– Ты кажешься таким усталым, Тамлин, – озабоченно произнесла она. – Сможешь ли ты идти?

– Я могу не только идти, – ответил он и поднял ее. – Они ищут тебя, я перенесу тебя поближе к ним.

– Но тебе же нельзя летать, – испуганно воскликнула она, когда он оторвался от земли. – Что, по-твоему, они скажут, увидев меня летящей по воздуху?

– Я буду лететь низко над землей, – засмеялся он, и они понеслись вперед со скоростью ветра.

Обняв его руками за шею, Ванья поцеловала его в щеку.

– Спасибо за то, что ты пришел, Тамлин, – прошептала она.

– Брось эти свои слащавости, – яростно прошипел он, но она заметила улыбку в уголках его рта.

Он опустил ее на землю возле зарослей ивняка и сказал:

– Скажи им, что ты потеряла сознание, что за тобой гнался медведь… или что-нибудь еще придумай. И поскорее возвращайся домой, – не глядя на нее, добавил он и взмыл в воздух.

И по его полету Ванья заметила, что он был серьезно ранен – он тяжело и напряженно махал крыльями.

– О, Тамлин… – удрученно прошептала она. И тут она услышала, как ее зовут:

– Ванья, Ванья, где ты?

– Я здесь, – ответила она, готовая выслушать серьезный выговор. Но ее это не волновало. Ведь она снова встретила Тамлина!

Ее нашел Фриц Торгерсен. И он со всех ног побежал звать остальных.

– Она здесь! – кричал он на ходу. Краем глаза Ванья заметила, что Тамлин в выжидании замер в воздухе.

– Дорогая, милая Ванья! Где ты была? – воскликнул Фриц Торгенсен, в отчаянии прижимая ее к себе и покрывая ее лицо поцелуями. – Я так беспокоился за тебя…

– Я испугалась медведя и убежала слишком далеко, – пробормотала она, не ожидая такой бурной реакции от хориста Фрица и будучи неприятно пораженной этим.

– Медведя? – со страхом произнес он. – Здесь поблизости…

Он не успел договорить, получив такую оплеуху, что у него искры посыпались из глаз и он потерял сознание.

– Но, Тамлин! – возмущенно прошептала Ванья, а он уже снова взмыл вверх и, как ей показалось, летел уже увереннее.

– Помогите! – закричала Ванья тем, кто уже бежал к ней. – Медведь напал на Фрица, я пряталась все это время, но он обнаружил нас и…

– Медведь? – неуверенно произнес кто-то.

– Да, он убежал в заросли ивняка. Идите же, помогите Фрицу, нам нужно скорее уходить отсюда!

Хористки бросились со всех ног наутек, кантор последовал за ними, и только двое мужчин, «рискуя жизнью», помогли Фрицу встать на ноги.

– Медведь… – всхлипывал он.

– Да, да, – ответил один из мужчин. – Давай поскорее, нам нужно спешить, кареты уже ждут!

И они поволокли его за собой.

Ванья шла следом. Теперь она вряд ли получит нагоняй. Впрочем, ей было все равно.

Для нее важно было только то, что она снова увидела Тамлина. Он нес ее на руках! Он пошел на все, чтобы спасти ее от Тенгеля Злого.

Она была глубоко благодарна ему за это, но…

Она думала только об одном: он стал ревнив!

Это была чудесная, фантастически приятная мысль!

С этого дня Ванья получила право спать спокойно.

Ночные демоны больше не приходили к ней во сне и не мучили ее. Сначала она была рада этому – и она радовалась так в течение двух месяцев.

Но потом ей стало страшно.

«Тамлин, Тамлин, где ты? Что с тобой случилось? Что сделал с тобой твой злой властелин? Тебя больше нет?»

Мысль об этом была ей невыносима.

Она даже не подозревала о том, что Тенгель Злой был господином Тамлина и всех ночных демонов. Он часто говорил о своем могущественном властителе, но никогда не называл его имени. Трудно было понять, что стояло за всем этим, но ей становилось не по себе при мысли о том, что Тамлин шпионил за ними всеми по указанию Тенгеля Злого. Она понимала, что он вряд ли стал бы делать это по своей собственной инициативе.

Однажды зимним вечером она сидела у окна, готовая уже лечь в постель. За окном в темноте падал снег, и она, как обычно, грустила по дому. Последние полгода бабушка присмирела; Ванья не знала, что явилось причиной этой перемены, но подозревала, что это были угрызения совести. Ванья открыто заявила бабушке, что та предала свою дочь Агнету, и когда газеты стали наперебой хвалить Ванью за ее попытку спасти человеческую жизнь, бабушка уже не решалась обвинять в чем-то внучку.

В этот печальный зимний вечер у Ваньи был день рождения. Он был отпразднован сливочным тортом, подарками и письмами из дома. И вот теперь был уже поздний вечер, она сидела в ночной рубашке, но почему-то никак не могла успокоиться.

Она легко отделалась тогда в горах, совершив своевольный поступок: все слепо поверили этой истории с медведем. Фриц Торгерсен получил сотрясение мозга и был сам убежден в том, что это медведь свалил его с ног. Ванья по собственной инициативе навестила его в больнице и принесла ему цветы, выкопанные из горшков с согласия бабушки. Фриц был глубоко тронут этим, считая, к сожалению, что Ванья питает к нему какие-то чувства, что было ей весьма неприятно. Через несколько дней он нанес ей визит, и Ванья вынуждена была призвать на помощь бабушку. Эта пожилая дама властно выпроводила Фрица (пока Ванья отсиживалась в своей комнате), выговаривая при этом, что тридцатилетнему мужчине не годится волочиться за пятнадцатилетней девочкой. Фриц и сам хорошо понимал это и пытался объяснить ей, что питает к Ванье лишь дружеские чувства, но бабушка строго посмотрела не него и сказала, чтобы он не заговаривал ей зубы. Ему пришлось убраться восвояси.

Но после этого случая Ванья возвысилась в глазах бабушки. Поэтому второй год ее пребывания в Трондхейме был не таким тяжелым, как первый.

Только одно обстоятельство ее тревожило: Тамлин. Конечно, он мучил ее первый год, но, по крайней мере, он заявлял о себе в ее кошмарных снах.

Она медленно побрела к постели. Свернувшись калачиком под холодным пододеяльником, она тяжело вздохнула.

– Тамлин, приди ко мне этой ночью! Даже если ты оторвешь мне уши и наставишь на теле синяков, все равно приходи! Мне бы только знать, что ты существуешь! Что тебя не уничтожил мой дьявольский предок. Приходи и расскажи мне обо всем! Ты не должен служить ему, понимаешь? Не должен!

Но ночь была безмолвна. Где-то вдали загрохотала карета; Ванья знала, что в следующем году в Трондхейме проведут трамвайную линию, как это сделали уже в Кристиании… Мысли ее путались, и она заснула.

В эту ночь к ней во сне явился Тамлин, но это был не кошмарный сон – этот сон был настолько печален, что она плакала. Он был с ней – и он тоже был печален.

– У тебя есть друзья, Ванья? – спросил он.

– Нет, – ответила она. – Разве я могу опуститься до земного мужчины после того, что встретила тебя? Тамлин, расскажи мне о Тенгеле Злом! Почему ты стал его рабом?

Ей трудно было понять, где они находились во сне. Вокруг них было темно, она не видела никаких предметов, только Тамлин сидел перед нею на корточках, а сама она стояла возле него на коленях, согнув в локтях руки. Он сидел, уперевшись локтями в колени, закрыв ладонями свое гротескное лицо.

– Власть моего господина слаба, пока он пребывает в состоянии оцепенения, – сказал он.

– Это нам известно. И как долго он будет еще находиться в этом состоянии?

– Мы все надеемся, что он никогда не выйдет из него. Но еще будучи живым, он посетил место обитания ночных демонов, и ему удалось подчинить нас своей власти. Поэтому мы поклоняемся ему как своему божеству, и он может заставить нас сделать все, что угодно, потому что большинство из нас любит его. Но только не моя мать, великая Лилит…

О ней Ванья уже слышала. Но она молчала и ждала, что он скажет дальше.

– И поскольку она не пожелала сама подчиниться ему, он заставил ее произвести на свет ребенка, который бы не спускал глаз с Людей Льда. Сам он очень устал от непрерывной слежки за вами в течение нескольких столетий.