Но оказывается, он знает и о моей прошлой жизни! Мне становится просто не по себе! Да, это приводит меня в ярость!»

Эллен начала размышлять о том, что, собственно, произошло в ее прошлой жизни, было ли у нее что-то такое, чего он не должен знать. Но кроме бесконечных промахов она не могла припомнить ничего двусмысленного или дурного. И она снова принялась читать письмо.)

«К тому же остается открытым вопрос о том, выживу ли я, выполняя свою великую, сверхчеловеческую задачу. Можно быть уверенным на все 99 процентов, что я не выживу. К сожалению, я не могу тебе сказать, в чем состоит моя задача, потому что ты все равно этого не поймешь. Но поверь мне: ни при каких обстоятельствах тебе не следует рассчитывать на меня!»

(«Поздно говорить об этом, Натаниель, — подумала она. — Я так очарована тобой, что мне самой становится страшно».

Она и в самом деле не понимала и не могла понять, что за задача стоит перед ним.)

Выйдя из дома Томпсонов, я сразу направился вверх по тропинке. Походив немного по лесу, я так и не услышал никаких новых голосов.

Все было спокойно. И я так устал и промок, что решил вернуться в отель.

Чувствуя духовное истощение, я сразу же лег спать.

Это хорошо, что ты работаешь у своего отца, подписываешь конверты и наклеиваешь марки. Как только у тебя появится свободное время, мы съездим туда, где ты испытала в детстве страх. Время не терпит, мы не должны канителиться. Я рад тому, что тебя уже не преследуют страхи, но не думай из-за этого улизнуть от меня! Зло нужно вырвать с корнем, только тогда ты сможешь окончательно освободиться от страшных переживаний детства.

Дорогой друг, я так рад, что встретил тебя! Я уже говорил тебе, что никому никогда не писал писем, так что извини, что я навязываю тебе все это! Если тебе все это надоест, так и скажи. Я всегда испытывал чувство одиночества, будучи непохожим на всех остальных, я знаю, что никто не сможет последовать за мной в моих странствиях по иному миру.

Я живу в мире теней, Эллен, и ты мой якорь в повседневности, просвет в моем существовании, и в то же время ты способна понять ход моих рассуждений. Мне легче жить, сознавая, что нас двое. Эллен, мне хотелось бы…

Нет, это бесполезно, не будем об этом больше говорить.

(Эллен прекрасно понимала его. Она тоже черпала утешение в сознании того, что он есть, что она теперь не одна со своими жуткими переживаниями. Но ведь Натаниель был таким сильным, поэтому она не понимала, какое утешение он мог черпать в ней. Ведь она ничего собой не представляла.)

Завтра напишу тебе, если будет такая возможность, а теперь мне пора на встречу с колдунами. Хотя я не ожидаю многого от этой встречи. Все это кажется мне таким любительством! И, кстати, это хорошо, ведь настоящие колдуны были бы для меня только помехой.

P.S. Эллен! Я только что прочитал это письмо и пришел в ужас. Какой же я идиот! Все так просто! А я, как последний дурак, рассуждаю о том, как я много знаю! А сам только сейчас обратил на это внимание. Теперь я все понял, Эллен, и я должен спешить!»

Получив в воскресенье это длинное письмо и прочитав его трижды, Эллен вышла на следующий день на кухню и спросила:

— Почту принесли?

— Да, — ответила ее мать.

— Где мое письмо?

— Никакого письма для тебя нет.

— Не может быть! Где оно?

— Но это правда! Никаких писем из Англии не приходило. Кто это тебе пишет, кстати?

— Один человек, которого я встретила в гостинице «У переправы».

— Но ты пробыла там всего четыре дня!

— Но многое успела сделать за эти четыре дня, — загадочно произнесла Эллен. — Впрочем, у него, конечно, нет времени писать. Может быть, письмо придет завтра…

— Значит, это мужчина? Ты уже забыла Роя?

— Но ведь не все же должно быть связано с любовью!

— Ха! Тот, кто пишет такие длинные письма, наверняка имеет что-то на сердце, — сказала ее совсем еще молодая мать, принимаясь за кроссворд.

Эллен ушла на работу. «Наверняка он напишет завтра», — думала она.

Но и на следующий день письмо не пришло.

Эллен размышляла об этом целых три часа и решила, наконец, связаться с Рикардом Бринком по телефону, но того не оказалось на месте.

Тогда она позвонила в Англию, в отель, в котором жил Натаниель. Номер телефона стоял на конверте, купленном в отеле.

Это было слишком поспешное решение, она была совершенно застигнута врасплох английской речью. «Ах, мой школьный английский! — в отчаянии подумала она. — Как мне теперь быть?»

Но все прошло относительно безболезненно. Нет, господина Гарда здесь нет, он отсутствует в отеле уже несколько дней.

Сколько дней?

В четверг вечером он ушел и пока не вернулся. Да, сюда приходила полиция и спрашивала о нем, но они решили, что он напал на какой-то след. Насколько портье понял, полиция пока не ищет его.

В его голосе Эллен слышала недоверие к эксцентричному иностранцу; господин Гард мог предпринимать все, что угодно, местным жителям не было до этого дела.

Эллен положила трубку. Она подумала, не позвонить ли в полицию на Лейк Дистрикт, но у нее оказалось всего три кроны. Она отпросилась на день из конторы отца, язык у нее все еще пощипывал от клея, который она слизывала с марок. Она питала недоверие к английской полиции, всегда считавшейся действенной и оперативной.

Она с удовольствием поговорила бы с полицией, но не по телефону.

Станет она сорить деньгами ради бесполезных разговоров!

«Если бы я знала, где он теперь! — думала она, возвращаясь домой. — Может быть, он нуждается во мне, а я сижу здесь в полном неведении…»

Дома никого не было, когда она вернулась. Она пошла в свою комнату и еще раз перечитала письмо, но это не прибавило ей ясности. Она не умела читать между строк, как это делал Натаниель.

«Если бы я могла вступить в контакт с ним…» — подумала она. И в тот же миг у нее екнуло сердце. Она вступила в контакт? Может быть, она умеет это делать? Так, как это мог сделать Натаниель.

О, нет, ей это было не свойственно! Эллен никогда не замечала у себя телепатических способностей.

Но Натаниель сказал, что она более чувствительна, чем все остальные.

Да, в самом деле… Она притягивала к себе души несчастных. Но Натаниель был живым. Она надеялась на это.

Предприняв робкую попытку передачи мыслей на расстояние, она с усмешкой остановилась: нет, на это она была не способна!

А в это время Натаниель, отсутствующий уже пять дней, был близок к решению проблемы. И никто не искал его. Не будет ли слишком поздно?..

Все приняло серьезный оборот. Натаниель был сильным, его сверхчувственные способности были велики. У нее же была только крупица этих способностей. Он часто говорил о том, что нужно сосредоточиться…

Родители должны были вернуться не скоро, дом был теперь в ее распоряжении.

Эллен решила основательно взяться за дело. Она должна была знать, нуждается ли в ней теперь Натаниель.

Она была не чужда йоге и медитации и знала, как нужно расслабляться и очистить мозг от ненужных мыслей.

Возможно, возможно, ей это удастся! Ведь даже, если ее способности и минимальные, Натаниель может оказаться достаточно сильным для того, чтобы уловить ее сигналы или как это там называется.

Она села на коврик, прислонясь спиной к стене и держа в руке письмо Натаниеля.

Это не было чисто индийской позой, но для нее это была расслабляющая поза, а это было главное. Раньше она пыталась расслабляться и в лежачем положении, но при этом всегда засыпала, так что теперь такой способ не подходил. И она начала длительную процедуру постепенного раскрепощения тела, и когда все, за исключением мозга, сердца и легких, перестало ощущаться ею, словно ей и не принадлежа, она начала расслаблять мозг.

Натаниель, Натаниель… На-та-ни-ель… безмолвно повторяла она снова и снова, чувствуя, что все глубже и глубже погружается во тьму.

Иногда в голове ее пробегала мысль: «Господи, как все это смешно выглядит! Зачем я все это делаю?» И вся ее внутренняя работа шла насмарку. Но, начиная все сначала, она с каждым разом все глубже и глубже погружалась в свое сознание.