагерь, никто не проронил ни слова.

Лишь когда он привязал коней и они расположились у костра, беседа начала оттаивать.

— Спасибо за помощь. Не ожидал, что все получится так. Никто не идеален, и я растерялся, когда услышал конницу. Пришли на шум, или просто патрулировали — неясно. Решил, что оленя они не тронут, а пускать кровь зазря не хотелось — черт знает, сколько этих болванов было там, в лагере. И вот, попался на вертел.

— Ты конечно тот еще защитник. Но мы снова квиты, потому что ты спасал мою шкуру не раз. Кстати, я прихватила нам поесть, — она приподняла миску с дичью, чтобы свет от костра упал на содержимое, но внутри оказались лишь обрезки.

Он рассмеялся, и она поймала себя на мысли, что очень хочет увидеть его улыбку. Хоть раз.

Подножие Хроновой горы лежало перед ними, как на ладони. Лошади паслись, пока они отдыхали на залитой солнцем траве, изредка переговариваясь.

— Мне кажется, тебе нужно привыкнуть к жестокости, иначе как ты собираешься воевать?

— Я собираюсь воевать впервые в жизни. — отозвалась она, наслаждаясь долгожданным теплом, — Я тренированный боец, но мы никогда не убивали по-настоящему. Во всяком случае, наше, более молодое поколение эльфов.

— Чем тебе орки не угодили? — он покосился на нее, разглядывая лучи солнца, играющие на ее лице. Ее глаза были закрыты. — Отличные мишени для тренировок.

Она резко выдохнула воздух, отчего ее ноздри расширились.

— Орки и Гемы — не одно и то же.

— Отчего же? И те, и другие преследуют одинаковые цели — разбой, порабощения, убийства.

Лэниэль нахмурилась, отчего меж бровей залегла морщинка.

— Разбой и уничтожение всего живого ты приравниваешь к одному и тому же? Моя рука не дрогнет, если придется вонзить клинок в Гемонуида. Ты так не считаешь?

Она услышала грустный смешок, но не придала этому значения. Разве он не должен ненавидеть своего бывшего повелителя так же сильно, как она?

— А если в меня? — грубо спросил он, и девушка хотела ответить на его глупый вопрос колкостью.

Она обернулась на него, но от неожиданности отпрянула, увидев перед собой обезображенное, располовиненное лицо. Норд снял маску, и теперь глядел на нее с сочувствием и злобой одновременно. Одна часть его лица выглядела человеческой, даже легкий румянец играл на его щеке. Он выглядел молодо… чуть старше ее. Вторая же походила на черное, разбитое на осколки зеркало, и окостенелые части его рогами тянулись по голове ввысь. Шипы и рога заходили на то место, где должно было быть левое ухо. Единственным, что соединяло его лицо, были глаза. Огненные, рыжие глаза — зеркало души. Добрые глаза. Рыжие пряди спадали на живую сторону лица, темные, как смоль — на черное лицо монстра.

Увидев ожидаемую реакцию на свою внешность, он надел маску обратно. Лэниэль осеклась, лихорадочно пытаясь подобрать слова. и поднялся, уходя прочь.

— Нет, постой, — отойдя от шока, прокричала девушка ему вслед, — куда ты?

Она вскочила на ноги и подбежала к нему, хватая за руку, но он не остановился.

— Не волнуйся. Прогуляюсь.

— Я не…

— Не хотела, но сделала. Я привык, но хочу побыть один.

Она осталась стоять, сгорая от стыда, и смотрела на его удаляющуюся спину, пока ближние камни не закрыли его собой. Ее реакция не была страхом, но инстинктом. Эффект неожиданности сыграл свою злую карту против нее, и теперь только осталось корить себя, ожидая, что он вернется.

Не желая повторять глупость за глупостью, она отвязала лошадей, оседлала Рыжика и двинулась за Нордом.

Стук копыт очевиднейшим образом выдавал ее, но ей было важно лишь найти своего друга.

Гора шла почти отвесно, и ему негде было прятаться. Она заворачивала чуть левее, и пройдя поворот, наконец-то увидела его, упрямо шагающего вперед. Руки он заложил в карманы штанов, а теперь скрывал не только лицо, но и голову, и будто что-то глубоко обдумывал.

— Норд, подожди.

Он остановился, но не спешил поворачиваться. Тогда она галопом нагнала его, остановившись в двух шагах.

— Пожалуйста, прости меня.

Он помотал головой, отчего капюшон заходил ходуном, и она вновь услышала приглушенный голос.

— Ты не виновата.

— Нет. Виновата. Я не должна была бояться, ведь ты не безобразен. Ты нашел в себе силы противостоять тьме, и побороть ее в себе. Ты до сих пор борешься, это видно, но всегда побеждает хорошее. Я давно хотела увидеть твое лицо, и нисколько не пожалела.

Наконец он повернулся к ней, и их глаза встретились сквозь прорези маски.

— Твои глаза. Они рыжие. Я никогда не видела такого цвета. Он… прекрасен.

— Хватит лить мед своих уст, Лэниэль, — было слышно, как он смутился. — Я польщен, и в некотором роде удивлен, но кажется, ты перегибаешь палку.

— Я лишь говорю, что думаю.

Девушка отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках, и мечник сделал вид, что глядит в противоположную сторону.

Норд оседлал Белобока, и они поехали бок о бок к тропе, которая вела на один из горных уступов. Дорога оказалась круче, чем они думали, поэтому пришлось спешиться.

— Тащиться в гору с лошадьми плохая идея. Поломают ноги, и дело с концом. Оставим их внизу, там, где побольше травы, возле реки. Но на обратном пути их нужно будет забрать.

Теперь они уж ломали лодыжки вдвоем. Норд все еще старался держать дистанцию — до первой попытки эльфийки полететь кубарем с горы.

— Камень скользкий попался, — проворчала она, отводя взгляд, но не выпуская его руки.

Скала была покрыта мхом, кое-где проглядывались редкие сухие кусты шиповника, и они долго скитались по горе, пытаясь отыскать спуск в пещеры. Безрезультатно. Тогда они залезли еще выше, направившись в сторону моря, бушующего далеко внизу. Самая высокая точка горы казалась недостижимой, поэтому они поднялись лишь на середину. Большое горизонтальное плато услужливо расстилалось под ногами. Лэниэль застыла у края скалы, вглядываясь в пенные волны, облизывающие россыпь камней. Солнце играло на волнах, перескакивая с одного гребня на другой, и водная гладь будто бы серебрилась. Оно переливалось разными оттенками, уходя то в зелень, то в аквамарин, бирюзой подкатывала к самой скале, и белой пеной расходилась, целуясь с камнем.

Ветер доносил запах свежести и водорослей, аромат морских деликатесов, таящихся на глубине. Это навевало успокоение и радость.