– Как же ты нас напугала! – бросилась ко мне Беатрис.

На руках она держала Криса, но я даже не потянулась, чтобы забрать его. Не потому, что у меня еще были слабые руки. А оттого, что вдруг осознала, что мои ладони, скрытые просторным теплым плащом-накидкой, сжимают прохладную рукоятку кинжала. Того самого.

– Все хорошо, не переживай, сестренка, – губы дрогнули в нервной улыбке. – Мне очень нравится дом! Давай, заплати за первые месяцы, и будем обживаться! Нужно… это… Криса покормить!

Упоминание, что я вот-вот могу оголить грудь и приступить к процессу, на хозяина дома подействовало, как экзорцизм – на демона. Покраснев до ушей, он схватил деньги и убрался восвояси. А мы поднялись обратно на первый этаж, где в удобной светлой кухоньке горел очаг. Наверху находились спальни, и были свои камины для отопления. Правда, к нашему приходу растопили только этот. Возле него я и опустилась на небольшую, грубо сколоченную табуретку.

– В чем дело? – нетерпеливо спросила Беатрис, несколько нервно покачивая Криса.

В ответ я лишь повела плечами, и накидка распалась, обнажая мои ладони. На них лежал кинжал, на рукоятке которого поблескивал рубин.

– А в подвале камень пропал, я видела, – тихо произнесла я. – А еще видела какого-то мужика красивого. Ангела. Короля вроде. Он дал мне этот кинжал и сказал…

Я осеклась. Прикусила губу. Почему-то интуиция завопила, что не стоит это говорить Беатрис. Но поздно! Она уже подскочила ко мне. Если бы не ребенок на руках, точно схватила бы за плечи и затрясла, чтобы я рассказала всю правду.

– Что он сказал? Как его звали? Не молчи, Эсми!

– М-магнус… – с запинкой ответила я. – А что сказал, не помню!

– Ты врешь мне, – Беатрис прищурилась.

Я со вздохом встала, забирая Криса к себе на руки. Он мирно посапывал. Такой тихий ребенок! Назвала бы ангелочком, не будь он сыном короля демонов! Я отошла к окну, задумчиво глядя на кружащие за ним снежинки.

– Ты говорила, что у меня какое-то особое предназначение в этом мире. Потому я и попала в тело Эсми. Что ты имела в виду?

– Да соврала я все! – с досадой призналась Беатрис, перехватывая меня за плечи и разворачивая к себе. – Пожалуйста, Эсми или как тебя там! Расскажи, что сказал Магнус! Это очень важно! Ты даже не представляешь, насколько!

Беатрис смотрела на меня бездонными, как два омута, темными глазами. Ее тонкие бледные пальцы впивались в мои плечи. Так безумно, одержимо, словно вот-вот оставят синяки. Но я не смела пошевелиться. Столько волнения и надежды было во взгляде Беатрис. Под ним невозможно было молчать. Я со вздохом повела плечами, высвобождаясь и начиная говорить. Хотя что-то внутри подсказывало, что это ошибка.

– Ладно, я расскажу. В общем, Магнус сказал, что он и этот камень… ждали меня. И что он хочет помочь мне победить королевство Миртей. Флориана.

Беатрис потрясенно выдохнула. Она прижала ладонь к сердцу, едва шевеля губами во взволнованном шепоте:

– Но как? Он ведь мертв, убит демонами в собственном дворце. Что может призрак?

Мне стало неуютно под взглядом Беатрис. Она чем-то напомнила Магнуса. Оба смотрели на меня, словно я могу о-го-го! А я… я просто попаданка с младенцем на руках. Который, к тому же, проснулся и захныкал. Я закачала его на руках, прижимая ближе к сердцу.

– Подсказывать, направлять… – я безразлично дернула плечом. – Как Жанну Д’Арк.

– Кого-о-о? – округлила глаза Беатрис.

– Была у нас на Земле одна такая, – отмахнулась я. – Ей тоже ангел являлся. Вот она и встала во главе армии, повела мужчин брать города. У нас тогда Столетняя война была. Ну, и время такое было, что женщин всерьез не воспринимали…

– Ну, то понятно, – вдумчиво кивнула Беатрис. – И что дальше?

Я уже пожалела, что брякнула об этом. Уроки истории я никогда не любила, а мои познания о Жанне Д’Арк базировались на постановке в театре. Куда я ходила с подружками аж два раза, потому что слишком запала на длинноволосого красавчика-архангела. Даже потом подловила «Михаила», щелкнув с ним селфи. Оно осталось там, на Земле, как и вся моя прежняя жизнь… А здесь ангелы оказались настоящими. И почему-то совсем не казались добрыми. Тряхнув волосами, я поняла, что Беатрис все еще ждет ответа. Пришлось продолжать свой экскурс в земную историю:

– В общем, никто этого не ожидал. А тут девушка, хрупкая вроде, молоденькая, взяла и вдохновила. Еще и с наставником свыше. Люди загорелись и начали сражаться с новой силой.

Загорелись и глаза Беатрис. Едва дослушав, она всплеснула руками.

– Так это же замечательная идея!

– Ага, – кисло поддакнула я. – Только ее сожгли.

– Как сожгли? – моргнула Беатрис.

– Заживо, – с невеселой усмешкой бросила я, а потом вздохнула. – Не хочу я участвовать во всем этом, Беатрис. Это не мой мир. Цирцей – не мое королевство. Флориан со своими демонами и своим Миртеем – не мои враги. А вот ребенок… ребенок мой. И я хочу для него нормальной жизни. Спокойной.

Я с нежностью посмотрела на Криса. Он сонно улыбался и тянул ко мне ручонки. Просто невозможно удержаться, чтобы не сжать крохотную ладошку в ответ. Бережно-бережно.

Отвлекшись на Криса, я и не заметила, как помрачнела Беатрис. Она скрестила руки на груди, поджимая губы в тонкую недовольную линию.

– Хорошо. Я поняла тебя. Значит, пусть ангелы погибают дальше, а Флориан ликует. Тебе, попаданке, на всех нас, конечно же, наплевать.

Беатрис отвернулась так резко, что ее темные волнистые волосы взметнулись в воздух. Она собралась уходить, но я перехватила за руку, простонав:

– Беатрис… Ну, неужели ты решила играть в бунтарку, мятежницу? Неужели ты не понимаешь, чем это заканчивается? Казнью на главной площади Мирты!

– Ты… переживаешь за меня? – тихо, робко, совсем не похоже на саму себя спросила Беатрис.

– Ну, конечно, сестренка, – рассмеялась я, привлекая к себе.

Обняв в ответ, Беатрис будто окаменела.

«Наверно, давно ее так не обнимала сестра?» – подумала я, не подозревая, что дело не только в этом.

Беатрис помнила ту ночь, когда умирала Эсми. Она только-только родила, повитуха даже толком не успела осмотреть младенца. И к лучшему… Беатрис поспешно выхватила ребенка у нее из рук, едва заметила темную демоническую метку на запястье. А повитуха испуганно охнула, когда Эсми обмякла ей на руки.

– Она вся горит, госпожа! Лихорадка убивает ее. Нужно унести ребенка!

Повитуха шагнула к Беатрис, но та лишь раздраженно отмахнулась, не подпуская к ребенку. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел метку раньше времени. И дураку понятно, что Ядвиг не стерпит такого унижения. Или прибьет Эсми на месте, или вышвырнет с позором. А там Флориан подоспеет, как принц на белом коне? Спасет бедняжку и унесет на своих черных крыльях во дворец на шелковые простыни, чтобы страстно заняться любовью после разлуки? Ага, сейчас! Беатрис едва не зарычала от этих мыслей. Да она костьми ляжет, но не допустит этого!

– Думаешь, он не схватил заразу, если был здесь? Поди прочь! – рявкнула Беатрис на повитуху. – Я сама разберусь и со своей сестрой, и со своим племянником.

Впрочем, той и самой не хотелось задерживаться. Шутка ли? Мучительная лихорадка с жаром и бредом, которая сгубила уже не одну жизнь в этом замке. Заразиться никому не хотелось. Будь Беатрис поразумнее, сама отсиживалась бы в дальней башенке. Но вместо этого подошла ближе к кровати, оставляя младенца в колыбельке.

Эсми без сил лежала на мягких подушках. Золотисто-русые волосы разметались, спутались, на лбу выступила болезненная испарина. Наверно, впервые эта стерва выглядела плохо. А не цвела, как майская роза, даже не выспавшись и простудившись.

– Знаешь, сестра, это было бы так просто, – негромко заговорила Беатрис, равнодушно глядя сверху-вниз. – Не вмешиваться сейчас. Дать тебе сгореть от жара вместе со своим отродьем… Но я слишком хорошо знаю тебя, Эсмеральда. Ты живучая стерва. Ухватишься когтями за жизнь и выберешься, чтобы снова отбирать у меня все. Или умрешь, но останешься для всех светлым образом. Любимицей. Как в детстве, когда все лучшие игрушки доставались младшенькой. А теперь мы выросли, да, цыпленок? И делим уже мужчин. Никогда не прощу Флориана. Но и тебе он не достанется.