Джилл нехотя поплелась следом, даже не зная, зачем. Она ничего уже не ждала. Чувства притупились, голова гудела. И что он там ей покажет? Как другой гонщик вышел на первое место?

Тем временем они приблизились к одному из участников трассы в зоне леса. Виктор примостился за одним из растущих здесь кустов. Джилл по инерции подошла и стала рядом. Мистер Харрис аккуратно раздвинул колючие ветви, мешавшие обзору.

— Смотри, — кивнул он в сторону дороги.

Джилл без желания повернула голову в указанном направлении. Она уже ничего не ждала, не хотела, ни о чем не думала… Только вот чем дольше она смотрела, тем больше её глаза округлялись.

— Что это?! — в крайнем изумлении спросила она.

— Кубок Красного Быка. — спокойно и ровно ответил Виктор. — Удивлена? Я так и думал. Бык не просто так красный. Ты что, не изучала информацию о гонке, в которой планировала участвовать?

— Не-а. — не отрывала она взгляда от происходившего на трассе. — Этот Кубок — единственное соревнование, где приняли мою кандидатуру. После перенесённой мною аварии и двухлетнего перерыва никто не хотел пускать меня на гонку. Я везде получала отказ. И только Красный Бык прислал подтверждение. Я так радовалась возможности вернуться в спорт, что действительно ничего о Кубке Быка не читала. И вообще… Это же гонка… Разве я могла предположить такое…

Представшая перед ней картина будоражила воображение. Трое гонщиков, сплошь покрытие татуировками — на них даже защитных костюмов не было — только обычная одежда, пинали поваленного на землю четвёртого. Причём делали это с особой жестокостью. А рядом летал малютка-дрон с камерой, весело снимавший происходящее действо. Теперь толпа на стадионе тоже сможет насладиться прекрасной дракой. Только вот это никакая не драка. Трое на одного — это избиение.

Едва троица закончила расправляться с одним, превратив несчастного гонщика в мятую котлету, как сверху им поступил новый клиент. И татуированные ребятки принялись обрабатывать очередного товарища с ещё большим азартом. Джилл задрала голову и увидела, как наверху, на трассе, ещё двое качков подлавливали пролетавших гонщиков и старались свалить их с аэроскейтов. Такой рабочий тандем получился: одни кидают, другие — бьют. Слаженно трудятся!

— И такие островки опасности по всей трассе, — сказал Виктор. — Суть гонки — не полёт, а кто выживет. Здесь свои нюансы: кто-то силой берёт, кто-то хитрость. Главное — добраться до финиша первым. Смотри!

Он указал пальцем вверх. Один из пролетавших гонщиков, завидя парочку, хотевшую его свалить, прыснул и одному, и второму чем-то в лицо. Агрессоры схватились за глаза, заорали. А находчивый гонщик, тем временем, краем своего скейта сильно пихнул и первого, и второго. Парочка с грохотом упала вниз к своим татуированный собратьям.

— И как я всего этого не замечала? — с недоумением оглядывалась вокруг Джилл.

— Ты просто была сильно увлечена гонкой и не видела ничего вокруг. Это и здорово, и глупо. Ещё бы немного — и удача от тебя отвернулась. С каждым кругом борьба всё жёстче. Если бы я не подоспел, тебя бы обязательно кто-то сцапал.

— А ты давно здесь? — начала она возвращается в реальность. — И почему спасаешь меня?

— Проще было бы тебя просто сюда не пускать, но ты вчера такую триаду залила, что я понял: пока сама всё не увидишь — не успокоишься. Я решил тоже записаться на гонку и подстраховать в случае чего. Благо, на турнир берут всех, никакие допуски не требуются. По моим расчетам, ты должна была на втором-третьем круге всё понять и сойти с дистанции. Но ты в упор ничего не видела: гоняла и гоняла. А, как я уже говорил, с каждым кругом накал борьбы всё нарастает. Если на первых порах тебя ещё прощали, как не представляющего угрозу соперника, то во второй половине гонки шею бы скрутили. А мне бы этого очень не хотелось. Поскольку ты сама сходить с дистанции не планировала, мне пришлось сделать то, что я сделал.

— Ясно, — грустно вздохнула она, отошла от куста подальше в чащу, плюхнулась на землю, согнула ноги в коленях, обхватила их руками и опустила на локти голову.

Села и замерла. Мир Джилл рухнул. Всё разбилось в дребезги. Она ещё до конца не осознала, что произошло, не прочувствовала всю глубину трагедии… Это придёт позже… Пока только ощущение, будто её оглушили огромным камнем. Голова гудела, пальцы с силой впились в ткань защитного костюма.

Сколько времени она провела в этой позе — она не знала. Всё сидела и сидела… Вроде Виктор пытался что-то ей сказать, но она не слушала, просто не могла сейчас воспринимать информацию.

— Ну всё, пойдём. — мистер Харрис почти силой поднял её с земли. — Здесь опасно оставаться. Мы хоть и не на трассе, но сейчас другие проигравшие игроки начнут слоняться по лесу. А этим личностям очень хочется выместить свою злобу за собственную неудачу хоть на ком-то. Попадаться им под руку не стоит. Пойдём!

Он взял её за руку и потянул за собой. Джилл сделала несколько шагов и остановилась.

— Что? — не понял он промедления.

— Нужно доски забрать. И ещё: могу я тебя попросить? Знаешь, мне сейчас вдруг страсть как захотелось напиться. Я так долго соблюдала сухой закон… Максимум бокал вина могла себе позволить, и то крайне редко. А сейчас… Составишь мне компанию? Пить в одиночестве — это пошло. Давай найдём какое-нибудь местечко и зависнем там? Только без охраны, ладно?

— Даже так? — ухмыльнулся он. — Хорошо. Только… Ты не боишься? Таниулж — не самое приветливое место.

— Ничего я не боюсь. Мы осторожно. — теперь она сама взяла его за руку и потащила. — Пойдём, напьёмся. Только за вещами заскочим: мой рюкзак в раздевалке на стадионе остался.

Джилл с Виктором сидели в небольшом баре. Покинув стадион, они отправились искать подходящее заведение. Мистер Харрис, как и обещал, никого из охраны не взял. Они были только вдвоём. Решили слиться с толпой — на стадионе кого только не встретишь. А болельщики любят погулять после зрелища, особенно после выигрыша ставки. Да, и на Джилл, и на Викторе защитные костюмы, но ведь участники после гонки тоже часто пьют. Ничего необычного. Ребята выбрали в качестве пристанища небольшой бар недалеко от стадиона. Заведение, более популярное среди местных, чем у туристов. Но это даже хорошо: меньше шансов отравиться некачественной пищей.

Да, еду она тоже заказали. Виктор не хотел пить на голодный желудок, а Джилл с утра ничего не ела и зверски проголодалась.

Они сидели вдвоём за небольшим столиком у стенки и уплетали запоздалый ужин. Обстановка бара — приятный полумрак. В тусклом свете ламп летал туман сигаретного дыма: большинство завсегдатаев любили курнуть. Утолив первый голод, Джилл заказала выпивку. Коньяк, конечно же. Её любимый. Заказала сразу бутылку.

— Ты уверена? — спросил Виктор, увидя внушительный объем тары.

— Думаешь, мало? — поняла она всё по своему. — Действительно… Нас-то двое… Но набирать заранее тоже не хочется. Сейчас одну бутылку приговорим, потом вторую закажем, если не хватит. Спиртное не должно у них закончиться. Не переживай. Это ж бар.

И Джилл начала процесс, опрокидывая рюмки одну за другой. Пила она молча, с отчаянием. Сегодня погибла её мечта, она это осознавала всё чётче и чётче.

— Тебе плохо не станет? — забеспокоился Виктор, заметя её прыть.

— Хуже, чем сейчас? — удивлённо вскинула она брови. Но ответом не удостоила, лишь проглотила очередную рюмку.

— Не понимаю, чего ты так убиваешься? Да, я по-прежнему считаю твоё увлечение аэроспортом ненужной забавой, но если ты так уж хочешь… Кубок Красного Быка — не единственный турнир во вселенной. Не получилось здесь — запишешься ещё куда-то.

— Раньше я тоже так думала, — рука опять потянулась к рюмке. Сегодня она напьётся точно. — Но сейчас, после всего… Я больше не хочу. Ты вот почему-то рассуждаешь, нужен ли мне аэроспорт или нет. А, между тем, что ты понимаешь? Ты же вообще меня не знаешь, как дерзаешь рассуждать? Ты хоть в курсе, что для меня аэроскейт? Это единственное дело, где я добилась хоть каких-то успехов. И то не ахти каких. Так, несколько призовых мест на региональных соревнованиях. Но это было хоть что-то. И впереди открывались заманчивые перспективы большого спорта. Однако авария всё перечеркнула. Два года назад я сильно разбилась. Еле выкарабкалась, а потом долго восстанавливалась. Ты говоришь, попробовать ещё. Но я больше не смогу, не соберусь. Это слишком тяжело, а главное бессмысленно. Да, именно бессмысленно. Сейчас я чётко это понимаю. Даже если мне удастся как-то зацепиться за спорт, что дальше? Тратить столько усилий, тренироваться днями и всё ради скромного приза и минутного обожания толпы? Знаешь, мне и раньше говорили про бессмысленность спорта. Но я только сейчас сама всё прочувствовала. Только вот… Знаешь ли ты, каково ощущать себя полным ничтожеством? Да, именно ничтожеством. Я ведь ничего в своей жизни не добилась. Школьный аттестат — вот и всё богатство. Я ещё училась в лётном училище. Но не закончила. Училище! Даже не академия! И то не смогла. Мои бывшие одногруппники на своих страничках в сети регулярно делятся достижениями. Кто-то пошёл дальше учиться, кто-то в разработках новых летательных аппаратов участвует. Есть даже такие, кто уже награды получил за первые боевые вылеты. А я? Единственное, чем могу хвастаться, это родители. С одной стороны древний род Таллинов, с другой — отец генерал. Но это всё не мои заслуги, понимаешь? Сама я ноль без палочки. И что мне теперь делать? Даже на работу нормальную без образования устроиться не могу.