– Тогда я на войну пойду! Я взрослый уже! Не удержишь ты меня, если маму прогонишь! К самому королю приду, в ноги упаду, послушает он меня! Но с тобой не останусь, пусть лучше меня убьют!

У меня аж глаза защипало от того, каким трогательным был сейчас Дарен. Он и вправду не собирался отступать! Ни страх перед возможным наказанием от Ратмира за упрямство, ни воспоминания о том, как его дерзости обрывал Велес, не заставили моего малыша сдаться. И согласиться с решением прогнать меня.

Ратмир умолк. И лишь смотрел на Дарена изумленно. Испуганно. Будто видел впервые. Наверное, не подозревал, что в мальчике такая сила характера таится? Дарен воспринял его молчание по-своему. Он отошел в сторону, забился в угол, сел прямо на пол и заплакал. Его худенькие плечи вздрагивали, а рыдания просто разрывали сердце. Похоже, что не только мне, но и Ратмиру. Он неловко подошел к Дарену и приобнял за плечи.

– Не плачь, сынок. Если так хочешь, пусть мама останется… на время, – последние два слова Ратмир бросил совсем другим, злым голосом, посмотрев на меня, словно на убийцу.

Я поежилась. Было понятно, что эта передышка временная. И что Ратмир смягчился только после той сцены, что устроил Дарен. И после его слез сейчас.

– А ты молодец. Храбрый мальчик. Маму защищал. Так и надо делать, – все так же неловко похвалил его Ратмир, погладив по голове, и отступил.

Дарен встал, немного пошатываясь и держась за стену. И бросил на Ратмира недоверчивый взгляд.

– А не обманешь ты меня? Не прогонишь маму, когда меня рядом не будет? – вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, неуверенно проговорил Дарен.

И посмотрел на Ратмира взглядом лесного звереныша, которого принесли из самой чащи. Не привык он к хорошему от Велеса. Случалось и такое, что обещали ему что-то, а потом забывали выполнить. Правда, Велес никогда не обманывал Дарена напрямую. Но то Велес, а то Ратмир. И чего ожидать от него, мальчик не знал.

– Не обману, – серьезно проговорил Ратмир, присаживаясь перед сыном на корточки. – Обещаю. Слово свое княжье даю.

Дарен вздохнул и кивнул. Но все равно попятился, когда Ратмир потянулся, чтобы обнять его. И юрким воробышком выпорхнул за дверь.

– Куда он? – всполошилась я.

Ратмир покачал головой, грустно глядя вслед сыну.

– Не надо. Не трогай его. Я и сам таким был в детстве. Гордым, испуганным птенцом. Побыть ему одному надобно. Успокоиться. В себя прийти. Наговорили мы друг другу много лишнего. Переварить ему надо. Найдет укромный уголок во дворце, выплачется там да к нам вернется. И помиримся мы с ним. Обязательно помиримся.

Я шумно задышала, но не стала спорить. И так тут на птичьих правах осталась. Чего злить Ратмира еще больше? Тем более, что Ратмир скользнул ко мне, как дикий хищный кот. И перехватил меня за подбородок сильными длинными пальцами. Глаза его при этом сверкнули темно и плотоядно.

– А теперь поговорим о нас, Злата, – хищно выдохнул он, и мне снова стало страшно.

Сладкий трепет отчего-то возник внизу живота, и я прикусила губу.

– Может, лучше к Дарену сходим? – поспешно спросила я. – А то переживаю за мальчика…

– Хватит над ним трястись, Злата, – медленно и немного лениво большой палец прошелся по моей губе, очерчивая ее контур, краска бросилась в мое лицо, мне отчего-то сразу стало жарко. – Ты ведешь себя с Дареном совсем не так, как раньше, я прав? Не как деревенская девка, которая только родила, оставила сына в тенечке, а сама работать в поле пошла.

Мне стало жарко уже по другой причине. Я помню, как на Земле наше поколение называли «гиперопечными мамами», и прекрасно знала, что настоящая Злата не сдувала пылинки с Дарена. Собственно, если бы она это делала, то не осталась бы с Велесом как минимум. Поэтому я мигом заткнулась насчет ребенка. И вякнула, не подумав:

– Так что же ты хотел поговорить о нас?

Ратмир задумчиво и, как мне показалось, с превеликим сожалением, отпустил мой подбородок. Но час от часу не легче, уставился на мою грудь, едва прикрытую полуразрезанным шарфиком.

– Да. Я позволил тебе остаться ради Дарена, Злата. Но ненадолго. Сама понимаешь, после того, что вы с Велесом натворили, после похищения моего сына, мне сложно видеть тебя постоянно перед собой.

Мне захотелось заорать: «Да тебе по другой причине сложно на меня смотреть, не обманывай себя! Ты просто меня хочешь! Хочешь разложить меня на этом ковре, раздвинуть мне ноги и…»

Но я не стала выступать. И лишь сглотнула, уставившись на Ратмира.

– Я благодарна тебе за любое время, которое ты позволишь мне провести с сыном, – спокойно ответила я, не повелась на его оскорбления.

Про себя же решила, что пускай Ратмир тешит меня иллюзиями, что прогонит меня завтра или через неделю. Я сумею сделать так, что этого не будет! Я сумею схитрить и остаться со своим мальчиком навсегда.

– Я сделал это не ради тебя! – громыхнул Ратмир, раздосадованный тем фактом, что сам пообещал то, что ему так сложно выполнять. – А ради Дарена! Ты сама видела… в каком он состоянии! Он плакал! Как я мог ему отказать? А эти глупые бредни насчет войны? Нет, я не могу допустить, чтобы Дарен совершил какую-то дурость! И навредил себе! Даже если ради Дарена мне придется терпеть в своем дворце какую-то лживую кошку, я…

Я не выдержала. И замахнулась пощечиной. Звонкой, сильной, оставившей отпечаток на скуле Ратмира.

– Не смей оскорблять меня, князь! – процедила я, гневно сверкая глазами.

И тут Ратмира сорвало. Он перехватил мое запястье, резко притянул к себе, впечатывая меня в свою каменную грудь. И накрыл мои губы своими в отчаянном, диком поцелуе.

Я выдохнула от неожиданности и ответила на поцелуй не менее яростно, прикусывая его губы до крови. Оторвались мы друг от друга не сразу. Далеко не сразу. И когда отшатнулись, оба, тяжело дыша и смерив друг друга настороженными взглядами, я выпалила:

– Не обманывай себя, князь. Ты меня хочешь. И сделал ты это не ради Дарена. Оставил меня в своем дворце. Сделал ты это ради меня. Чтобы затащить, в итоге, меня в свою постель. Вот только и не мечтай! Я не пополню ряды твоих любовниц. Иди, ищи себе красивеньких служанок, и пусть они греют тебе постель. Не лживые кошки, не подлые воришки. Так ты меня назвал?

– Прости, – проговорил с явным трудом Ратмир, опуская глаза.

Я захлопала ресницами, не веря своим ушам.

– Что? – я не издевалась, когда переспрашивала.

Я правда не верила что такой гордый князь, как Ратмир, способен опуститься до извинений перед таким отбросом общества, как я. Он сцепил зубы и проговорил снова, громче:

– Прости меня за оскорбления. Ты права. Я хочу тебя. Но не права в другом. Тащить тебя в постель силой я не собираюсь. Я умею держать свои штаны застегнутыми. И как бы мое тело ни плавилось подле твоего… мой разум не даст мне совершить ошибку. И связаться… – Ратмир умолк, прожигая меня каким-то немного больным взглядом.

Я сглотнула, думая, что он сейчас скажет очередное оскорбление. И тем самым перечеркнет все свое извинение. Но Ратмир выдавил глухо:

– Я не свяжусь с чужой женой. Ты не моя. И никогда не будешь.

Мне захотелось закричать. Но вместо этого я лишь прикусила губу изнутри, чтобы сдержать эмоции.

– Я тебя поняла. Спасибо за честность, – кивнула я, стараясь сдержать непрошеные слезы. – Но скажи, ты хотел поговорить не об этом?

– Ты права. О другом, – кивнул синхронно со мной Ратмир и взял осторожно мои холодные от волнения ладони в свои. – Раз ты остаешься во дворце, ты моя гостья. И я…

– Нет, – мой ответ прозвучал как-то холодно и отрешенно, я медленно вынула из его теплых широких ладоней свои руки и заговорила негромко, но серьезно. – Я благодарна тебе за то, что ты позволил мне остаться. Но прости, доверия у меня к тебе нет. Слишком много оскорблений я от тебя услышала. Я не хочу, чтобы меня попрекали куском хлеба, я не стану приживалкой. Я хочу работать. Поэтому позволь, я…

– И кем ты будешь? – хмыкнул насмешливо Ратмир, окидывая оценивающим взглядом мою тонкую гибкую фигурку, затянутую в прозрачные воздушные шарфики. – Танцовщицей моей разве что? Так-то я не против…