— Дорогая, неужели ты еще не поняла, что быть красивой и быть привлекательной — не одно и то же? Габриэл многое понял из этого, хотя он еще так мал. А ты цепляешься за какой-то смехотворный идеал красоты, причем, даже если бы ты его достигла, тебе все равно было бы неуютно!

— Но подумай, сколько времени ты выигрываешь, если выглядишь симпатично! Ты не знаешь, каково бывает, когда ты стоишь вместе с другими девчонками и хочешь куда-то войти, а обращают внимание только на хорошеньких и тут же впускают их с какими-то дурацкими заигрываниями, а ты остаешься самой последней и видишь, как улыбающиеся лица вахтеров на глазах становятся кислыми и тебя почти впихивают внутрь. Чтобы от тебя отделаться!

— Значит, тебе нужны дурацкие заигрывания каких-то тупых посторонних?

Она удрученно вздохнула:

— Марко, слушай, прекрати меня поучать! Я твой урок наизусть знаю: когда меня узнают поближе, меня полюбят за меня саму, а не за то, как я выгляжу. Я по горло сыта подобной болтовней, и это не прибавляет мне уверенности, наоборот, я становлюсь все более и более агрессивной…

— Не кричи, — предупредил он, закрыв ей рот рукой. — Разбудишь своих друзей и привлечешь к себе внимание еще кого-нибудь.

— Да плевать я на это хотела, — прошипела она сквозь его пальцы. Потом успокоилась, и он отпустил ее.

— Дорогая Тува, даже если бы я хотел помочь тебе изменить внешность, не думаю, что я смог бы. Понимаешь, я же не Бог.

Она посмотрела на него так, как будто считала его именно Богом. А потом сказала непринужденно и безразлично:

— Ладно, пойду сменю Халькатлу, она, наверное, бедному Морагану уже совсем голову заморочила. Марко, она просто опасна! Что будет, если она и вправду попытается затащить кого-то в постель?

— Да ладно, пусть, — улыбнулся Марко. — Ей несладко пришлось, пока она была жива. Благодаря наследству Тенгеля Злого. Нет, за Халькатлу я не волнуюсь.

— Да я тоже. Но бедные мужчины?..

— Она знает, где границы, за которые она не должна заходить. Но будет хорошо, если ты пойдешь в машину. Тебе надо поспать.

— Ерунда! А ты пойдешь?

— Нет, я останусь здесь. Хочу поговорить с Руне о программе на завтра. Я же говорил, что у меня есть план.

Они расстались, и Тува, оставшаяся на месте, смотрела, как он уходит. Его благородный силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба. Она всхлипнула, это был сухой всхлип безнадежной тоски.

До чего же здорово было залезть в машину с ночного холода. Халькатла вышла из машины с удовольствием, потому что, когда они менялись местами, она пробормотала Туве: «Лежачего не бьют». Тува согласно кивнула.

У каждого было по сиденью, у Морагана заднее, у Тувы — переднее. Она уже почти устроилась, когда услышала его голос:

— А кто она самом деле? Халькатла?

Тува вздрогнула и выпрямилась:

— Я думала, ты спишь, — укоризненно проговорила она. — Халькатла — это моя душа-близнец.

— Это не ответ.

— Почему ты хочешь это знать? Он тоже сел.

— Потому что она какая-то неуловимая. Как будто имеешь дело не с человеческим существом. Кстати, это относится не только к ней, — тихо добавил он.

— Ты, наверное, догадался, что мы — не совсем обычный род, правда?

— Да, спасибо, это я понял.

— Почему бы тебе не удовольствоваться этим?

— Тебе кажется, это справедливо? Ведь я же ваш спутник.

Тува воспользовалась шансом переменить тему.

— Тебе не стоило ехать вместе с нами. Надо было тихо и спокойно ехать поездом.

Он покачал темноволосой головой. Голос его звучал немного печально.

— Но благодаря этому я увидел гораздо больше. И не только совершенно неправдоподобно красивую природу…

— Да, наверное, тебе это напоминает зеленые холмы Ирландии?

— Я никогда не видел зеленых холмов Эйре. Только дублинскую сажу. Но знаешь, для меня очень много значит, что я вместе с вами. Я могу немного отвлечься от своих мыслей. Да уж, отвлекся, — сухо и с горечью добавил он.

— Ну конечно, — хихикнула Тува.

Она повернулась, теперь она сидела лицом к нему. Недостаток места в машине создавал довольно-таки интимную атмосферу. И ей это нравилось. Как будто они совершенно особым образом поверяли друг другу свои секреты. И темнота скрадывала ее отвратительную рожу. Она — это была сейчас только голова. И чувствовать это было отрадно.

— Расскажи, что ты знаешь о Саннесшёен, — попросил Мораган.

— Я ничего не знаю о Саннесшёен. В этой области я до неприличия мало осведомлена.

— Да, но ты не ответила на мой вопрос. О Халькатле. О Марко и Руне и обо всех вас. О всей вашей родне.

— Это долгая история, — проговорила она нехотя. — И мы дали клятву, что вся эта ужасная борьба с удивительными силами не должна стать достоянием обычных людей. Лучше будет, если они ничего не узнают.

— Но они не могли не заметить чудовище в сенном сарае. Так что ты вполне можешь…

Его слова утонули в ужасном кашле. Когда Тува услышала его, то смертельно испугалась. Ведь он умирает! Нет, я не хочу!

Тува не привыкла заботиться о других. Это проявление сентиментальности, считала она. Но, сама не замечая этого, она вышла из машины и села к нему на заднее сиденье. Конечно, стало тесно, но она не думала об этом, просто прижимала его к себе, пока тело его сотрясали болезненные приступы кашля. Черт, говорила она про себя. Черт, черт. Но кого или что проклинала, она не знала сама.

Наконец он опять смог дышать спокойно. В полутьме она видела его горящие измученные глаза, и к своему удивлению почувствовала, как его рука гладит ее упрямые, совершенно безнадежные волосы.

— Ты потрясающая девушка, Тува, — сипло прошептал он.

Она была настолько ошеломлена, что — по своей обычной привычке — собиралась ответить какой-то чертовски едкой репликой, но не смогла заставить себя сделать это. Она только еще посидела немного, а потом поднялась и грубовато сказала:

— Ладно, а не поспать ли нам немного?

Но его простые слова навсегда отпечатались у нее в памяти.

Марко, Халькатла и Руне встретились на ночном ветру. Трое, кому, строго говоря, сон нужен не был. Ну да, может, только Марко немного, поскольку он сейчас почти человек. А другие абсолютно не зависели от такой роскоши, как сон.

— Где ты был, Руне? — спросил Марко.

— Да, я тоже хотела бы это знать, — сказала Халькатла. — Я тебя обыскалась.

— Я слушал, — произнес Руне, криво улыбнувшись.

Они поняли, что он имеет в виду. Все трое обладали способностью принимать сигналы и от своих союзников, и от своих врагов.

— И то, что я слышал, привело меня далеко вниз, в долину. Наши друзья предостерегают нас. Враг вынашивает коварный план.

— Ты нам расскажешь?

— Поскольку ты, Марко, можешь частично скрываться от Тенгеля Злого, они пока немного знают о мотоцикле. Его они, во всяком случае, не упоминали. Они думают обрушиться на автомобиль, и на этот раз пустят в ход более сильные средства, нежели нехитрое оружие мелких гангстеров.

Марко задумался.

— У меня уже есть один план. И он как раз похож на то, что ты собираешься предложить, Руне.

Они улыбнулись друг другу. У них была потрясающая способность понимать друг друга без слов. Халькатла тоже могла воспринимать их сигналы.

— Понимаю, — сказала она. — Не стоит говорить об этом вслух, но мы думаем об одном и том же. Будем биться до последнего.

Двое других кивнули.

— Пусть поспят немного, — попросил Марко.

— Времени на это нет, — сказал Руне. — Враг приближается. И, к сожалению, нам потребуется твоя помощь, Марко.

— Тува уже получила выносливость и силу, благодаря напитку, который она выпила на Горе Демонов, — напомнил им Марко. — Но у Морагана ничего этого нет.

— Мы можем ему немного помочь, — сказала Халькатла. — Хотя бы до тех пор, пока он не доберется до людей.

— В Думбос, — кивнул Марко. — Там наверняка есть врач. Пошли, не будем терять времени!