– Помоги мне, раз болен я! – взмолился Милад в испуге и схватился за плечи Камила, встряхивая его, как тряпичную куклу.

Наверное, не просят так о милости? Но Дана вечно пеняла, что Милад не умеет просить. Что все боем выбивать намерен. Хотя дали бы ему и так, и без кулаков, если бы по-нормальному попросить вздумал. Но отец так выучил, что мужчина стойким должен быть и сильным. И не унижаться ни перед кем. Вот Милад его заветы и соблюдал по сей день.

– Помоги, еще чаем напои. Или трав своих пожевать дай! Плохо мне, плохо…

И вправду, Камил раздвоился перед его глазами. Потом колдунов стало трое, четверо, и все они, насмешливо сверкая глазами, начали выплясывать вокруг мудреный танец, размахивая длинными полами ярких кафтанов. Милад встряхнул головой, но мираж не прошел. И стало ему так страшно, что на коленях он молить хотел. Чтобы Камил пощадил и вылечил его.

– Не буду больше дурное замысливать! – почему-то взревел Милад, вскинув глаза в потолок. – Отпущу Дану с миром, пускай с Теодором остается, раз так полюбился он ей. Я ей противен, я знаю. Не стану больше мешать их любви. И так помешал, когда на сеновале в первый раз завалил, и Драго потом родился. И Драго из дворца обратно звать не буду. Вот только… прощения у него и у Даны попросить хочу. И кристалл возьму, коли выживу. Чтобы узнать наверняка, мой ли сын Драго! И не мучить себя более этим.

Камил осторожно перехватил руки Милада, отцепляя от себя. Змейка проворно переползла ему на шею, пригрелась где-то у воротника кафтана. Чтобы не придавили случайно, раз Милад хватать его вздумал. Камил обхватил его за плечи, уводя к лавке.

– Тише, тише, ну, что ты… – приговаривал Камил, как над больным ребенком. – Рано тебе еще сдаваться, Милад. И каяться рано… Выживешь ты, я позабочусь о тебе. А утром и не вспомнишь о том, как плохо тебе было. Перетерпеть просто нужно. Останешься у меня, а наутро отведу тебя по безопасной тропе.

С этими словами Камил уложил Милада на лавку, подложив ему под голову вышитую подушку. Странно смотрелись некоторые богатые предметы в простом лесном домике, но чего только люди не тащили ему в уплату. А заезжала к нему и знать по делам тайным, колдовским.

***

Плохо Миладу было этой ночью. Метался в бреду, чувствовал кожей, как царапали золотые нити подушек дорогих. Жар неизвестного происхождения сжигал его тело. И одежда ощущалась болезненно. Лишним бременем на чувствительной коже.

Колдун не стал его раздевать, а Милад с трудом переносил рубашку. Спина ныла, словно плетью исхлестанная, а ноги и руки выкручивало от болотных чар. Но Камил не бросил в беде. Выхаживал. Чувствовал Милад на своем лбу прохладные травяные компрессы. И тонкие, но сильные пальцы массировали его виски, пока Камил приговаривал что-то неслышно. Может, свои заклинания? Но Камил добрым был колдуном, ведь страшные чары болота отступили к утру. И Милад открыл глаза, чувствуя себя слабым, как котенок.

– Пить, – жалобно простонал Милад, едва разлепил веки.

В глаза как песка насыпали. В горло и того хуже. Камил улыбнулся и ловко приподнял ему подушку, усаживая его повыше. И потянулся за каким-то очередным горьким отваром.

– Не буду! – сморщил Милад нос и помотал головой. – Хватит с меня. Ночью напился их достаточно. Воды холодной дай мне колдун, пожалуйста, из того ручья подземного!

В ручье том лесном самая вкусная и ледяная вода текла из глубин далеких. Но восторга эта идея у Камила не вызвала. Он лишь нахмурил черные брови.

– Ты что удумал? Ледяной воды после жара напиться? Хочешь простудиться и еще неделю у меня здесь валяться? Я, конечно, не против хорошей компании, но не когда она пытается все нутро выкашлять! – Камил встряхнул волосами, вставая с кровати. – Будешь отвары у меня пить, как миленький. А потом завтракать. Присмотрю еще, можно ли тебя домой отпускать.

Коса за ночь растрепалась, Камил распустил ее, и теперь черные пряди спадали на плечи. Змей куда-то скрылся, видимо, отсыпаться. А при свете дня лицо Камила выглядело еще более юным, чистым – как тут заподозрить в колдовстве? Разве что бледным, как у знати, а не у простого человека, которому приходится по солнцу трудиться. Но таков его промысел: травы ночные собирать да под луной плясать танцы колдовские.

– Какой завтрак?! – с искренним неподдельным ужасом спросил Милад и сглотнул нервно, желудок сразу сжался в комочек, напоминая, как полоскало после болотных трав. – Отвар давай. Шут с тобой. Выпью. А еду в меня пихать не вздумай! Не доверяю я тебе. Мужики, они готовить не умеют. Вот Данка моя… Какие она пирожки пекла! Загляденье просто.

Милад причмокнул мечтательно, вспомнив подрумяненные бока пирожков после печки. Но Камил, кажется, не вдохновился. Может, он питался одними травами-кореньями? Поэтому тонкий такой?

– А давай я сбегаю в лес и зайца поймаю? – предложил Милад, хотя чувствовал себя таким слабым, что не дошел бы от кровати до печки.

Но хотелось отплатить колдуну добром за добро. Не помер ведь ночью. А значит, вылечил Камил. Зря на колдуна зло наговаривали.

– Зайца? – скептично приподнял брови Камил.

– И пожарю тебе его на костре. Пальчики оближешь! Того гляди, откормлю я тебя по дружбе! – соблазнял Милад на пир и сам разулыбался так, будто друг Камил ему, а не первый встречный, не чудище лесное.

– Еще лес мне спали! – огрызнулся тот, но с улыбкой. – Куда тебе идти сейчас? Под ближайшим кустом ляжешь. Я лучше припасов из погреба достану, есть у меня и сыры, и соленья, и всякое… повеселее, – Камил с намеком подмигнул. – Не отравлю, не боись. Я людей не травлю… случайно. Пей давай, а потом решим, чем кормить тебя, горе луковое.

Камил рассмеялся и взъерошил волосы Миладу, как ребенку. Вот уж точно женатый мужик – считай, дитя малое, ничего сам состряпать не умеет! Камил же жил один, девок у себя в доме не привечал, предпочитал не на своей территории развлекаться, так что умел обходиться сам. И готовить в печи, а не на костре в стиле «заплутавший охотник, лишь бы с голоду не умереть».

– А ты что, леший? Хозяин леса, нашелся, тоже мне! – фыркнул беззлобно Милад в ответ и растянулся на кровати, ноги гудели, и Камил был прав, не стоило сейчас вставать с постели. – О, припасы? Сыр я люблю! Обещай, что никакого супчика варить не будешь. А то Данка меня вечно потчевала, когда я болел, всякими бульонами. Фи!

Милад сморщил нос, демонстрируя, что он обычный, нормальный мужик. И кормить его нужно плотно! Правда, забыл, что в гостях. И что не девка его обхаживает, а Камил. Так что неловко вышло, будто требовал от хозяина что-то. А, ладно, и вправду требовал Милад. Но неважно, пускай привыкает колдун. Все говорили, что у Милада характер тяжелый.

– Может, помочь тебе чем, Камил? Дров нарубать, как встану… ты скажи только. А то пальцы у тебя тонкие, топор вряд ли удержат!

Камил невольно улыбнулся. Казалось, Милад уже весь подобрался, как охотничий пес, которому только дай задание.

– Долечись сначала. И имей в виду, будешь у меня есть хоть супы, хоть улиток, если скажу, что так полезнее будет, – Камил сощурился так, что стало понятно, лучше бы не спорить, не то выполнит угрозу. – А потом будем разбираться с бедой твоей, рано ты руки опускаешь. Ты вон какой рукастый, оказывается, не ленивый. Может, еще опомнится твоя женушка, какого упустила? – не сильно-то Камил в это верил, но улыбнулся Миладу, чтобы его подбодрить.

Тот слабо улыбнулся и кивнул головой. Было видно, что Камил просто утешает и подбадривает. Но… Милад сам виноват в том, что из-за затаенной ревности, копившейся в нем годами, все разрушил? А значит, поделом.

– Тащи свои соленья-копченья. Пировать будем! – махнул Милад рукой.

Камил вышел ненадолго. Милад потянулся к кристаллу, который лежал забытый на столе. Милад взял его в руки и задумчиво покрутил. Может, все-таки принять предложение Камила и выяснить точно, чей же сын Драго? Чтобы душу себе не травить, если королевской крови малец.