Родители Эллен сначала очень скептически восприняли приглашение приехать. Что-то они не могли припомнить, чтобы у них были родственники из рода Людей Льда! Но глаза их дочери светились таким энтузиазмом, что они поняли, как много это значит для нее. Им пришлось уступить. Надев, хотя и с явной неохотой, парадную одежду, они поехали.

Им точно объяснили, куда и как ехать, но сориентироваться среди множества побочных дорог было не так-то легко. Тем не менее, они опоздали только на две минуты.

И какой им был оказан прием!

В старинной Липовой аллее носилась целая орава внуков Ветле Вольдена. На воротах дети повесили цветочные гирлянды и написали крупными, разноцветными буквами: «Добро пожаловать!» Правда, желтый цвет оказался слишком светлым, поэтому одна буква в слове пропала. Но никто на это не обратил внимания.

Какое количество людей! И все они приветствовали их! И все они окружали Эллен и ее родителей. Эллен обратила внимание на старую некрасивую даму с удивительно приветливыми глазами, которую звали Бенедикте. С ее сыном Андре она уже разговаривала по телефону, и он показался ей очень милым. Таким он и оказался. Он был отцом Рикарда, которого она хорошо знала.

А мать Натаниеля была просто бесподобной! Как может женщина зрелого возраста оставаться такой непостижимо прекрасной? Жена Ветле была ужасно темпераментной француженкой. Она горячо обняла Эллен, расцеловала в обе щеки. Была еще одна дама по имени Мали — жена Андре; были сестры Мари и Карине, а также их брат Ионатан. Иоаким Гард был женат на Карине и приходился сводным братом Натаниелю… как это все было запутано… Отец Натаниеля, Абель, был намного старше своей жены, но на вид тоже был очень милым.

Девять внуков Ветле казались ей очень похожими, как говорят, «на одно лицо». Единственный, кого она выделила из этой массы, был Габриэль, сын Карине, племянник Натаниеля. Этот мальчик с серьезными, умными глазами внимательно смотрел на Эллен.

Да, в гостиной Липовой аллеи собралось большое общество.

Дети тоже были вместе со взрослыми, ведь они были уже не маленькими — самому младшему из них десять.

Кнут Кнутсен Скогсруд был в полном замешательстве. Он никак не мог уяснить себе, что вмиг обзавелся большой родней — и какой родней! Но Андре с родословной в руках доказал ему, что они родственники. Да, согласился Кнут, это верно, что его несчастного отца звали Эрлингом, а его деда — Кнутом. Да, он знал также, что мать его деда звали Эммой. Все сходилось, и Мали была ужасно горда тем, что оказалась их ближайшей родственницей. Она и ее сын Рикард. Эллен с Рикардом обнялись и стали смеяться от радости.

Эллен тайком посматривала на родословную, чтобы узнать, в каком родстве она находится с Натаниелем… Но чтобы выяснить это, ей нужно было вернуться к 1500-м годам!

Это обнадеживало.

Кнут рассказал, что его старая мать по-прежнему жива и что он будет рад рассказать ей обо всем. Сама она не из рода Людей Льда, но эта новость будет ей интересна.

— Значит, теперь мы можем добавлять к своему имени это уточнение: «из рода Людей Льда»? — со смехом произнес Кнут. Он был спокойным и солидным мужчиной, но с какой-то нервозностью в движениях. Он сказал, что это осталось еще с тех времен, когда он ребенком со своей матерью скрывался от отца.

— Конечно, вы можете считать себя Людьми Льда, — подтвердил Андре.

— Но официально мы не пользуемся этим именем, оно означает лишь кровную связь, так что именем этим не могут, к сожалению, пользоваться те, кто женился или вышел замуж за урожденных Людей Льда.

После того, как легкий ужин и всяческая суматоха были закончены, семейство Скогсруд узнало историю рода Людей Льда.

Эллен слушала, затаив дыханье.

Она почти не общалась с Натаниелем, сидевшим далеко от нее. Но чувствовала себя превосходно среди этих благородных и добросердечных людей. Кнут решил вернуть свою прежнюю фамилию, Скогсруд; и он был рад узнать о причинах поведения своего отца, Эрлинга. Не его вина была в том, что он переменился, стал злобным и жестоким. В нем заговорило древнее родовое проклятие. Да, теперь, увидев старую Бенедикту и молодую Туву, они поняли трагедию их рода.

Но Ветле, встречавший Эрлинга Скогсруда в Испании, рассказал не все. Он не сказал о том, что эта тварь высунула из своей норы свою жуткую руку и чуть было не утащила его туда. Они не знали, жив ли по-прежнему Эрлинг Скогсруд и является ли он одним из преданных рабов Тенгеля Злого. Со временем они могли выяснить это в случае необходимости.

Они сидели до поздней ночи, потому что им так много нужно было рассказать друг другу. Семья Кнута получила вновь перепечатанную историю Людей Льда, так что теперь они могли на досуге и в спокойной обстановке ознакомиться с ней.

Все расстались в превосходном настроении, обменявшись адресами и телефонами и пообещав друг другу встретиться как можно скорее. Эллен едва успела попрощаться с Натаниелем, потому что им нужно было в разные стороны, а попутчики уже сидели в машине.

Но они ведь договорились встретиться в понедельник…

Если она осмелится. То ей этого хотелось, то нет.

Но, конечно, она сделает это. Она не сможет находиться вдали от него.

Из разговоров она еще не совсем уяснила себе задачу Натаниеля, но кое-что было уже ясно.

И при мысли об этом ее пробирал озноб. Конечно, она узнала о том избранном, появление которого ждали все Люди Льда. Слишком многое свидетельствовало о том, что это Натаниель.

Сердце ее сжималось от страха за него. А ведь она имела лишь смутное представление о главном — о Тенгеле Злом. Но и того, что она знала, было достаточно, чтобы ей становилось жутко, когда она думала о нем и о чувствительном, ранимом Натаниеле.

Немые вопли, которые Эллен слышала в детстве, вели свое происхождение от хорошо известной истории минувших времен. События имели место в конце 1700-х годов, в Бьерго, что в Вальдресе. Но подобные вещи могли происходить в другом месте, в другом окружении, при других обстоятельствах.

Если раньше Эллен связывала свое знакомство с Натаниелем с сиянием солнца и прекрасной погодой, то она поняла, что этому пришел конец, когда поезд привез ее в одну из красивейших долин Норвегии. Вся долина была скрыта в тумане. «А я-то думала показать Натаниелю этот фантастически прекрасный Вальдрес», — подумала она.

Еще сидя в поезде, она заметила, что снаружи дует сильный ветер вперемежку с мелким дождем, немилосердно гнущий стволы молодых берез, растущих вдоль железнодорожного полотна.

«Мои волосы! — в панике подумала Эллен. — Они не переносят влажного воздуха и тем более дождя. Свиваясь в мелкие завитушки, они превращаются в сплошную, спутанную копну. Что скажет на это Натаниель?»

Она мысленно уцепилась за эту чисто бытовую проблему, чтобы хоть ненадолго забыть о двух своих подлинных, жизненно важных проблемах: о встрече со своим детским страхом и о своем отношении к Натаниелю.

Сможет ли она прикинуться равнодушной, если Натаниель видит ее насквозь? Ведь даже если он и не умел читать чужие мысли, он безошибочно угадывал чувства и настроения. С каждым днем ей становилось все труднее и труднее, поскольку чувства, испытываемые ею к Натаниелю, имели неприятную особенность. Они крепли, несмотря на полное равнодушие со стороны другого. Это было так несправедливо, так несправедливо! Он знал о ней все, но она ничего о нем не знала.

Эллен сердито скомкала бумажный стаканчик, обертку от шоколада, смахнула со столика хлебные крошки и бросила все это в мусорную корзину. Потом сняла с багажной полки свой красивый чемодан.

Собственно говоря, ее вещи вполне могли бы уместиться в небольшой дорожной сумке, но во всех приличных отелях предпочтение отдавали приезжим с добротными чемоданами, поэтому она купила себе чемодан. За восемьдесят крон, а выглядит как за пятьсот. Впрочем, она сомневалась, что сможет кого-то обмануть. Служащие отелей хорошо отличали подлинную вещь от подделки.