— Как ты смеешь, – я вырываю свою руку из его.

— Значит, я лгу?

Он давит на меня. И это работает.

— Что плохого в попытках найти любовь, Грейсон? Ну, знаешь, кто-то, с кем можно провести остаток своей жизни.

Он фыркает и смеется.

Мудак.

Ладно, если он хочет оттолкнуть меня. В эту игру могут играть двое.

— Может быть, мне следовало просто пригласить Грегори познакомиться с ними вместо этого. По крайней мере, он понимает меня, – бормочу я, глядя в окно на унылые, изрисованные граффити улицы.

— Что, черт возьми, ты только что сказала?

Моя голова наклоняется вперед, когда он нажимает на тормоза, останавливаясь как вкопанный посреди дороги.

— Что ты делаешь? – спросила я.

— Убирайся нахуй из моей машины.

— Ч-что? Я задыхаюсь.

Мои глаза сканируют местность. Я не обратила никакого внимания на то, где мы находимся. Уличные фонари мерцают, и группа парней в капюшонах слоняется по улице. Я ни за что не выйду отсюда.

Он вздыхает, склоняясь надо мной, совсем не прикасаясь, и берется за ручку моей двери, открывая ее.

— Убирайся. Я больше не могу слушать твою чушь сегодня вечером. Я понимаю, я просто придурок. Я недостаточно хорош для драгоценной принцессы Мэдди. Что ж, позвони Грегори, пусть он заедет за тобой. Мне теперь все равно. Ты ясно дала понять, на чем мы остановились.

— Пошел ты нахуй, Грейсон. Я просто хочу порядочного человека. Ясно, что это не ты, уёбок. С удовольствием. Грегори никогда бы не поступил со мной подобным образом.

Я хватаю свою сумку и выхожу из машины, захлопываю ее за собой, показываю ему средний палец и ухожу вниз по улице. Держу голову высоко поднятой, несмотря на слезы, катившиеся по моим щекам.

ГЛАВА 21

ГРЕЙСОН

У меня голова идет кругом, пока я езжу по кругу. Гнев начинает утихать. Почесывая щетину на подбородке, я прокручиваю в голове тот разговор.

Черт.

Блядь, блядь, блядь.

Я полный гребаный идиот.

Я бью кулаками по рулю, ударяя ногой по тормозам. Машина позади меня отчаянно сигналит.

— Нахуй!–кричу я, разворачивая машину так быстро, как только могу.

Ауди трогается с места, когда я мчусь обратно туда, где оставил ее.

Прошло всего несколько минут, с ней все будет в порядке.

Я резко останавливаюсь на том самом месте, где оставил ее, но нигде не вижу своей белокурой красавицы.

Черт.

Открывая бардачок, я хватаю пистолет. Даже если я кого-нибудь здесь пристрелю, никому не будет до этого дела; в любом случае, это обычное явление.

Холодный воздух обжигает мне лицо. Я задираю нос, когда затхлое зловоние травки атакует мои чувства.

От этой мысли желчь подступает к моему горлу.

Держа пистолет наготове, прямо сейчас мне не нужно привлекать к себе нежелательное внимание.

Идя по тротуару, всего в нескольких шагах, я уже прошел мимо двух бездомных, завернутых в спальные мешки.

— Отстань от меня! – кричит женский голос.

Я оцениваю, откуда доносился шум. Следуя на звук, я поворачиваю направо и смотрю через улицу. На другой стороне дороги есть темный переулок. Я бегу трусцой туда, осторожно замедляя шаги по мере приближения.

— Отдай мне свой гребаный телефон! – кричит чей-то голос.

Когда я заворачиваю за угол, серебряные туфли Мэдди на шпильках блестят на свету. Мужчина, одетый во все черное, в балаклаве, закрывающей лицо, пытается выхватить у нее сумочку. Выставив перед собой пистолет, я подхожу к ним, стараясь не напугать его. Хрен его знает, есть ли у него оружие.

Я прикладываю палец к губам, когда Мэдди замечает меня краем глаза. Она отводит от меня взгляд, когда дуло моего пистолета упирается в затылок этого засранца.

— Отъебись от нее. Сейчас же!

В моем тоне сквозит жестокость.

Когда он достает из заднего кармана малейший предмет из серебра – нож, я реагирую инстинктивно и нажимаю на спусковой крючок, вышибая ему мозги.

В ушах у меня звенит от выстрела, за которым следует крик Мэдди.

ГЛАВА 22

МЭДДИ

— Ты гребаное чудовище, Грейсон. Я ненавижу тебя!–мой голос повышается на октаву, а тело дрожит.

Он перешагивает через мертвеца и обнимает меня. Я толкаю его в грудь со всей силой, на которую способна, но это бесполезно. Он не двигается, он не отпускает меня. Он никогда меня не отпустит.

— Ты права, Солнышко. Я монстр. Но я твой монстр.

— Мне чертовски жаль, – добавляет он, закрывая глаза, как будто не хочет смотреть на меня. Я знаю, что он не извиняется за мертвое тело.

— Если тебе жаль, отвали от меня на хрен и отвези меня домой.

Мои руки все еще прижаты к бокам, кулаки сжаты.

Он вздыхает и отпускает меня. Я ныряю под его руку и убегаю. Он догоняет меня, хватая за руку. Не говоря ни слова, он провожает меня до своей машины и распахивает дверцу. Я сажусь, и он садится за руль. Я смотрю в окно со стороны пассажирского сиденья, и все, что я слышу, – это его прерывистое дыхание. От этого меня покалывает.

Поездка в машине проходит в тишине. Каждый раз, когда он бросает на меня взгляд, я чувствую, как по моей коже бегут мурашки. Я задерживаю дыхание, когда его рука скользит по моему бедру.

— Отъебись. От. Меня.–я выплевываю каждое слово, не глядя на него. Моя кровь вскипает от его прикосновения. Не в силах больше выносить шум его дыхания, я врубаю музыку на полную громкость.

Мы подъезжаем к моему дому, и прежде чем он полностью останавливает машину, я распахиваю дверцу и выхожу, чуть не спотыкаясь о бордюр.

— К черту все это, – шиплю я, выпрямляю спину и бегу к своему зданию, даже не оглянувшись на него.

Я бегу вверх по лестнице, мои легкие горят, когда я достигаю двери своей квартиры. Я хочу достать свои ключи из сумки

Нет, нет, нет.

Черт.

У меня нет моей сумки. Я хлопаю руками по двери своей квартиры и прислоняюсь к ней лбом. Я едва могу отдышаться. Слезы льются из моих глаз водопадом.

Страх, гнев – все это сливается в один взрыв эмоций.

Воздух внезапно колышется у меня за спиной. У меня волосы встают дыбом. Он здесь.

У меня нет сил даже обернуться. Я не хочу, чтобы он видел меня такой. Гребаный беспорядок. Я не хочу, чтобы он знал, как сильно он причинил мне боль.

Он разворачивает меня, крепко держа за талию. Его прикосновение обжигает меня до глубины души. Его ледяные голубые глаза изучают мои.

Он склоняется надо мной, и щелчок замка наполняет меня облегчением. Я вырываюсь из его объятий, хватаю ключи, захожу в свою квартиру и захлопываю дверь. Я скольжу вдоль двери, падаю на пол и прижимаю колени к груди.

Комната начинает вращаться, когда я выдыхаю все это. Я едва могу отдышаться среди рыданий, почти задыхаюсь.

Дверь дребезжит у меня за спиной.

— Солнышко, впусти меня, – кричит он.

Я не двигаюсь. Я просто не могу.

Мое сердце бьется так сильно, что в горле образуется комок. Черт, я умираю? Паника охватывает меня, когда я подношу руку к груди и сильно нажимаю. В моем поле зрения появляются звезды. Я поднимаюсь на четвереньки, мои легкие тяжело вздымаются.

— Помоги мне!

ГЛАВА 23

ГРЕЙСОН

Мое сердце подскочило к горлу в тот момент, когда я услышал, как она скользнула по другую сторону двери. Каждое рыдание отдается у меня в груди.

Я никогда раньше не чувствовал себя виноватым в тех ужасных поступках, которые я совершил. Но это съедает меня изнутри. Я последний человек, который ей сейчас нужен. Я знаю это. Она в ярости и обижена. Если все остальные разы, когда я ее ранил, она хотела ударить меня ножом, то сейчас она будет кровожадной.

Ее плач становятся все более неистовыми, даже истеричными. Она сходит с ума. Я слишком хорошо знаю это чувство. В тот момент, когда реальность начинает ускользать, тьма, которая подкрадывается и поглощает все твое тело. Как только ты попадаешь в эту яму тьмы, трудно, чертовски трудно, выцарапать себя обратно. Вот почему я сейчас живу в аду. Я научился процветать здесь.