— Ночная богиня, — устало произнес ректор и посмотрел на дневное небо. — Вот, как минимум, половина города уже знает, что у нас завелась ведьма и превратила одного юного болвана в коротышку с отвисшим носом и клыками. Слухи распространились со скоростью пожара. Наверняка даже раньше, чем тот придурковатый брат пришел запугивать девушку. Да и как тут скроешь, если кругом любящие подслушивать студенты, а сам пострадавший бродит где попало и даже кому-то жаловался посреди коридора? Я и не стал, только бы интерес подогрел своими попытками. Так что половина города уже знает. А мои преподаватели про неведомое чудовище мне рассказывают!

Мастерица Шельба нахмурилась и сурово пообещала все выяснить. С чем и ушла.

Потом подбегали ее коллеги, которым срочно было надо что-то сказать, а ноги до ректорского кабинета никак не могли донести. И Коситей всех отправлял к секретарям и прочим помощникам с заместителями.

Потом на него из-за жасминового куста влюбленными глазами смотрела какая-то рыжая пигалица.

А после, из-за другого куста буквально выпрыгнула комендантша женского общежития — высокая женщина, наделенная суровой красотой и не менее суровым характером. И вот она рассказала вообще чудесную историю. Видите ли, из какого-то окна вывалился полуголый мужчина, благополучно подвернул ногу и набил огромную шишку. Комендантша, умудрившаяся это падение увидеть лично, даже подумала, что какой-то идиот без спросу залез к девушкам в комнату, а они его взяли и выбросили, не дожидаясь чужой помощи.

А оказалось, потерпелец, сигающий в открытое окошко, жених одной из девушек, живущих в той самой комнате. И сигал он не просто так. Этот несчастный боится мертвецов. Он, когда был маленьким, умудрился по темноте повстречаться с творением начинающего некроманта, демоны знают зачем решившего это творение выгулять. Вот с тех пор даже на похороны ни разу не ходил, бедолага, даже ради того, чтобы получить часть дядькиного наследства, не смог себя пересилить. А тут вдруг мертвячка вышла прямо из стены. Вот он и сиганул.

В общем, жениха нужно было пожалеть. А с мертвячкой разобраться.

И лучше побыстрее, а то у лекарей практикум и им некогда заниматься выпадающими из окон потерпельцами.

— Ага, — сказал Коситей, подозревая, что мертвячка и пушистый серый кот — одна и та же личность, древняя и обладающая очень странным чувством юмора, неравнодушная к ведьмам. — Я с этой мертвячкой поговорю.

— Хорошо, — сурово кивнула комендантша, ни капельки не сомневавшаяся, что ректор и найдет, и поговорит, и закопает, если уговоры не помогут. Она вообще в него верила. — А еще мне нужна новая система оповещения.

— А?

— Повстречала я в прошлом году одного военного, попавшего к нам из какого-то интересного мира. Вот он про эти системы знал все и даже помогал магу-приятелю разрабатывать аналог тех, что были в его мире. Вот мне такой аналог и нужен. А то у меня по общежитию женихи туда-сюда бродят, а потом из окон сигают, мертвячки что-то в стенах делают, какая-то странная бело-рыжая мышь вчера на моей кухоньке чай себе готовила при помощи левитации. А я и не знала обо всем этом, пока оно себя не проявило. Нужна система, реагирующая на все нестандартное.

И эта просьба прозвучала так, что даже Коситей не смог отказать, только и пробормотал, что самое нестандартное, что сейчас есть в том общежитии — это самая натуральная ведьма, и толпа тараканов в ее голове. Но от ведьмы, увы, из-за некоторых обстоятельств избавиться невозможно. А тараканы без нее не съедут.

И один древний шутник никуда не денется.

В общем, ректор посоветовал комендантше готовиться.

Правда, не уточнил к чему.

Когда Коситею все-таки удалось дойти до своего кабинета, первым делом он достал из холодильной коробки лимонад, приготовленный одной из секретарей, и стал неспешно пить, зачем-то глядя в окно. Ничего нового он там увидеть не мог. За его окном был вид на небольшую площадку у входа в корпус зельеваров. А слева от нее начинался сад, через который можно было дойти до старого корпуса, в котором обреталась большая часть теоретиков от магии, лабораторного корпуса и пятого. Четвертый уютно примостился аккурат между женским и мужским общежитием, а напротив него стояла величественная библиотека, построенная когда-то из серого и белого камня благодарным учеником, умудрившимся унаследовать корону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Этот ученик, если честно, был единственным королем, благодарным академии и лично Коситею. Остальные бессмертного ректора хоть и уважали, но не любили, некоторые даже сильно. Большей частью, кстати, из-за семейной традиции его не любить. Ну, Коситей так считал.

И да, сейчас ректор бы с большим удовольствием полюбовался библиотекой. Библиотека была гордым зданием, без барельефов и торчащих на крыше каменных чудовищ, как на старом корпусе. Просто прямые линии, устремляющиеся вверх, ломающиеся острыми углами башенок и бегущие дальше, к центральному стеклянному куполу. И сочетание серого и белого камня.

А любоваться приходилось бестолковыми студентами, мечущимися по площадке перед корпусом зельеваров, как безголовые куры.

— Хм, — сказал ректор, когда часть этих кур вдруг замерла и, судя по всему, стала шептаться и дружно куда-то пялиться.

И, да. Он совсем не удивился, когда из сада вышла ведьма Наташа. Почему-то в белом платье. Да и шла она легко и невесомо, совсем не так, ка ходила обычно. А в правой руке держала букет каких-то красных цветов. Точнее, как держала, она этим букетом вымахивала, как метелкой для пыли, так что цветы было даже жалко.

— Странно, — сказал сам себе ректор, когда студентка вместе с букетом зашла в корпус зельеваров. Насколько он знал, сейчас эта девушка должны быть в совсем другом месте. Ну в крайнем случае должна галопом мчаться на лекцию, на ходу доедая пирожок. — Очень странно.

Ректор Коситей оказался тем еще садистом.

Вот, казалось бы, натворили что-то твои студенты, так быстренько все выясни, собери их, обругай, нагрузи общественно-полезной работой, еще что-то придумай. А этот нет.

Наташа ждала и ждала, что ее сейчас вызовут, обругают и далее по списку. Она из-за этого ни на чем не могла сосредоточиться. Чуть не забыла мышку покормить. Потом в очередной раз пыталась объяснить котику, выглядывающему из зеркала, где находятся те границы, которые не надо переступать, почему память и разум священны и что такое желания, которые на самом деле не желания, а просто эмоции. Дело шло туго, Наташа отвлекалась на шаги за дверью и чьи-то голоса за окном, так что наверняка наговорила котику чего-то ненужного, и сама не заметила. Вот было у нее такое ощущение.

Потом она слушала принесенные Маритой новости и половину прослушала. А потом все-таки решилась пойти на лекции, решив больше не ждать.

И что случилось дальше?

Нет, вовсе не пылающий возмущением ректор.

И даже не обещанные Маритой прыгающие из окон голые мужики с больными ногами.

И даже не северный пушистый лисец.

На полпути к нужному Наташе корпусу случился парень. Незнакомый, хотя она его мельком точно видела. Слишком уж запоминающаяся внешность — высокий, смуглый, как араб, с шикарным, орлиным носом и черными, наглыми глазами. И этот тип улыбался. Изо всех сил и весьма натянуто. Словно его отправили укрощать тигров, пообещав, что именно искренняя и очень широкая улыбка в этом деле поможет.

— Ага, — задумчиво ответила Наташа на его приветствие. — И тебе не болеть. А то, знаешь ли, погода дело переменчивое, а радикулит уже на всю жизнь.

Парень улыбку не удержал, посмотрел растерянно, на кого-то оглянулся, а потом опять стал улыбаться. И ладно бы поулыбался и ушел. Так нет, ему понадобилось рассказать, что зовут его Атьшен, что он старшекурсник, отличник, просто чудесный парень и что он готов днем и ночью помогать в учебе первокурсницам.