Стул скрипит по деревянному полу, когда он огибает стол и направляется ко мне.

— Посмотри на меня, Грейсон.

— Тебе нужно взять себя в руки. Все эти сомнения – в твоей голове. Никто не сможет защитить Мэдди и твоего ребенка лучше, чем ты. Ни один человек на этой планете. С ней сейчас все в порядке, верно? Я полагаю, парень мертв?

Я киваю.

— Помни, что ты мне всегда говорил. Ты никогда не сможешь выиграть бой, если не будешь думать головой. Гребаное правило номер один, Грейсон. Твое правило. Теперь живи по нему. Тебе не нужно, чтобы я тебе говорил, но ты будешь потрясающим отцом. Ты не сможешь им быть, если будешь убегать от своих проблем. Или позволишь своему гневу взять верх. Ты выше этого. Мы оба это знаем.

Тому, что я сделал там, нет оправдания. Он прав. Я позволяю своему гневу управлять мной.

— Теперь иди домой к своей женщине и покажи ей, как сильно ты этого хочешь. Будь тем мужчиной, который ей нужен прямо сейчас, потому что ты не делаешь этого, находясь здесь и пытаясь убить наших восходящих боксеров.

Он прав.

Моя голова – опасное место. Так было всегда. Но я все контролирую. Я могу делать все, когда Мэдди рядом.

— Спасибо, Келлер. Думаю, мне это было нужно.

— Поздравляю. Это лучшая гребаная работа в мире. Я тебе обещаю.

Он такой большой и мягкотелый.

Его хватка на мне крепче.

— Но, если ты снова так потеряешь голову, я вырублю тебя к чертовой матери, не раздумывая. Ты понял меня? – он приподнимает бровь, и я хихикаю.

— Я хотел бы посмотреть, как ты попробуешь.

ГЛАВА 40

МЭДДИ

После ночи в казино в прошлую субботу мы провели остаток вечера на этой неделе, перетаскивая все мое барахло в его пентхаус. Я имею в виду, что не помешало бы добавить немного цвета. Я не хочу провести свою жизнь, пялясь на черно-серые стены, если это в моих силах. Я не слишком уверена, что Грейсона позабавило добавление подушек в оттенке нюд, фотографии с нами из Лондона, которые теперь висят на стене, и свадьбой Сиенны.

Постепенно, это начинает выглядеть как дом, в котором кто-то действительно живет.

Это не давало мне покоя. Шок от беременности скрыл тот факт, что кто-то пытался меня изнасиловать, и тот факт, что я видела, как мой парень вышиб ему мозги. И то, и другое доставляет мне бессонные ночи. Я изо всех сил стараюсь быть сильной и делать храброе лицо. Грейсон уже превратился в сдерживаемый шар гнева, готовый взорваться. Он рассказал мне о том, что произошло в спортзале ранее на этой неделе с Келлером. Мое сердце разбилось, когда я узнала, что ему было так больно, и он не мог сказать мне.

Я имела в виду, когда сказала ему, что это не его вина. Что он спас меня. Не так уж много мужчин на этой планете в буквальном смысле убили бы кого-то за прикосновение к их женщине. Грейсон даже не колебался.

Я беременна всего несколько недель – максимум шесть недель. Поэтому мы решили держать это в секрете еще месяц или около того. Я окаменела от страха, что что-то пойдет не так. Мы так сильно хотим этого. Я не могу избавиться от внутреннего ощущения, что жизнь не даст мне того идеального конца, который я всегда искала.

Я улыбаюсь, когда Грейсон несет коричневую коробку с моей одеждой в комнату для гостей. Или, как он теперь это называет, мою гардеробную.

— Сколько у тебя гребаных платьев? – кричит он, швыряя коробку на пол. Я прислоняюсь к кухонной стойке.

Он еще не наткнулся на мою коллекцию игрушек. Она определенно в одной из этих коробок. Не могу дождаться, когда увижу его лицо.

Мой телефон начинает вибрировать сбоку.

Я нажимаю кнопку "Принять" и, затаив дыхание, иду в гостиную и сажусь на диван.

— Привет, Милая, ты не против поужинать с нами сегодня вечером?

Грейсон пристально наблюдает за мной из коридора. Он подходит ко мне и садится рядом.

— Да. Вообще-то, я бы хотела тебя кое с кем познакомить, – нервно говорю я маме.

— О, наконец-то. Не могу дождаться встречи с ним. Ты слышал это, Роберт? У Мэдди есть парень!

Я закатываю глаза.

— Ладно, увидимся позже, – говорю я, прежде чем повесить трубку.

Боже, я уже начинаю бояться этого.

— Итак, сегодня вечером я буду официально представлен их светлостям. Как особенный.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Что, если они не одобрят твоего парня-убийцу? Что ты собираешься делать тогда? – его голос звучит беззаботно, но в нем слышится нотка серьезности.

— О, я не знаю. Наверное, мне придется тебя бросить, – говорю я, прикусывая нижнюю губу.

— Хм. Это правда, – его губы нависают над моими.

— Что ж, ты могла бы попытаться. Но так просто ты от меня не избавишься, – он прикусывает мою нижнюю губу, поднимает руку и проводит пальцем по моему бедру, оставляя после себя покалывание.

— Давай, солнышко. Нам нужно подготовиться. И мне нужно хотя бы полчаса побыть с тобой в душе.

Он неохотно прерывает поцелуй, оставляя меня возбужденной. Боже, он фрустрирует, но он прав. Нельзя опаздывать к Дорогой Мамочке.

Он протягивает мне руку, и я переплетаю свои пальцы с его, когда он поднимает меня с дивана.

Полчаса превратились в час. Я никогда не была чище. Как будто он почувствовал мое волнение по дороге сюда, потому что не отпускал мою руку с тех пор, как мы сели в машину.

Теперь мы сидим за тем же столом, где я подставила ему подножку несколько месяцев назад. Моя нога болтается под столом, пока мы ждем прихода моих родителей.

Его сильная рука сжимает мое бедро, заставляя его перестать дергаться вверх-вниз. Я выдыхаю и поворачиваюсь к нему.

— Все будет хорошо, солнышко. Это всего лишь ужин с твоими родителями. Я буду вести себя наилучшим образом сегодня вечером, обещаю, – шепчет он, заправляя мои волосы за ухо. — Ну, если только кто-нибудь не войдет и не начнет снова размахивать оружием. Тогда у нас могут возникнуть проблемы.

Я не могу удержаться от смеха.

— Хотя, я бы не возражал повторить то, что произошло после этого.

Его глубокий голос полон желания. Я сжимаю ноги вместе. Он хихикает мне в щеку и нежно целует.

Звук маминого голоса, объявляющего, что они прибыли, заставляет меня выпрямить спину.

Папа ерошит мне волосы.

— Эй! – я кричу, и он хихикает. Мама проносится мимо меня.

Они занимают свои места напротив нас. Грейсон встает и протягивает руку моему отцу, который принимает его крепкое рукопожатие.

— Рад снова видеть вас, мистер Питерс.

— Ааа, да, Грейсон, не так ли? – говорит папа, улыбаясь ему.

ОК. Один готов, остается второй.

Грейсон протягивает ей руку, но она смотрит на нее скептически. А затем переводит взгляд с одного меня на другого с отвращением.

— Мам, это Грейсон. Мой парень, – говорю я.

— Да, мы встречались, – она усмехается.

— Кэрол, – отчитывает мой папа, виновато улыбаясь.

Молчание нарушает официант.

Я хватаю руку Грейсона на своем бедре и сжимаю, пытаясь успокоиться. Эта гребаная женщина.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спрашивает официант.

— Мне воды, пожалуйста, – говорю я.

Как только официант уходит, внимание мамы возвращается ко мне.

— Итак, как долго вы вместе?

— Прошло четыре месяца, но мы знаем друг друга больше года, – отвечает Грейсон.

Она закатывает глаза.

— Ну, выкладывай, мам. Скажи нам, что ты на самом деле думаешь. Мне уже почти надоели эти взгляды и комментарии.

Пальцы Грейсона касаются моей ноги, и я переплетаю свои пальцы с его, готовясь к ее ответу.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Если это тот тип мужчин, на которых ты хочешь остановиться, то это твое неудачное решение. Я не знала, что тебе нравятся головорезы. Я имею в виду, да ладно, он вряд ли собирается предлагать тебе долгосрочные отношения; он, вероятно, просто использует тебя. Для, сама знаешь, чего, – говорит она, оглядывая меня с ног до головы, как будто я какая-то дешевая шлюха.