Когда тронный зал опустел, Йофур Ракнисон нетерпеливо повернулся к ней.

— Ну? Скажи мне, кто ты такая. И что там о деймонах?

— Я деймон, Ваше Величество.

Он на секунду застыл.

— Чей?

— Йорека Бирнисона, — последовал ответ.

Это была самая опасная речь в ее жизни. Она отчетливо понимала, что только изумление мешает ему убить ее на месте. И продолжала, не мешкая:

— Ваше Величество, пожалуйста, позвольте мне объяснить, прежде чем вы меня накажете. Я рисковала, когда шла сюда, и, как видите, ничем не могу повредить вам. Наоборот, я хочу вам помочь, для этого и пришла. Йорек Бирнисон был первым медведем, который получил деймона, а первым полагалось быть вам. Я хочу быть вашим деймоном, а не его, поэтому и пришла.

— Каким образом? — осипшим голосом произнес он. — Каким образом медведь получил деймона? И почему он? И почему ты так далеко от него?

Мухи вылетали из его пасти, как крохотные слова.

— Очень просто. Я могу удаляться от него, потому что я — как деймон ведьмы. Вы знаете, что они могут улетать на сотни километров от своих людей? И я также. А как он получил меня — это было в Больвангаре. Вы слышали о Больвангаре, вам, наверное, рассказывала миссис Колтер, но, наверное, рассказала не обо всем, чем они занимаются.

— Отрезают… — сказал он.

— Да, отрезают тоже, это сепарация. Но делают и всякое другое, например, искусственных деймонов. И делают опыты на животных. Когда Йорек Бирнисон услышал об этом, он предложил себя для опыта — попробовать, не смогут ли они сделать для него деймона, и они сделали. Это была я. Меня зовут Лира. Только у людей деймоны в виде животных, поэтому если у медведя деймон, то он в виде человека. И я — его деймон. Я вижу его мысли и точно знаю, что он делает, где он находится и…

— Где он сейчас?

— На Свальбарде. Он идет сюда и очень спешит.

— Зачем? Чего он хочет? Он что, взбесился? Мы разорвем его в клочья!

— Ему нужна я. Он идет, чтобы вернуть меня. Но я не хочу быть его деймоном, Йофур Ракнисон, я хочу быть вашим. Потому что люди в Больвангаре, когда увидели, как силен медведь с деймоном, они решили больше не повторять таких опытов. Йорек Бирнисон должен был остаться единственным медведем, у которого есть деймон. И с моей помощью он мог повести всех медведей против вас. Для этого он и прибыл на Свальбард.

Король медведей яростно взревел. Взревел так громко, что звякнули хрустальные подвески на люстрах, закричали все птицы, а у Лиры зазвенело в ушах. Но она не растерялась.

— В почему я люблю вас больше всех, — сказала она Йофуру Ракнисону, — потому что вы страстный и сильный, а не только умный. Я ушла от него и пришла сказать вам, потому что не хочу, чтобы он правил медведями. Вы должны править. И есть способ, как отобрать меня у него и сделать меня вашим деймоном, но вы бы не знали о нем, если бы я не сказала, а могли бы обойтись с ним так, как положено обходиться с медведями-изгнанниками вроде него. То есть не вызвать его на бой, а убить огнебоями или еще чем-то. Если бы вы так сделали, я просто погасла бы, как свет, и умерла вместе с ним.

— Но ты… как ты…

— Я могу стать вашим деймоном, — сказала она, — но только если вы победите Йорека Бирнисона сами. Тогда его сила перетечет в вас, и мои мысли перетекут в ваши, и мы будем как один человек, думать одинаковые мысли; вы сможете послать меня куда угодно на разведку или держать при себе, как захотите. И если захотите, я помогу вам повести медведей на Больвангар, и заставим их там создать новых деймонов для ваших любимцев. А если вы захотите быть единственным медведем с деймоном, мы можем уничтожить Больвангар навсегда. Мы все сможем сделать, Йофур Ракнисон, вы и я!

Все это время она дрожащей рукой держала Пантелеймона в кармане, а он сидел тихо, приняв вид самой маленькой мыши.

Йофур Ракнисон возбужденно расхаживал по залу и, казалось, готов был взорваться.

— Вызвать на бой? Мне? Биться с Йореком Бирнисоном? Невозможно! Он отверженный! Как это, как я могу с ним биться? И другого способа нет?

— Другого нет, — сказала Лира, уже жалея об этом, потому что с каждой минутой Йофур Ракнисон все больше свирепел и как будто делался все огромнее. При всей своей любви к Йореку и вере в него она не представляла себе, как он может одолеть этого гиганта из гигантов. Но надежда была только на это. Иначе — смерть от огнебоев.

Внезапно Йофур Ракнисон повернулся к ней.

— Докажи! Докажи, что ты деймон!

— Ладно, — сказала она. — Докажу очень просто. Я могу узнать то, что знаете только вы и больше никто, — то, что может узнать только деймон.

— Тогда скажи мне, кто было первое существо, которое я убил.

— Чтобы это сделать, мне надо уйти в комнату, где я буду одна. Когда я стану вашим деймоном, я смогу это делать при вас, но до тех пор это надо делать одной.

— Позади зала прихожая. Иди туда и возвращайся, когда узнаешь ответ.

Лира открыла дверь и очутилась в комнате, освещенной одним факелом, совсем пустой, если не считать застекленного шкафа из красного дерева с какими-то почерневшими серебряными украшениями. Она вынула алетиометр и спросила: «Где сейчас Йорек?»

«В четырех часах отсюда, и спешит».

«Как сообщить ему, что я сделала?»

«Положись на него».

Она со страхом подумала, что Йорек, должно быть, очень устал. Но потом сообразила, что думает не так, как велел алетиометр: сомневается в Йореке.

Она прогнала эту мысль и задала вопрос Йофура Ракнисона. Кого он убил первым?

Ответ был: своего отца.

Она спросила о подробностях и узнала, что Йофур, тогда молодой медведь, во время своей первой охотничьей экспедиции во льдах столкнулся с одиноким медведем. Они поспорили и подрались, и Йофур убил его. Позже, когда Йофур узнал, что это был его отец (медведей воспитывают матери, и они редко видят отцов), он скрыл правду. Никто не знал об этом, кроме Йофура.

Она спрятала алетиометр и задумалась: как ему это сказать.

— Польсти ему! — шепнул Пантелеймон. — Ему только это и нужно.

Лира открыла дверь. Йофур Ракнисон ждал ее, и на его морде написано было хитрое торжество, несколько опасливое нетерпение, алчность.

— Ну?

Она встала перед ним на колени, наклонила голову и коснулась лбом его левой лапы, более сильной, потому что все медведи левши.

— Простите меня, Йофур Ракнисон! Я не знала, что вы такой могучий и великий!

— Что такое? Отвечай на мой вопрос!

— Первым, кого вы убили, был ваш отец. Я думаю, что вы новый бог, Йофур Ракнисон. Иначе быть не может. Только у бога хватило бы сил на это.

— Ты знаешь! Ты видишь!

— Да, потому что я деймон, я же говорю.

— Скажи мне еще одно. Что обещала мне леди Колтер, когда была здесь?

Лира снова ушла в пустую комнату и получила у алетиометра ответ.

— Она обещала вам, что уговорит Магистериум в Женеве дать согласие на то, чтобы вас окрестили по-христиански, хотя тогда у вас не было деймона. Боюсь, что она этого не сделала, Йофур Ракнисон, и, честно говоря, не думаю, что они согласились бы, раз у вас нет деймона. Я думаю, она это знала и сказала вам неправду. Но если я стану вашим деймоном, вы могли бы окреститься, если бы захотели, — тогда никто не посмел бы спорить. Вы могли бы потребовать этого, и они бы не смогли отказать.

— Да… Верно. Она так сказала. Верно, слово в слово. И обманула меня? Я ей верил, а она меня обманула?

— Да, обманула. Но теперь это не имеет значения. Извините меня, Йофур Ракнисон. Надеюсь, вы не рассердитесь, если я скажу, что Йорек Бирнисон всего в четырех часах отсюда, и, может быть, лучше предупредить вашу охрану, чтобы они не нападали на него, как им полагается по службе. Если вы намерены сразиться с ним за меня, его надо пропустить к Дворцу.

— Да…

— И, когда он придет, мне, наверное, лучше притвориться, будто я принадлежу ему, и сказать, что я заблудилась или что-нибудь такое. Он не догадается. Я притворюсь. А вы скажете медведям, что я была деймоном Йорека, а потом стала вашим, когда вы его победили?