Флориан еще пытался отбиваться магией, но в очередной раз с ладони сорвалась лишь крохотная черная искорка. Его измотали. Нарочно. Чтобы очередной удар светлой магии попал в цель. Флориан рухнул на колени, стискивая зубы от резкой головной боли. Перед глазами поплыло, и он как-то отстраненно, механически подумал о том, что не добивают, просто вырубают. Зачем?

Флориан очнулся в подземелье. Уже в цепях. Коленями на холодном каменном полу, с заведенными над головой руками. Он поморщился, шевельнув запястьями. Похоже, не сразу оклемался, ладони успели затечь в оковах.

Тем временем тяжелая дверь отворилась. На стене уже горел факел, и отблески огня заиграли на лице вошедшего. Красивом лице… когда-то. Этот молодой мужчина мог бы называться классическим ангелом. Высокий, одновременно и сильный, и тонкий, как поджарый зверь. С белоснежной волной волос почти до плеч и ясным небом глаз. С утонченными и правильными чертами… и змеящимся шрамом через всю щеку. За него этот ангел и получил свое прозвище.

– Рик Аспид? – Флориан нервно облизнул губы. – Какая встреча…

– Сколько не виделись? Полгода? Больше? С тех пор, как ты оставил мне это в бою магической плетью, – Рик провел кончиками пальцев по своей щеке.

– Так ты соскучился и решил пригласить меня в гости? – усмехнулся Флориан.

Рик оказался рядом одним стремительным движением. Тонкие сильные пальцы сомкнулись на горле. В меру, давая дышать, но Флориан почувствовал в них стальное напряжение. Когда Рик склонился к нему так низко, что они почувствовали дыхание друг друга.

– Хватит расшаркиваний, демон, – прорычал он. – Мы с тобой не давние друзья. И ты расскажешь мне все, что знаешь. О планах своего короля. Поверь, я сумею тебя заставить.

Рик не просто отпустил, толкнул так, что звякнули цепи, а Флориан приложился затылком о каменную стену. Но не перестал усмехаться, провоцировать:

– А где же ангельская доброта?

Все знали: Рик – пожалуй, самый жестокий ангел. Озлобленный, изуродованный войной. Не внешне даже, а глубоко внутри, в безумном сверкании глаз. Так что лучше вывести. Выбить из равновесия. Тогда не будет способен на хладнокровные пытки.

Рик отошел на пару шагов, словно пытаясь взять себя в руки.

– А зачем она уроду, о котором шепчутся за спиной?

Он медленно подкатал рукава белоснежной рубашки. Не захотел пачкать в крови? Свет факела озарил уже другие шрамы. По всей левой руке, куда более рваные и неаккуратные, чем извивистый росчерк на лице. Еще одно темное заклятье на поле боя. Рик и Флориан сошлись тогда не на жизнь, а на смерть. Но в живых остались оба… Практически чудом.

– Шрамы красят мужчину, – хмыкнул Флориан.

«У них изуродовать врага – хуже, чем убить. Унизительнее, – вспомнил он то, что знал о королевстве Цирцей. – А это прозвище осталось насмешкой над ним. Назвать ангела змеем, пусть и смертоносным? Не птицей, не зверем, а скользким гадом? Умеют они изящно опускать».

– Я в курсе, что демоны – варвары. Ангелы возвышены и слишком ценят красоту. Лучше бы добил, чем унизил. Лучше бы для тебя, – со злым прищуром Рик запустил пальцы в волосы Флориана, чтобы силой, рывком до боли заставить посмотреть в глаза. – Ведь теперь ты в моих руках. А я… слишком жесток для ангела. Так все говорят. Правда, не в глаза. Боятся. Не зря прозвали Аспидом. Смерть от его укусов мучительная. Только тебе она не светит, мой дорогой враг.

В подземельях время тянулось странно. Флориан полностью потерялся в том, сколько там уже провел. Два дня, три, неделю? Не было дня и ночи. Факел не меняли, на него точно наложили какое-то заклятье. Поэтому горел он бесконечно и совсем не чадил. В общем, никаких ориентиров кроме приходов Рика.

Он проводил в подземелье часы, но… безрезультатно. Так и не смог добиться ничего о расположении войск, о планах демонов. А Флориан и не знал уже, что мучительнее. Изматывающие допросы, хладнокровные и жестокие? Или тишина в глухой каменной камере, когда собственные удары сердца кажутся громкими до тошноты? Когда почти ждал он возвращения Рика. Пусть боль, пусть пытки, но хоть что-то чувствовать, а не ощущать себя похороненным заживо, не сходить с ума в этом каменном мешке.

Новый удар заставил выгнуться в цепях. С такой силой, словно позвоночник вот-вот переломится. Очередное болевое заклятье ударило по спине. Флориан стиснул зубы, и вместо крика прорвался лишь рык, как у раненного зверя. Перед глазами поплыло. Флориан приник лбом к холодной стене, грубому камню, тяжело и рвано дыша.

Рик подошел ближе. Тяжелые чеканные шаги. А может, уже в ушах зашумело, вот и кажется все то тише, то громче? Он плавным движением отвел волосы Флориана с шеи, прошелся прохладными пальцами вдоль позвоночника, по метке. Редкой, почти не встречающейся. Черному перу. Не ангельскому знаку, не демоническому. Лишь у Падших такие перья бывают в родовой вязи. И у полукровок. Но этот секрет Флориан точно не сказал бы ни под какими пытками.

– Не знаю, может, и правда Падший ты, не обычный нормальный демон? Вот и выносливость выше. Так держишься… – задумчиво произнес Рик. – Любой демон в моих руках начинал говорить через пару часов.

Он тронул след, оставшийся на плече Флориана, непонимающе растер между пальцами капельку крови. Уже стало понятно: Рик – мастер болевых заклятий. Такие не оставляют ни следов, ни шрамов. И если уж он доигрался до крови, то пленник давно должен был отключиться.

Флориан и был в шаге. Но не показывал. Держался лучше, чем даже сам думал. Унизиться перед врагом? Еще чего! Дать ему понять, что на грани, чтобы Рик из страха добить дал передышку, а потом продолжил с новыми силами? Флориан дернулся всем телом так, что зазвенели железные оковы. Извернувшись, он смог оглянуться через плечо. Обжечь ненавидящим взглядом.

– Это тебя точно не касается! Откуда такая метка. И остального… ты тоже не узнаешь, – тяжело дыша, упрямо твердил Флориан. – Теряешь время, Аспид. Я не предам своего короля.

Рик отшатнулся, как от удара наотмашь. Флориан даже удивился такой реакции. Странной. Слишком яркой. Будто Флориан не о своем повелителе сказал, а о враге заклятом… Но думать об этом оказалось некогда. Ведь Рик вскинул руку, направляя волну болевой магии. Как сквозь туман, Флориан услышал его разъяренный голос:

– Ты сломаешься! Рано или поздно, любой начинает молить о пощаде! Ты еще будешь ползать у моих ног и умолять, чтобы я добил тебя после того, как все расскажешь! А не оставил, как зверя на цепи, пока не отыграюсь! За каждый косой взгляд на меня за эти месяцы!

Волна магии иссякла. Сквозь наплывающую темноту Флориан часто задышал, царапая пальцами стену. И все-таки смог взять себя в руки. Нельзя показывать слабость. Нельзя показывать грань. Иначе сыграет на ней Рик, еще дожмет и вправду? Едва в силах говорить, Флориан облизнул пересохшие губы, и они скривились в усмешке.

– Из-за шрамов? Уверен? Или потому что ты внутри урод для ангелов? Выгодный умелый убийца… жестокий почти палач… которого они сами боятся! Который всегда для них чужой…

– Замолчи! – закричал Рик.

Затрещала молнией магия. Ударила между лопаток, заставляя выгнуться, едва не вырывая цепи из стены. И как-то отстраненно в голове мелькнуло, что еще одного такого удара не выдержать… Зарычав от боли, Флориан обвис в цепях. Черные спутанные волосы занавесили лицо, по телу пробежала и стихла дрожь.

– Флориан? Можешь не притворяться, такие игры не в твоем духе, и ты вполне себе связно говорил минуту назад, – презрительно бросил Рик.

Флориан уже не ответил. Он почувствовал, что падает в темноту, как в глубокий колодец. И откуда-то сверху, издали, доносится звон размыкаемых цепей, хлесткая пощечина, чтобы привести в чувства, голос Рика:

– Посмотри на меня! Ты еще нужен мне живым, демон!

***

Флориан помнил бред и жар. Как метался, сминал пальцами простыни, звал кого-то… Сам не помнил, кого. Ведь и не ждал никто там, в Миртее. Но в воспаленном сознании это не укладывалось. Что можно сдохнуть здесь, в плену, от того, что у тела пошла реакция на переизбыток чужой магии… и не вспомнит никто. Вот и звал. Наверно, друзей-не-друзей, погибших на его глазах? Больше и некого. Они и являлись. Страшными видениями, в которых были пронзены мечами или изуродованы смертельными заклятьями в бою. И Флориан кричал, выгибаясь над постелью. А чьи-то руки меняли прохладные компрессы на лбу. Жаль, не открыть глаза, не посмотреть. Может, и к лучшему? Что не узнавал Флориан голоса.