Я допиваю остаток просекко, наслаждаясь игрой пузырьков на языке. Мне понадобится столько, сколько я смогу выдержать, чтобы справиться с этим. Телефон пищит на стойке, сообщая, что Uber ждет снаружи. Лучше поскорее покончить с этим вечером. Я вздыхаю, хватая сумочку и кожаную куртку с барного стула.

Поездка в La Brasserie в центре города проходит быстро и без происшествий. Прохладный воздух обдувает тело, заставляя меня дрожать.

Я распахиваю стеклянную дверь, и меня встречает жизнерадостный подросток, слишком оптимистичный для того настроения, в котором я сейчас нахожусь. Все, что я чувствую – это беспокойство и тревогу.

— Добрый вечер, мисс, у вас заказан столик? — спрашивает она, стуча по своему айпаду.

Я осматриваю комнату, и невозможно не заметить моих родителей, стоящих посреди комнаты. Мой папа лучезарно улыбается мне и машет рукой, в то время как мама поднимает голову над тем, что, как я предполагаю, является картой вин, и снова опускает взгляд.

Хорошее начало.

Я быстро улыбаюсь папе и машу пальцами, затем возвращаю внимание к официанту.

— Я встречаюсь со своими родителями, — указываю я.

Официантка выдвигает стул из темного дерева, и я снимаю куртку и сажусь, аккуратно кладя сумочку и пальто на стул рядом с собой. На том месте, где должен был бы сидеть мой кавалер.

— Привет, милая, ты прекрасно выглядишь, — говорит папа, подталкивая маму локтем, как будто хочет привлечь ее внимание.

— Привет, — говорю я, пытаясь скрыть любой намек на стервозность в своем тоне.

— Как Грегори, есть новости? Почему ты его не пригласила? — спрашивает мама высоким голосом.

Я сжимаю переносицу, ожидая, когда сформируется пульсирующая головная боль. Зачем я рассказала ей о нем? О, подожди, потому что я постоянно пытаюсь произвести на нее впечатление.

— У нас было несколько свиданий, мам, я еще не уверена. Он в порядке. Милый.

— Ох, Мэдди, перестань летать в облаках. Милый – это хорошо. Это стабильно. Для тебя этого достаточно. В конце концов, ты сама работаешь визажистом, ради бога.

— Кэрол! — ругает ее папа и бросает на меня извиняющийся взгляд.

— Что? — она совершенно невозмутимо пожимает плечами.

Он всегда прикрывает мою спину и изо всех сил старается защитить меня. Но она неумолима, я отдаю ей должное. Это все, что он может сделать. Я не хочу, чтобы он ссорился с ней из-за этого. Все, что он когда-либо делал – это любил меня такой, какая я есть.

— У меня своя студия макияжа и собственная квартира. У меня все хорошо, большое тебе спасибо, — огрызаюсь я, моя кровь начинает закипать.

Открывшаяся дверь впустила прохладный ветерок в ресторан, сопровождаемый фальшивым смехом, который привлек мое внимание. Я не могу удержаться и оборачиваюсь посмотреть. У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю его. Внезапно комната становится похожа на сауну. Каждый чертов раз, когда я вижу его, мое сердце начинает бешено колотиться, как бы сильно я ни старалась это остановить.

Девушка Грейсона выглядит как модель в платье с глубоким вырезом и фальшивой грудью, которая почти вываливается наружу. Она проводит рукой вверх и вниз по его большой мускулистой руке. Он выглядит великолепно в черном сшитом на заказ костюме, достаточно обтягивающем, чтобы были видны выступающие мышцы. Накрахмаленная белая рубашка подчеркивает слегка загорелое лицо и короткие волосы песочного цвета. Я хочу отвести взгляд, но не могу. Я словно в тумане, смотрю, как его крупная фигура наклоняется и шепчет ей что-то на ухо.

Его глаза встречаются с моими. Я закатываю глаза, и он улыбается в ответ. Достаточно, чтобы намочить мои трусики. Не желая доставлять ему удовольствие от осознания того, что я пускаю на него слюни, я поворачиваюсь лицом к маме. К черту его и его глупую сексуальную улыбку.

Я тянусь к меню и открываю его, пытаясь скрыть румянец. Это проблема, с которой я не могу справиться прямо сейчас.

Позади меня раздаются тяжелые шаги и этот раздражающий смех, от которого у меня из ушей течет кровь. Чем ближе он подходит, тем сильнее электрический разряд пробегает по моему телу. Я вытягиваю ногу под столом.

Его нога цепляется за мою, а рука с глухим стуком падает на наш стол. От силы удара столовые приборы взлетают в воздух.

— Что происходит?! — взволнованно кричит мама.

Я делаю все возможное, чтобы сдержать смех, все еще прячась за меню. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, что он хочет убить меня.

— О, мне так жаль, сэр, я не знаю, обо что вы споткнулись. Вы в порядке? — взволнованно спрашивает официантка.

Я медленно опускаю меню, сталкиваясь лицом к лицу со своим заклятым врагом, потрясающе великолепным заклятым врагом.

Его челюсть сжимается, когда он смотрит прямо на меня, приподняв бровь.

— Ну, здравствуй, Солнышко, — протягивает он.

— Грейсон, — говорю я, сохраняя нейтральный тон.

Я ожидаю, что он разозлится, но вместо этого встречаюсь с голодным взглядом, блуждающим по моему телу. Он наклоняется вперед, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Я не могу дышать, и мое сердце готово выскочить из груди. Он прижимается губами к моей щеке и нежно чмокает. Мне, черт возьми, требуется вся сила, чтобы не застонать. Он выпрямляется. Я вздыхаю с облегчением теперь, когда он наконец-то покинул мое личное пространство.

— Извините за беспокойство. Не знаю, что произошло. Я оставлю вас, наслаждайтесь вечером — улыбается он, обращаясь к моим родителям.

Я ставлю локоть на стол и подпираю рукой подбородок, одаривая его милой и невинной улыбкой. В то же время борюсь с желанием наброситься на него и, возможно, стереть с его лица эту глупую ухмылку.

Он уходит, его спутница следует за ним. Взволнованная официантка принимает наш заказ. Я выбираю стейк и жареную картошку с приглашающимися закусками.

Время от времени украдкой поглядывая на Грейсона.

— Ну, если ты будешь проводить время с такими мужчинами, ты никогда не найдешь себе парня, который останется с тобой. Я имею в виду, на скольких свиданиях ты уже была, и все еще ничего. Мне стыдно за тебя, — мама усмехается, нарушая мое оцепенение.

У меня сейчас нет сил спорить. Я слишком сосредоточена на том, чтобы не заплакать. Она это ненавидит.

— С твоего позволения, мне нужно в ванную.

А это значит, что мне придется пройти мимо фестиваля флирта Грейсона. Боже, как бы я хотела, чтобы этот мужчина не действовал мне так сильно на нервы. Хотелось бы, чтобы он не был лучшим поцелуем в моей жизни.

Папа сжимает мою руку, когда я прохожу мимо, этого небольшого жеста достаточно, чтобы в уголках моих глаз начали собираться слезы. Спустя столько лет, мама все еще знала, как причинить мне боль, и я позволяю ей. Я так отчаянно хочу показать ей, что я особенная.

Я опускаю голову и проношусь мимо столика Грейсона. Не знаю, сколько еще смогу отталкивать его. Не могу отрицать, что ревную. Очевидно, ревную, что он трахнет кого угодно, кроме меня.

Оказавшись в безопасности в ванной, я запираюсь в кабинке, вздыхая с облегчением. Мне нужна минута покоя перед очередным допросом с пристрастием от мамы. Ужин не должен быть таким уж тяжелым. Не помогает и то, что соблазнительные губы Грейсона все это время дразнят меня. Его кривая ухмылка во время флирта с женщиной, которая является почти полной противоположностью мне. Это то, что ему нравится? Это не должно быть больно, но это так.

Звук захлопывающейся двери отрывает меня от мыслей. Я все еще прижата спиной к двери кабинки.

— Солнышко, ты здесь?

От его мужского голоса по телу пробегают мурашки. Я не могу позволить ему увидеть меня такой. Лучше бы он не приходил сюда, чтобы дразнить меня.

Я медленно открываю дверь, надевая свою обычную маску стервы, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Это единственный способ уберечь мое сердце.

— Чего ты хочешь, Грейсон? — выходя, я упираюсь в его массивную грудь.

Я не низенькая для женщины, но он огромный. Может быть, 193 сантиметров. Он возвышается надо мной. Каждый сантиметр его тела источает силу.