— Салли дома? — спросил Джим.

— Нет, она ушла некоторое время тому назад, — сказал мистер Моллой. — Она приехала… не знаю, думаю, что-то около пяти утра, переоделась и сразу уехала. Выглядела ужасно. Что происходит, Джим? И что с твоей ногой?

— Послушайте, старина, на Бёртон-стрит был пожар. Фреда убили. Простите, что так грубо вываливаю все на вас. Но я должен разыскать Салли, потому что она задумала попасть в беду. Она ничего не сказала, куда направляется?

Невысокий мужчина побелел как стена. Он бессильно помотал головой.

— Мистер Фред… Я не верю…

— Простите, дружище. Это правда. Жена ваша дома?

— Да. Но…

— Попросите ее оставаться здесь и ждать Салли. Может, она вернется. А если хотите помочь, то самое лучшее, что можно сделать, это махнуть на Бёртон-стрит. Думаю, им как раз сейчас не помешает пара лишних рук. О-о… — Ему пришла в голову мысль, он быстро окинул взглядом аккуратный холл. — Есть у вас что-нибудь, принадлежащее Салли? Ага, вот это сойдет.

Мистер Моллой, моргая, посмотрел вверх, куда потянулась рука Джима: там, на крючке возле двери, висела шляпка Салли, которую она часто носила.

— Но куда ты едешь? — спросил Моллой. — И что случилось, Джим?

— Я должен найти ее, — сказал Джим, с трудом спускаясь по ступенькам. — Ступайте же и помогите мистеру Вебстеру, это самое лучшее, что можно сделать.

Он рывком взобрался в кеб, скрежеща зубами от боли, и крикнул извозчику:

— Хэмпстед, приятель. Кентон-гарденс… пятнадцать.

Сразу узнав Джима после вчерашней встречи, хозяйка Макиннона, открывшая дверь, отшатнулась.

— Все в порядке, миссис, — сказал Джим. — Сегодня все будет в порядке. Мистер Макиннон дома?

Она кивнула.

— Но…

— Вот и прекрасно. Я поднимусь к нему, с вашего разрешения. А вы подождите меня! — крикнул он извозчику и захромал в дом.

Боль усиливалась, по его лицу катился пот; он сел на ступеньку и, подтягиваясь на руках, задом подымался по лестнице. Хозяйка смотрела на него, открыв рот.

Добравшись до двери Макиннона, он опять заставил себя встать и громко постучал тростью.

— Макиннон! — крикнул он. — Впустите меня, прошу вас!

Из комнаты не донеслось ни звука. Джим постучал еще раз.

— Ну же, открывайте скорее. Ради бога, Макиннон, это Джим Тейлор… я не собираюсь чинить вам неприятности… мне нужна ваша помощь…

Послышался какой-то шорох, затем ключ в замке повернулся. Макиннон выглянул на лестницу; он был бледный, подозрительный, сонный. Еще секунда, и ярость Джима выплеснулась бы через край — столько дел, а этот жалкий червяк уполз в свою нору и залег спать! Усилием воли он сдержал себя.

— Позвольте мне войти, — сказал он. — Я должен сесть…

Он доковылял до стула. Хозяйка дома не теряла времени, комната была обставлена заново; стены еще хранили следы вчерашней битвы, но кровать и гардероб, по крайней мере, были новехонькие.

— Салли, — сказал Джим. — Куда она отправилась? Есть идея?

— Нет, — сказал Макиннон.

— Что ж, мы должны отыскать ее. Теперь насчет фокуса, который вы проделываете, не знаю, как он называется, — не фокус, я имею в виду, но какая-то парапсихологическая штука, я читал об этом. По-моему, вы прирожденный экстрасенс, не так ли, по крайней мере, иногда. Вот, возьмите.

Он протянул Макиннону шляпку Салли; тот взял ее и безвольно сел на кровать, положив шляпку рядом с собой.

— Я читал, как они это делают: берут какую-нибудь вещь, принадлежавшую тому, кого они разыскивают, и сосредотачиваются на ней и сразу видят, где тот находится. Это так? Вы так умеете?

Макиннон кивнул.

— Умею, — сказал он, облизнув пересохшие губы. — Иногда. Но…

— Ну, так давайте. Это ее шляпка. Она часто ее надевала. Вы должны узнать, где она, и сделать это сейчас же. Давайте… не буду прерывать вас. Хотя… вот что… если вы нальете сюда капельку бренди, я не откажусь…

Макиннон взглянул на ногу Джима и достал из ночного столика фляжку. Джим сделал большой глоток, и у него перехватило дыхание, когда огненный напиток опалил горло. Макиннон взял шляпку в руки.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Но гарантировать ничего не могу. Если ничего не увижу, ничего и не смогу сказать. Да и вообще, вряд ли это под ходящее время для… Я знаю, знаю. Дай мне сосредоточиться.

Он опять сел на кровать, взял шляпку обеими руками и закрыл глаза.

Джиму было худо: ногу отчаянно дергало, болела голова. Он опять набрал полный рот бренди из фляжки, но на этот раз проглотил не сразу, а пропускал медленно — закрыв глаза, как Макиннон. Еще один солидный глоток, и он завинтил колпачок, а фляжку сунул в карман.

— Север, — проговорил Макиннон минуту спустя. — Она едет на север. Думаю, она в поезде. Вижу что-то вроде серебряной эмблемы. Может быть, это звезда? Ну да, именно звезда. Пожалуй, туда она и едет.

— «Полярная звезда», — сказал Джим. — В этом есть смысл. Значит, вы думаете, она едет на север?

— В этом не может быть сомнений.

— Куда?

— Ну, пока она еще только едет. Это же не точная наука, вы ведь знаете.

— Понятно. Но вы можете сказать: на северо-запад? На северо-восток? И как далеко на севере она сейчас?

— Видимость тускнеет. Вы не должны задавать мне столько вопросов, — сказал Макиннон сердито. — Ну вот, все исчезло.

Он уронил шляпку на кровать и встал. Джим с помощью трости поднялся тоже.

— Ладно, — сказал он. — Теперь одевайтесь. Я не знаю, когда вы покинули Бёртон-стрит. Возможно, вам неизвестно, что Фред мертв. Он был моим самым лучшим другом, таких у меня не было и, скорее всего, больше не будет. А теперь еще уехала Салли, и она в опасности, и мы поедем спасать ее, вы и я. Я не знаю, что буду делать, если и ее не станет, потому что я люблю ее, вы это знаете, Макиннон? Вы знаете, что это значит — любовь? Я люблю ее, как любил Фреда, как своего друга. Куда бы она ни поехала, я поеду за ней, и вы должны поехать со мной тоже, потому что они прежде всего из-за вас попали во всю эту переделку. Так что одевайтесь и передайте мне вон тот справочник Бредшо.

Макиннон беспрекословно передал ему железнодорожный справочник и спешно стал одеваться, в то время как Джим дрожащей рукой листал страницы, отыскивая расписание воскресных поездов на север.

Особняк Беллмана был невыносимо натоплен и богато, пожалуй, чересчур тесно обставлен. Слуга попросил Салли подождать в холле и предложил ей сесть в кресло, но оно стояло слишком близко к радиатору, и она предпочла ждать у окна. Внутри у нее все заледенело, и она не хотела, чтобы лед растаял.

Через минуту-другую слуга вернулся.

— Мистер Беллман примет вас сейчас же, мисс Локхарт, — сказал он. — Пожалуйте за мной.

Когда они выходили из холла, часы пробили девять, и она удивилась, как много прошло времени. Или ей отказывает память? Она чувствовала, что все больше и больше отдаляется от мира. Ее руки сильно дрожали, в голове гудело.

Вслед за слугой она прошла по ковровой дорожке коридора и остановилась перед дверью. Слуга постучал.

— Мисс Локхарт, сэр, — сказал он и отступил, пропуская ее.

Аксель Беллман был в смокинге. По-видимому, он только что пообедал в одиночестве, так как на столе стояли графин с бренди и один стакан; на письменном столе были рассыпаны бумаги. Он встал и пошел ей навстречу, протягивая руку. Она смутно услышала, как закрылась дверь, в ушах стоял гул, Салли уронила баул. Он тяжело упал на богатый ковер. Беллман тотчас наклонился, поднял его и подал Салли, затем проводил ее к креслу. Она вспыхнула, осознав вдруг собственную глупость — ведь она собиралась дать ему пощечину. Ему — пощечину? Какой в этом смысл!

— Разрешите предложить вам немного бренди, мисс Локхарт? — сказал он.

Она покачала головой.

— Тогда что-нибудь горячее? Ведь на дворе холодно. Я позвоню, чтобы принесли кофе?