Я веду нас к спальне и распахиваю дверь пинком. Сдергивая одеяла, я осторожно кладу ее на кровать. Она бросает на меня смущенный взгляд. Я быстро снимаю с себя одежду и аккуратно складываю ее на табуретке в углу комнаты. Скользнув под одеяло, я обнимаю ее, крепко прижимая к себе. Ее сочная попка дразнит мой член. Обхватив ее грудь одной рукой, я прижимаюсь губами к ее затылку, целуя его. Сладкие звуки ее хриплых стонов наполняют комнату.

Я не хочу просто трахать ее.

Я хочу поглотить ее. Я хочу взять все. Но также я хочу, чтобы она получила всего меня.

Я начинаю осыпать поцелуями ее позвоночник, ее спина слегка выгибается, когда я спускаюсь ниже. Пока ее задница не оказывается у моего лица. Я кусаю ее за ягодицу, сильно. Достаточно, чтобы заставить ее взвизгнуть. Я хихикаю, потирая место укуса. Она перекатывается на спину, и я раздвигаю ее ноги, располагаясь между ними, целуя и облизывая внутреннюю сторону ее бедра. Она приподнимает бедра в ответ, но я опускаю их обратно.

— Грейсон, пожалуйста, — скулит она, снова поднимая бедра к моему лицу.

Положив твердую руку ей на живот, я облизываю ее от входа до клитора и снова спускаюсь вниз, так деликатно, как только могу. Одно движение заставляет ее ноги дергаться рядом с моей головой.

Я быстро ввожу в нее указательный палец. Я знаю, что этого для нее недостаточно. Ее соки скапливаются на моем пальце, и я вытаскиваю его обратно, медленно направляя к ее заднему входу. Ее тело замирает, когда я дразню дырочку, ожидая ее реакцию.

Когда она снова приподнимает бедра, предоставляя полный доступ к своей заднице, этого достаточно. Я прикасаюсь ртом к ее клитору и посасываю, когда мой палец проскальзывает в ее попку.

— Еще, Грейсон, мне нужно еще! — стонет она, когда я трахаю ее задницу пальцами.

Я засунул три пальца в ее киску, придерживаясь того же темпа, что и в заднице, одновременно облизывая ее. Член угрожает взорваться, когда она трахает мое лицо, выкрикивая мое имя во всю мощь легких. Ее ноги обвиваются вокруг моей шеи, а тело сотрясается.

Я знаю, что она еще не кончила, поэтому пользуюсь случаем. Убираю пальцы и забираюсь на нее. Она раздвигает ноги еще шире, чтобы дать мне место. Схватив ее за левое бедро, я сгибаю его к ее груди, а свободной рукой приподнимаю член. Одним быстрым толчком я вонзаюсь в нее.

— О боже мой, Грейсон!

— Блядь, — шиплю я. — Скажи мне, что ты близко, — выдыхаю я сквозь стиснутые зубы.

— Да, так близко.

Она извивается, взрываясь вокруг моего члена. Я отпускаю, выплескивая в нее все, что у меня есть, выкрикивая ее имя так громко, что это звучит дико. Не выходя из нее, я наклоняюсь и целую ее. Она улыбается мне в губы, и я убираю выбившиеся волосы с ее лица. Неохотно я выскальзываю из нее и скатываюсь с кровати, направляясь прямиком в ванную. Мне нужна минута, чтобы прийти в себя.

Открываю кран с холодной водой и плещу в лицо, надеясь, что это меня успокоит. Мое сердце все еще бешено колотится. Почему она должна быть идеальной для меня? Почему я не мог просто оставить ее в покое? Я чертовски хорошо знаю, что не смог бы остановиться. С того момента, как я впервые увидел ее, я знал, что она создана для меня.

И теперь, когда она сейчас у меня, пути назад нет, во всяком случае, для моего сердца.

То самое, которе она вырвет у меня из груди, если наконец-то найдет своего достойного мужчину, который сможет дать ей все, чего я никогда не смогу дать.

Напоследок плеснув холодной водой, я беру полотенце и возвращаюсь в спальню.

Дыхание Мэдди ровное, она даже не пошевелилась, когда я вошел. Я быстро очищаю ее, и все это время она продолжает спать. Так тихо, как только могу, я забираюсь в постель и прижимаюсь к ней. Должно быть, это происходит в последний раз.

Темное облако снова опускается на меня, когда я закрываю глаза.

— Спокойной ночи, мое великолепное Солнышко, — шепчу я.

ГЛАВА 12

МЭДДИ

Солнечный свет обжигает глаза. Я переворачиваюсь на бок, ожидая увидеть спящего Грейсона. Вместо этого там только подушка, так что меня охватывает чувство одиночества. Приятно было спать, когда его сильные руки обнимали меня. Я чувствовала себя в безопасности.

Садясь, я потягиваюсь и зеваю. Понятия не имею, во сколько мы на самом деле легли спать. Черт, я даже не помню, как заснула.

Все, что я знаю, это то, что Грейсон трахнул меня до беспамятства. И теперь я здесь, в его постели, под шелковым черным одеялом. Я выскальзываю из-под одеяла и направляюсь к шкафу. Вся одежда сложена стопками по цвету, и на нее действительно очень приятно смотреть. Прожив много лет с неряшливой Сиенной, я привыкла, что вокруг все валяется и возвышаются горы одежды. Но это - мужчина, который стирает и аккуратно складывает вещи. Возможно, я ошибалась на его счет.

Я надеваю одну из его черных футболок. Я не маленькая, но она висит на мне, как платье. Ну что ж, он видел меня и в худшем.

Я направляюсь в ванную, где меня встречает сверкающая белизной комната. Из окон от пола до потолка открывается прекрасный вид на городской пейзаж. Я понятия не имела, что Грейсон настолько богат. Я замечаю потрясающий душ с режимом водопада в дальнем углу. Не желая злоупотреблять гостеприимством, я ограничиваюсь быстрым умыванием и чисткой зубов.

Затем я направляюсь на кухню. Грохот, доносящийся оттуда, привлекает мое внимание.

— Ради всего святого, где эта гребаная лопатка? — кричит Грейсон, когда я запрыгиваю на барный стул и наблюдаю за ним.

Он даже не заметил, что я здесь, поскольку увлеченно рылся в ящиках и шкафах.

— Доброе утро, — щебечу я.

Он выскакивает из-за стойки, выглядя взволнованным, в одних шортах. Я осматриваю его тело, отмечая каждую выпуклую мышцу, каждую темную татуировку, покрывающую обе его руки и грудь. Подожди, у него проколот сосок? Я облизываю губы, представляя, как прикусываю его пирсинг. Боже, у него даже есть эти идеальные V-образные линии мышц.

— Доброе утро, Солнышко, — он одаривает меня одной из тех вызывающих ухмылок, которые я раньше так ненавидела.

— Ооо, так я еще и на завтрак приглашена, — поддразниваю я. — Я думала, ты не приглашаешь на ночевку, не говоря уже о завтраках. Боже, я, должно быть, особенная, — я дерзко улыбаюсь ему.

— Ммм, — это все, что он говорит, прежде чем переключить свое внимание на сковородку.

Странно.

На столешнице вибрирует телефон.

— Это твой! — зовет Грейсон.

Боже, я даже не подумала о своем телефоне. Я наклоняюсь и хватаю его. На экране высвечивается имя Грегори. Черт.

Я отвечаю.

— Привет, Мэдди, как дела?

— Привет, я в порядке, спасибо. Как ты?

— Я отлично.

Голова Грейсона резко поворачивается, его глаза впиваются в мои.

Вот черт. Он кашляет, этот маленький засранец. Он точно знает, что делает.

— Где ты? — спрашивает Грегори.

— Э-э, я ночевала у друга.

— У какого друга? Мне не нравится, к чему это ведет.

— У Грейсона.

— Я думал, ты его терпеть не можешь?

Я лгу:

— Он собирался отвезти меня домой, но я была так пьяна, что осталась у него.

— Понятно. Я думал, ты ходила на ужин с родителями?

Упс.

— Ходила. Увидимся позже? — спрашиваю я, чувствуя себя виноватой.

Он вздыхает.

— Да, хочешь, сходим в итальянский?

— Итальянский звучит неплохо. Тогда увидимся.

Пока я раздумываю, как теперь смотреть Грейсону в глаза, он спрашивает:

— Ты все еще ненавидишь меня, Солнышко? Я думаю, что количество раз, когда ты выкрикнула мое имя прошлой ночью, говорит об обратном.

— Не напоминай, — отвечаю я.

Он кивает, ставя передо мной тарелку с яичницей-болтуньей, от запаха у меня урчит в животе, и я вспоминаю, как ужасно проголодалась.

— Спасибо, — говорю я и принимаюсь за еду.

Как только маслянистая вкуснятина попадает мне на язык, я стону.

— Да, все было именно так. Ммм, Грейсон, еще, пожалуйста, — передразнивает он меня.