— Для тебя, наверное, идеально.

— Для меня идеально, да.

Эта женщина может вызвать во мне практически все эмоции. Но именно этой я жажду. Ее способности видеть меня, принимать меня. Это то, чем я никогда не делился с Амелией. Я провел все наши отношения, прячась за маской, притворяясь, что мне достаточно нормальной жизни. Она никогда не хотела слышать ни о каких моих убийствах на службе. Она не понимала, что это был мой единственный способ успокоить монстра внутри меня.

И все же Мэдди… она понимает меня. Она не хочет, чтобы я менялся; она просто хочет, чтобы я был в безопасности. Она просто хочет, чтобы ее любили.

Теперь это тот человек, с которым я хочу провести остаток своих дней.

— Я имел в виду то, что сказал ранее. Я люблю тебя.

Я провожу пальцем по золотой подвеске в виде солнца, которую я купил ей в Лондоне.

— Я люблю тебя, Грейсон. Это было прекрасно, когда ты назвал меня своей девушкой. Сделай это снова.

Какой бы темной ни была моя жизнь, мне нужно, чтобы ее свет был со мной каждый день.

— Однажды ты станешь больше, чем просто моей девушкой.

Легкая улыбка, которая появляется в уголках ее рта, только доказывает мне, что я прав. Она будет моей женой.

ГЛАВА 34

МЭДДИ

Мы втянулись в довольно обычную рутину. После волнения, вызванного тем, что в прошлом месяце он выставил за дверь свою бывшую жену-стерву, мы были неразлучны. Готовили вместе, обнимались на диване, смотрели фильмы. Почти каждую ночь он выскальзывает из постели, чтобы отправиться на работу. Он думает, что я все еще сплю, когда касается губами моей щеки и говорит, что любит меня. Я не сплю всю ночь, пока он не возвращается домой в целости и сохранности.

По какой-то причине сегодня ночью все хуже, чем в любую другую ночь. Сколько бы я ни ворочалась, мой разум не отключается, представляя худшее. Последние пару ночей он не возвращался домой до восхода солнца. Он принимает душ и сразу ложится в постель.

Я волнуюсь.

Раздраженно я сбрасываю одеяло и топаю в гостиную, беря первую попавшуюся развратную книгу из стопки рядом с диваном.

Устраиваясь поудобнее на диване, я достаю закладку и открываю последнюю непристойную книгу, которую мне одолжила Сиенна.

Сигналит лифт в пентхаусе. Я встаю и, отложив книгу, направляюсь к лифту.

С момента нашей поездки в Лондон мы с Грейсоном ни дня не расставались. Он каждый день встречается со мной за ланчем. Мы останавливаемся в его пентхаусе, но несколько раз за последний месяц он останавливался у меня дома.

Я ахаю, когда Грейсон, спотыкаясь, выходит из лифта. Мои глаза прикованы к алой капле, стекающей с его шеи.

— Черт, Грейсон, боже мой! – я обнимаю его и помогаю дойти до дивана.

— Твою мать, – шипит он.

— Что мне нужно сделать? – спрашиваю я, избегая крови.

Его глаза встречаются с моими, и черты его лица смягчаются.

— Под раковиной есть медицинская коробка. Можешь взять ее для меня, детка?

Я бросаюсь к шкафу, распахиваю дверцу и хватаю красную медицинскую коробку.

— О, и полотенце! – кричит он, шипя через некоторое время.

Развернувшись на каблуках, я хватаю черную тряпку с сушилки и бегу к нему. Я приподнимаю тряпку и прижимаю ее к ране.

— Хорошо, что дальше?

Он роется в сумке, раскладывая на сиденье множество случайных белых предметов, затем зубами вскрывает один из пакетов.

— Воспользуйся этой салфеткой, очисти рану и скажи мне, насколько велик порез.

Я осторожно протираю рану, так осторожно, как только могу, дрожащими пальцами.

Как только стало чище от крови, то на левой стороне его шеи виднеется чистый горизонтальный разрез, примерно в пять сантиметров или около того.

— Он не такой уж большой, я не знаю, из-за чего ты скулил.

— О, я не забуду быть таким слабаком, когда в следующий раз меня пырнут ножом.

В следующий раз.

Черт, в следующий раз может быть хуже.

Он протягивает мне несколько забавно выглядящих медицинских стяжек.

— Клей их поперёк разреза, а затем затяни, и я буду как новенький.

Я прикусываю щеку изнутри, когда стягиваю стежки на порезе. Далее я беру повязку и, придерживая её, заклеиваю края лентой.

— Все готово, мой раненый солдат, – говорю я, потирая руки.

— Есть последняя вещь, которую ты можешь для меня сделать, которая действительно исцелит меня.

— Хммм?

Он вытягивает руку перед собой и взмахивает запястьем, жестом приглашая меня подойти к нему. Он хватает меня за запястье и сажает к себе на колени. Моя задница приземляется на его твердое бедро. Я поднимаю ноги, чтобы лечь на него.

— И как твоя медсестра может тебе помочь?

Он прижимает указательный палец к губам. Я закатываю глаза. Он хихикает, и, прежде чем я успеваю опомниться, его рука сжимает мой затылок, и он приближает свое лицо ко мне, заявляя права на мой рот. Я улыбаюсь и прикусываю его нижнюю губу.

— Спасибо, – искренность сквозит в его тоне.

— Постарайся не превращать это в привычку. Я думала, ты хорошо справляешься со своей работой, – поддразниваю я.

— Что я могу сказать, я слишком торопился домой, к тебе. Я не заметил парня, который ждал меня у моей машины. Хотя, я единственный, кто еще дышит, так что отдай мне должное.

Его слова обрушились на меня, как тонна кирпичей.

Я причина, по которой он пострадал. Его одержимость мной может убить его.

— Хей? – он приподнимает мой подбородок, — это моя проблема. Это не твоя вина. Ты ничего не можешь поделать с тем фактом, что я полностью, безраздельно одержим тобой, женщина. И всегда буду таким. Мне просто нужно как-то выкинуть тебя из головы, пока я на работе.

Я натянуто улыбаюсь ему и вырываюсь из его объятий.

— Давай, нам нужно лечь спать. Мне рано вставать на работу, – говорю я, быстро чмокая его. Я бросаюсь в спальню, прямиком в ванную, запирая за собой дверь.

Черт.

Слезы катятся по моему лицу, когда я прижимаюсь спиной к двери.

Я люблю этого человека больше всего на свете. Что, черт возьми, я буду делать, если с ним что-нибудь случится?

— Детка, ты можешь меня впустить?

Его глубокий голос эхом разносится по комнате.

Шмыгнув носом, я вытираю его и встаю, открывая дверь. Я не хочу, чтобы он видел меня такой. Это жалко.

Тепло окутывает меня, когда он притягивает меня в свои объятия, прижимая мое тело к себе.

— Детка, ты должна рассказать мне, что происходит. Черт, мне жаль, что тебе пришлось меня латать. Этого больше не повторится. Хорошо?

Я киваю.

— Посмотри на меня.

Я поднимаю к нему лицо и моргаю сквозь слезы. Выражение его лица такое печальное.

— Мэдди, я никогда, никогда не хочу покидать тебя. Я хочу прожить с тобой жизнь, состариться вместе с тобой. Пройдет совсем немного времени, прежде чем все это утихнет. Мы так близки к тому, чтобы укрепить наше положение и уничтожить Фальконе. После этого будет легче. Просто не скрывай от меня своих чувств. Мне невыносимо видеть тебя такой несчастной, зная, что это я делаю это с тобой.

Я прервала его.

— Я не несчастна; я беспокоюсь о тебе. При мысли о том, что с тобой что-то может случиться, у меня физически сводит живот.

— Я не знаю, что я сделал в прошлой жизни, чтобы заслужить тебя, Мэдди, – он вздыхает, прижимаясь своим лбом к моему. — Просто поверь мне, я всегда вернусь к тебе. Несмотря ни на что.

— Ведь не всегда будет так плохо?

— Нет. Как только мы уберем Марко, то Фальконе падут. И тогда дальше дело будет за Лукой – проложить путь и захватить город. Будучи лидером, которым он действительно является. Тогда мы все будем в безопасности.

— Хорошо. Мне бы это помогло, если бы ты рассказывал мне, что ты делаешь. Таким образом, мое воображение не будет разыгрываться.

Я чувствую его колебания.

— Мне не нужны все графические подробности, – я провожу рукой по его точеной челюсти.

— Бьюсь об заклад, ты никогда не представляла свою жизнь такой. Вряд ли это похоже на сказку, не так ли?