— Принеси ром, пожалуйста. Мне всё ещё холодно.

Опять. Снова это чувство. Он так близко. Слишком близко. Ещё и смотрит на неё своими бездонными тёмными озёрами. У Джилл сильно-сильно забилось сердце. Её пробивала мелкая дрожь. И это не от холода. Эти свечи, запертая пещера, ром… Что ей делать? Как ей с собой справиться? С огромной долей вероятности она не устоит. Но потом? Что будет завтра? Опять вернутся эти муки? Снова сердце станет рваться на части? Тысячи иголок будет ранить и ранить её, не убивая.

— Держи, — он протянул ей открытую бутылку. — Бокалов я не брыл, так что…

— Это ничего.

Она вцепилась трясущимися руками в тару и сделала несколько больших глотков. Приятное тепло разлилось по телу мягкими волнами. Стало немного лучше. Мысли прояснились. Ушла паника. Она сделала ещё несколько глотков. Забыться — это единственное, что ей сейчас нужно. Заметно повеселев, она отставила бутылку в сторону.

— Почему ты сел в другом конце пещеры? — заметила она его перемещение. — Так ром сложно друг другу передавать. Бутылка одна и без пробки. Если швырять её друг другу по воздуху, вся жидкость выльется. А портить спиртное — это преступление! — пьяно погрозила она пальцем. — Или ты пить не будешь?

— Ты же боишься меня, — Виктор внимательно смотрел в сторону на тусклое пламя горящей на полу свечи. — Меня все боятся. Я тебе уже это говорил.

— А я тебе говорила, что ни капельки тебя не боюсь! Ты же такой красивый! — сказала она и осеклась.

Да… Спиртное сильно развязало ей язык. Да что там язык! Ноги, совершенно не слушаясь хозяйку, невероятным образом перенесли её поближе к Виктору. Она села рядом и облокотилась своей спиной о его спину.

— Вот, — поставила она бутылку между ними, — так намного лучше! И с чего ты решил, что я тебя боюсь?

— Ты же сама прогнала меня. — он взял ром и отпил. — Сказала, чтобы я не приходил.

— Нет, Вить, — она откинула назад свою рыжую голову и её кудри разметались по его плечам, — ты или спал, когда я с тобой разговаривала, или оглох. Я совсем не то говорила. Я просила тебя решить, нужна ли я тебе.

— Ты прекрасно знаешь ответ, — он сделал ещё глоток, — зачем ставить условия?

— Вить, я снова тебя не понимаю, — она забрала у него бутылку, — как жить, не зная, что у тебя в голове?

— В моей голове одна ты. И уже давно. И я не знаю, что с этим делать.

— Вот как? Поэтому ты сегодня приплыл на остров чтобы репетировать свадьбу с моей сестрой? Как мило!

— Не нужна мне твоя сестра! — повысил он голос. — Никто не нужен!

Он развернулся к ней, схватил за плечи и повалил на каменный пол пещеры.

— Так ты готов ради меня пойти против всего мира? — она обняла его за шею и тонула в тёмных озёрах его глаз, ещё более очаровательных при мягком мерцании свечки. — Против всей вселенной?

— Разумеется!

И снова тёплые волны окатили её с головы до ног. Только теперь ром ни при чем. Она тонула в объятья Виктора, растворяясь и подчиняясь. Страсть, так долго угнетаемая и скрываемая, наконец-то вырвалась наружу бурлящим потоком. Ей ещё никогда не было так хорошо, она и сама не знала, почему. Каждый поцелуй, каждое прикосновение любимого доставляло невероятное наслаждение.

Так, в бурных порывах неземной страсти, прошла эта волшебная ночь.

Утро для них настало поздно. Джилл разбудили яркие лучи дневного света, бьющие прямо в глаза. Она лежала в объятиях Виктора, накрытая мягким пледом. Каждая клеточка её тела трепетала от счастья, ощущая близость любимого. Стоит ли говорить, что это тело под пледом было полностью обнажённым?

Джилл открыла глаза и тут же закрыла: слишком ярко. Она чуть потянулась, что-то промурлыкала и ещё крепче прижалась к Виктору.

— Это позор! — услышала Джилл чей-то сдавленный голос рядом с собой.

Это не Виктор. Кто же? Волей-неволей пришлось просыпаться.

Чуть приподняв голову Джилл увидела, что вокруг них, в пещере, стоят как-то люди. Вход, заваленный ранее камнями, расчищен. Оттуда-то и бил яркий дневной свет. Люди вокруг явно чувствовали себя смущенными. О чем-то переговаривались, шептались друг с другом. Большинство из них Джилл не знала. Вероятно, это спасатели или просто слуги. В отдалении девушка заметила дядю. Родственник стоял в стороне, весь красный то ли от волнения, то ли от стыда за её неподобающий вид. Увидела она и брата. Леопольд находился среди группы спасателей, но на неё не смотрел, прятал глаза. Постепенно гул возмущённый голосов стал громче. Осуждающе возгласы раздавались то с одной, то с другой стороны.

— А ну все вон! — строго приказал всем Виктор. Вероятно, он проснулся раньше Джилл. Просто не хотел её до поры до времени тревожить. — Вы смущаете мою женщину. Убрались все живо! Иначе…

Звук голоса Виктора оказался настолько грозным и властным, что все послушались беспрекословно и быстро. Не прошло и минуты, как пещера снова опустела.

— Не беспокойся, — он поцеловал её рыжие кудри, — я не позволю им разносить сплетни. Вырву им всем языки, если потребуется.

— Да пусть болтают, — Джилл уперла подбородок ему в грудь и нежно посмотрела на любимого, — мне всё равно. Абсолютно.

— А мне не всё равно, — строго заявил он, — ты теперь должна строго следить за своей репутацией. В сегодняшнем фиаско я сам виноват, но на будущее знай: никаких больше ошибок.

Джилл ничего не ответила. Спорить не хотелось. Утро такое прекрасное! Зачем его портить?

Далее… Далее следовал путь домой. Буря, так быстро разразившаяся, также скоро затихла. Гладь океана полностью спокойна, даже без ряби. Кружевной остров снова вступил в свои права, поражая окружающих своими уникальными природными узорами.

Назад они плыли на яхте: в вертолёте сейчас нет необходимости. Машину, оставшуюся на острове, позже заберёт пилот деда. Джилл сидела на открытой палубе рядом с Виктором, держала его руку в своей и наслаждалась моментом. Другие люди, находившиеся на яхте, косились на смелую парочку, но никто ничего не говорил: боялись грозного мистера Харриса. Любимый одним взглядом усмирял недовольных. Сейчас Джилл могла вживую наблюдать подобное явление подчинения. Даже забавно: его действительно все боятся. И почему она раньше этого не замечала?

Вернувшись в замок, Джилл оторвали от мистера Харриса. Мариам и миссис Таллин буквально утащили её на женскую половину. Они без конца что-то говорили. Поток слов не иссякал. Женщины обсыпали её упрёками, задавали вопросы и сами же на них отвечали. Джилл честно пыталась уловить в этом стихийном гомоне смысловую нить, но у неё ничего не получилось. В конце концов она плюнула и стала воспринимать слова родственников как акустический шум.

Джилл пыталась скрыться от назойливых женщин в своих покоях, но не тут то было. Мало того, что Мариам и тётя пошли за ней, так ещё и слуги набежали! Даже неповоротливая горничная Тилли прискакала и вертелась тут же. Поступок Джилл, столь дерзкий в корсиканском обществе, произвёл эффект разорвавшейся бомбы.

Кое-как ей удалось привести себя в порядок, закрывшись в ванной комнате. Прохладный душ освежил и взбодрил. Но шум, производимый родственниками, не смолкал. Выбравшись из ванны, Джилл вновь вынуждена была терпеть упрёки и причитания.

Внезапно все замолчали. В комнату важно зашёл лакей и торжественно произнёс:

— Леди Джильда, лорд Таллин ожидает вас в гостиной. Миссис Таллин, — обратился он к тёте, — Господин желает видеть и вас тоже.

Джилл совсем не хотела сейчас разговаривать с дядей или участвовать в каких-либо разборках. Она ещё сама в себя не пришла. Требуется время, чтобы понять, осознать свои чувства. Да и с Виктором побеседовать не мешает. Все-таки в их отношениях ещё слишком много вопросов. Однако тон слуги не терпел возражений. Вероятно, дядя в гневе. Лучше не искушать судьбу и спуститься.

Внизу в гостиной находились лорд Таллин и мистер Харрис. Как только Джильда и миссис Таллин зашли, за ними сразу закрыли двери: дядюшка приказал никого больше не впускать.