— Заметили, когда студенты разошлись. Они шумели, и никто не слышал, что оно здесь булькает, — спокойно ответил один из библиотекарей. Подумаешь, какая-то неведомая фигня в библиотеке завелась. Не сожрала же пока никого.

— Так, расходитесь, — велел ректор и по совместительству самый сильный маг не только академии, но и всего мира.

И, да, он сразу догадался, что произошло. Просто не понимал пока с кем, и кто та ведьма, которая сильно хотела, чтобы кого-то перекосило.

— Ну, — грозно, хоть и тихо сказал он, когда библиотекари ушли.

Ближайшая стена зашелестела и женский голос тихо сказал:

— Заслужил.

— А то бы я сомневался. Кто это хоть?

— Осатин из рода Севдмажи, — спокойно ответила невидимка и хихикнула.

— Чудесно, — понял ректор. И он даже понял, кого этот малолетний самоуверенный болван так сильно обидел. Просватала сестра друга в академию милую девочку, взял на свою голову. А с виду даже не скажешь, что ведьма. Ведьмы обычно если не раскрасавицы, то все равно с такой внешностью, что в любой толпе заметны. И характер там сразу чувствуется. А эта тихая, что твоя мышь. Светленькая такая, худенькая, старающаяся быть незаметной.

Коситей прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, как же точно эта девчонка выглядит. Вспомнил маленький носик и вечно опущенную голову человека, который уверен, что все плохо и кто-то непременно обидит. Глаза у нее, правда, необычные, ярко-голубые. Но заподозрить в этом тихом существе ведьму…

— И что будем теперь делать? — спросил у стены ректор, наблюдая за тем, как бывший красавец, не веря, таращится на свою бывшую руку.

— Ждать, пока поймет, — уверенно ответила ему стена.

— Просто чудесно. Только боюсь, мы раньше его родственников дождемся.

— Тебе ли бояться каких-то заносчивых мошенников, чей предок украл грамоту о присвоении титула с трупа друга? Может даже сам того друга прирезал, украл имя, титул, судьбу, — прошелестела стена мужским голосом и тихо засмеялась.

Бывший раскрасавец и мечта всех девушек замер. Видимо семейные легенды что-то другое о приобретении титула говорили.

— Пхы, — ответил ректор. — А вот девчонка…

— Чем сильнее ведьму бьют, тем сильнее она становится, — философски сказала стена.

— Если не убьют раньше, — проворчал ректор.

— А ты присмотри, а то обижусь.

— Вот за разными мышками мне и не хватало ходить следом. Но это ладно, с родственниками этого недоумка я поговорю, хотя вряд ли сильно поможет…

— Ну, выбьешь эту семейку, одно это чудище и останется.

— Еще этого мне не хватало. С ведьмой теперь что делать? Отсылать поздно, она тебя разбудила. Еще неизвестно, что случится вот с этим, если она уедет. А я как раз жениться собирался!

— Ты постоянно женишься, — хихикнула стена. — А девочку не тронь, обижусь.

— Дурак я, ведьм трогать? — проворчал ректор и подошел к сидевшему на полу и издающему странные звуки Осатину. — Что, козлик, допрыгался по девичьим постелям? Не объяснял тебе папка, что не все знают о твоем величии и оказанной тобой чести? Не рассказывал, как твоему дядьке достоинство одна воительница из горных эльфов отрезала? Или ты думал он просто так бездетен и делает вид, что не замечает любовников жены? Или думал, что если не эльфийка, то и бояться нечего?

Неведомое чудовище прорычало что-то в ответ.

— Ничего, ничего, разговаривать я тебя научу. Можешь даже семье бежать жаловаться. Только вот расколдоваться, если они ее нечаянно убьют, ты не сможешь. Зато запросто можешь приобрести еще рога и соседей родственных по крови, но не похожих на тебя по виду. Ты хоть условие услышал?

Чудище затрясло головой.

— Прекрасно. Он еще и что должен сделать, чтобы расколдоваться, не знает. И она вряд ли запомнила. Сказанное от злости и отчаяния редко запоминают.

Чудовище завыло, кажется, угрожающе.

— Ничего твои родственники мне не сделают. Я бессмертный и очень мстительный. И историю с украденной грамотой смогу доказать, да хоть бога справедливости призову. И он ко мне придет.

— Квейк! — яростно сказало чудовище.

— А не надо было будить в девушке ведьму. Теперь-то ее обратно не уложишь. Сплошные проблемы. Экзамены, что ли, усложнить, чтобы поменьше дураков тут училось?

Наташа была уверена, что ее жизнь кончена и ничего хорошего в ней больше не будет. Да даже хорошего мужчины в ней никогда не случится, а если случиться, она об этом не узнает, потому что не сможет поверить и прогонит.

Книги девушка взяла на автомате. На автомате понесла их в общежитие и свернула по дороге в студенческую столовку, чтобы запастись пирожками. Куда те пирожки потом делись, она так и не вспомнила. И как отсидела на лекциях не помнила. Мысли то метались как безумные, то застывали, и она сидела, глядя в одну точку и ничего не видя. И очнулась Наташа, когда после лекций пришла в свою общажную комнату.

Пришла, обнаружила, что там никого нет. Что такие нужные книги свалились со стола. Начала их собирать и вот тогда ее накрыло, слезы потекли буквально рекой. И она не понимала почему плачет. То ли из-за того, что сказка оказалась такой обманчивой. То ли из-за мерзкого принца, наконец-то обретшего достойную внутреннего содержания внешность. То ли из-за грядущих проблем, которые обязательно будут. У принца же куча высокопоставленных родственников. Он им нажалуется. И попробуй докажи, что ничего не делала. Тем более после того, как согласилась, чтобы сделал неизвестно кто.

В общем, надо было все бросать и бежать в родной мир. Там они ее вряд ли найдут. Но бежать не хотелось. От одной мысли о побеге накатывала злость. Ей же здесь нравилось. Она не просила никаких принцев, этот идиотский принц сам приперся. И теперь именно ей бежать?!

Возможно, следовало принца расколдовать в обмен на то, что он не будет никому жаловаться. И пообещать в случае жалобы обратно заколдовать. Но Наташе этого не хотелось. Ей и видеть его не хотелось. Пускай сам способ ищет.

Наверное, следовало попросить помощи у того, кто так здорово наказывает разных придурков. Вот только она понятия не имела кто это был и где его теперь искать. Да и не факт, что поможет.

Наташа посидела, посмотрела немного на книги, которые по какой-то идиотской причине казались тоже виноватыми в произошедшем. Потом улыбнулась своему заплаканному отражению. Выглядело оно откровенно жалко. Сейчас она бы сама себя бросила. И с этим резко захотелось хоть что-то сделать. Только она понятия не имела что.

— Может напиться? — спросила она у отражения.

Оно в ответ безумно улыбнулось и подмигнуло. И девушка не была уверена, что тоже подмигивала.

— А почему бы и нет? Когда я вообще напивалась в зюзю и драбадан? Да никогда. А в жизни надо попробовать все. Тем более, может меня скоро убьют родственники принца без белого коня. Придурок. Вот пойду, напьюсь, кого-то подцеплю, а потом брошу. И посмеюсь еще. Отличный план, правда?

Отражение опять подмигнуло. И в этот раз Наташа не мигала точно. Но ей было наплевать на все эти странности. У нее появилась цель в жизни, и она собиралась ее достичь в кратчайшие сроки. Поэтому умыться, накраситься, красиво одеться, плечи расправить, подбородок задрать и вперед. И пускай принцы разбегаются с ее пути. Ну, или в штабеля у ног складываются, а она будет через них переступать.

— Отличный план.

И да, наверное, именно в этот момент девушка поняла, что никуда убегать не будет. Она еще поборется. Как-то. Потому что это ее здесь обидели, посмеялись над чувствами. А принц получил то, что заслуживает. И это он должен теперь страдать, убегать, прятаться. А она будет учиться, станет самым крутым магом во всех мирах. И найдет способ доказать всей этой семейке насколько они не правы и что нельзя так относиться к людям.

— Ну, да, я дура, но я об этом хотя бы знаю, — сказала девушка напоследок и отражение опять подмигнуло. — Веди себя хорошо и парней не приводи, — велела ему Наташа. — От парней одни проблемы, хотя это они виноваты, а расхлебывать должны мы. Податься, что ли, в феминистки? Или может в амазонки? Да, амазонки круче.