Новеньких и Рамиля еще не было, как и Кабанова. Заметив меня, Илья метнулся к магнитофону и прикрутил громкость.

— Еще десять минут, — сказал он с надеждой. — Рам хорошо если в семь придет, он на рынке, как всегда. Санек должен вот-вот быть.

— Круто! — подбежала к нам Гаечка.

— Воля! И разум. Воля! И разум! — пел Кипелов.

— А давайте это девизом бойцовского клуба сделаем? — задыхаясь от эмоций, предложил она.

— Что? — не понял Илья.

— Воля и разум! — улыбнулся я. — И правда ведь готовый девиз!

— Я за, — проголосовал Илья.

Увлеченные голосованием, мы не заметили Памфилова, остановившегося при выходе из темного коридора.

— Денчик пришел! — прокричала Алиса.

Все напряглись, уставившись на него. Памфилов примирительно поднял руки, открыл и закрыл рот, но из-за музыки его слышно не было. Илья еще убавил звук, жестом пригласил его подойти ближе. Ден набычился и, напряженный, пересек зал, уставился в пол и пробормотал:

— В общем, пацаны. Я все понял. Я вел себя, как козел. Больше такого не повторится.

— Ой да уж и не повторится. Тыже из-за Инночки пришел? — съязвила Алиса, которая всей душой желала, чтобы наш круг не расширялся.

Ден удивленно распахнул глаза, вскинул голову.

— При чем тут Инна?

Алиса кивнула на вход, где появились Лихолетова, Подберезная и Кабанов.

Глаза Денчика стали еще круглее. Не знал он, что мы Инну пригласили, пришел каяться искренне. Я поднял руку:

— Голосую за то, чтобы принять Дениса на испытательный срок.

Гаечка и Алиса были против, остальные проголосовали за, и Памфилов просиял.

— Сперва уроки. Объясняю специально для новеньких, — я обернулся к девчонкам. — Каждый решает сам. Если что непонятно, разбираем вместе. Никто ни у кого не списывает. Воля и разум — девиз нашего клуба. Мозг тоже надо прокачивать.

Илья выключил музыку под недовольный вздох Яна. Девчонки уселись на матрасы и углубились в учебу. Потом мы сверили решения задачи по геометрии, Илья растолковал, что и как. Потом я объяснил физику — все заслушались, а Илья разложил задачку так, что и Ян понял.

Два часа пролетели незаметно.

— Как на продленке, только весело, — резюмировала Лихолетова. — А теперь че? Драки?

— А теперь трепещите! — потерла руки Гаечка и красиво изобразила лоукик.

Инна смотрела на все дикими глазами. Гаечка указала на ее туфли:

— И как ты думаешь заниматься? Сказали же: спортивная форма!

Щеки Инны вспыхнули.

— Кеды порвались, — проговорила она, глядя в сторону. — А новые пока не на что купить. Я и на физру из-за этого не пошла. У меня чешки есть. Пойдут?

Вот теперь стыдно стало Саше.

— Извини, — уронила она. — Пойдут конечно.

— Ну что, салаги! — заорал я. — Начали!

Наши начали строиться, Инна и Рая встали в конец строя, я их предупредил:

— Если совсем устанете, работайте вполсилы или через раз.

Девчонки закивали, я хлопнул в ладоши, Илья врубил «Арию». Разминку новенькие делали наравне со всеми, а вот на физухе первой лицом в матрас упала Лихолетова, Инне удалось отжаться аж пять раз, зато наши девчонки четно отпахали три подхода по пятнадцать раз. Я занимался вместе со всеми, сил было еще на две тренировки: то ли привык к нагрузке, то ли сил придавал тяжелый металл.

Когда началась отработка ударов, я приставил к девчонкам Рамиля как самого опытного боксера и поглядывал краем глаза, как они справлялись. Красная и потная Рая из штанов выпрыгивала, так старалась. На лице Инны читался ужас, но она не сдавалась. Правда била осторожно, словно противную мошку изничтожала.

Вытерев пот, Лихолетова взревела:

— Эй, шо вы за фигню слушаете? Пугачеву, что ли, поставьте. Или «Любэ».

— Мы любим рок, и играть будет рок, — припечатала Гаечка. — Если не нравится… — Она развела руками.

В конце тренировки новенькие, включая Памфилова и Кабанова, остались лежать.

— Слабаки! — крикнула Алиса. — Ну что, понравилось?

— Привыкнем, — рыкнула Лихолетова и нашла в себе силы встать, доковыляла до стола, где стояла банка с кипяченой водой, плеснула себе в чашку и выпила ее залпом.

— А физрук пить на уроке не развешает, — сказал Кабанов. — Говорит, вредно.

— Его сведения устарели, — объяснил я. — Восполнять жидкость необходимо, я в журнале читал.

— А ты крутой, — оценила мои способности Инна. — Вот уж не подумала бы!

Илья зыркнул на нее с ревностью. Мне же хотелось сделать ставки, приживутся новенькие или сбегут, они-то думали, что будет весело и таинственно, а тут пахать надо.

Друзья, очень постараюсь, но скорее всего, завтра продолжения не будет. Следующая глава в субботу.

Дела понемногу налаживались. Такое впечатление, что я долго настраивал сложную систему, и вот, она заработала! Причем это была система, замкнутая на себя, а не на меня, и можно выдохнуть. Никогда не любил никем управлять, меня устраивала саморегулирующаяся система, ведь когда к пальцам тянется множество нитей, это и сковывает движения, и самому запутаться недолго. Единственное, что от меня теперь требовалось — при необходимости аккуратно направлять одноклассников.

А ведь еще в прошлом году они так меня доставали, что жить не хотелось. Теперь же удалось если не подружиться, то мирно сосуществовать даже с шайкой Чумы. Правда, сам Чума уехал покорять Москву. И правильно, что тетка его сперва потащит по психологам, его нельзя к нормальным детям выпускать, он даже говорить нормально не умеет.

Лишившись предводителя, Барик и Плям загрустили, зато в классе стало намного спокойнее. Баранова на меня рот больше не разевала, Райко притих, и точкой притяжения стала наша команда, не перестающая удивлять учителей успехами в учебе.

Первые контрольные — и у всех наших «пятерки»! Даже у троечника Минаева. Математичка не поверила, пригрозила следить за нами, чтобы не списывали, физюля порадовалась нашим достижениям.

Еще повод для радости был у Бориса, на конкурсе рисунков он разделил первое место с племянницей завучихи, и его работы отправили на городской конкурс. Надеюсь, хоть там будет некое подобие справедливости. Интересно, насколько правда, что Эрик, его учитель, в жюри?

На свою дачу я приехал в среду и сирот не застал: они совершали набеги на грибы, которые появились в лесу просто в невероятных количествах. Лидия окончательно переехала и обосновалась.

— Очень шумный дом, — пожаловалась она. — Все время как будто кто-то ходит по чердаку и под окнами.

Про немцев я говорить не стал, успокоил ее:

— Окна старенькие, и это все сквозняк. Вам всего хватает?

Отведя взгляд в сторону, Лидия сказала:

— Хватает. Помнишь, ты тушенку покупал, которую я на черный день держала, а Алка себе присвоила?

— Ну? — насторожился я.

— Чуть не померла она от той тушенки. В больнице лежит под капельницами, сальмонеллез у нее. Бог шельму метит, Господи, прости. — Она перекрестилась. — Нельзя так говорить, но это ей за то, что мать нормально не похоронила.

Я вспомнил тушенку. А что, если бы ее съели дети? Вот ведь и правда повезло так повезло!

Мама во вторник написала заявление на увольнение и сразу же, без отработки, получила расчет. В среду сходила на винзавод, и ее пообещали оформить уже в понедельник — сперва месяца полтора придется потрудиться в поле, потому что катастрофически не хватает работников — никто не хочет получать зарплату виноградом, а потом переведут обработчиком виноматериалов.

Никто не хочет — я хочу. Этот виноград можно отправлять в Москву, а деньги, что мы платили бригадиру, лучше маме отдам — пусть останутся в семье.

В голове сразу щелкнуло: зарплата продуктами предприятия — вино — Москва. Продукцию наш винзавод выпускает недорогую, но качественную, в столице должны найтись ценители, а продавать спиртное пока можно хоть с земли, не нужно ни акцизных марок, ни лицензий. Жаль, культура винопития у нас в стране пока не развита, иначе можно было бы ух как развернуться! Хотя… почему бы не быть первыми? Устраивать в Москве винные фестивали с дегустациями, рассказывать о вине и виноделии — да, бесплатно поить желающих, но оно десять раз окупится, ведь сейчас полно контрафакта, а так люди купят гарантированно качественный продукт от производителя.