В освещенном пространстве появилось некое существо. Оно легко прихрамывало, было угловатым, коричневым, начиная от взъерошенных конопляных волос до явно поврежденных рук и ног.

За спиной Габриэла раздался крик. Это вскочил со своего места его дядя Йонатан.

— Но… но… — выкрикивал он.

Сестры Йонатана Карине и Мари также встали и уставились на существо, стоявшее вверху на подиуме.

Мари вспомнила один из самых постыдных моментов своей жизни. Она, считавшая себя таким блестящим человеком, полностью потерпела фиаско в тот раз. Она полагала себя терпимой и понимающей других, а когда несколько десятилетий тому назад увидела этого человека, стоявшего в лесу, она в отвращении отвернулась от него. О, какой позор!

Перед Карине возникла иная картина. Она испытывала дружеские чувства к этому грустному созданию. Он помогал ей молча похоронить человека, которого она в отчаянии умертвила. И сейчас он здесь?

Йонатан видел перед собой человека, который стоял с ним бок о бок в дни войны. Человека, который ухаживал за ним и делился с ним едой в стране противника, и который потом был расстрелян на глазах Йонатана.

Эти ужасные минуты он никогда не забудет.

Скорбь…

Но реакция в зале была почти всеобщей.

Суль.

И Маттиас, Ингрид.

Даниель.

И Хейке.

Хеннинг, Бенедикте и Андре…

Хейке заплакал!

Но сильнее всех реагировал Натаниель.

Он вскочил.

— Это же ты, — закричал он. — Мой друг, мой дорогой дружище, которого мне так недоставало все эти годы! Потерять тебя для меня было самым большим горем!

— Ты знаком с Руне? — спросил Йонатан, поднявшись на подиум и обнимая своего товарища по дням войны. — Насколько мне помнится, Натаниель, ты видел его мельком в автомобиле всего один раз. И ты был тогда еще ребенком. Хотя я должен сказать, что ты очень хотел его тогда увидеть.

— Руне? — переспросил недоуменно Натаниель. — Но, может быть ты не знаешь, кто он такой?

Йонатан с изумлением посмотрел на всех, кто устремился на подиум. Как могут знать Руне, Суль и Ингрид, Даниель и другие?

Хейке поднялся наверх быстрее всех и заключил в свои объятия искалеченного молодого человека.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо за все, что ты сделал для меня! Спасибо за то, что мне снова довелось увидеть тебя!

— Как же я рад тебе! — взволнованно воскликнул Хеннинг. — Я узнал тебя мгновенно!

Зал кипел. Остальные хотели знать, в чем дело. Они ничего не понимали.

Тула взяла себя в руки.

— Дорогие друзья! Сейчас вы услышите историю жизни Руне.

Она сделала глоток и глубоко вздохнула. Габриэл сидел с открытым ртом, не отрывая взгляда от происходящего. Он пытался разобраться, но ничего не мог понять.

— За то, что Руне этой ночью находится с нами, мы должны поблагодарить черных ангелов. Но вы, естественно, желаете знать, кто же он.

В зале наступила полнейшая тишина. Габриэл увидел, как это угловатое существо устремило свой взор на ряды, где сидели черные ангелы, и с трудом отвесило им поклон. Каким удивительным созданием он был! Однако на его одеревеневшем ужасном лице, скрытом копной волос, больше всего похожих на спутанную коноплю, играла улыбка. А светло-карие глаза были грустными и тоскливыми.

Имя Руне? Руне? Черные ангелы? Натаниель…?

Тула снова заговорила:

— Руне старше всех вас вместе взятых. Он старше Адама и Евы. Но он был избран для того, чтобы сопровождать Людей Льда с их первых дней, в их борьбе против самого отвратительного бича, нашего прародителя, Тенгеля Злого.

И тут Габриэл понял, кем был Руне.

Звали его Мораган. Ирландец по происхождению, Мораган жил в Ливерпуле. Внимательно вслушивался в слова врача, и все никак не мог взять в толк о чем, собственно, идет речь:

— Мораган, как долго Вам пришлось работать с асбестом?

— С четырнадцати лет.

— Сейчас Вам тридцать. Получается шестнадцать.

В лаборатории стало тихо.

«Какая жалость», — думал врач, внимательно разглядывая пациента. Такой привлекательный мужчина. Не слишком высок, хорошего телосложения. Сильные руки. Темные блестящие глаза, черные волосы. Небольшое, слегка квадратное лицо. Весь образ мужчины говорил о большой силе и внутренней энергии. Но… Черты лица обострились. Морагана мучил кашель. Щеки впали. Нездоровый блеск в глазах, лицо приобрело пергаментный оттенок.

— Может, попробуем облучение? — мягко проговорил врач.

— Чтобы еще больше обострить боли? Облысеть и потерять силы? Не кажется ли Вам, что все это напрасно?

Врач предпочел не отвечать на вопрос прямо:

— Знаете, в последние годы у нас было много подобных случаев. Мы уже давно бьем тревогу, только руководство предприятия не обращает на это никакого внимания. Они зарабатывают хорошие деньги. Простые рабочие для них ничего не значат. Да и разве может асбест быть вреден для здоровья? Ерунда какая! С асбестом работают уже много лет. Так почему же теперь вдруг начинают заболевать раком?

«Вся причина именно в нем», — заключил врач про себя. «Асбест разрушает организм постепенно. Поэтому на случаи заболевания раком стали обращать внимание совсем недавно. Неужели они этого не понимают?!»

Он взглянул Морагану в глаза и увидел хорошо знакомое выражение. Врач знал, о чем сейчас думал больной, — вот он, первый шаг к концу. И думал больной, скорее всего, вот о чем: «Ничего. Я не умру. Доктор несет чушь. Я просто не могу умереть. Небольшое расстройство здоровья, ничего страшного. Болезнь меня не сломит. Я выживу…»

— Операция?

Врач покачал головой:

— Болезнь зашла слишком далеко. Поздно.

В кабинете слышалось только напряженное дыхание Морагана. Дышал он отрывисто, с трудом. Именно потому и пришел на прием к врачу. На боль старался не обращать внимания. Только теперь больной понял, что ждал непростительно долго.

Как же не хотелось умирать! Нет, он выживет!

Не успев как следует все осмыслить, он уже спрашивал:

— Сколько же мне осталось?

Врач только вздохнул:

— На такой вопрос ответить очень сложно.

— Год?

— Вряд ли. Считанные месяцы. Но не недели.

— Я понял. Смогу ли я уехать? Выдержу ли?

— Все зависит от того, куда и насколько Вы планируете уехать.

Домой, в Ирландию? В нищий рабочий квартал Дублина? С этим городом его больше ничего не связывало. Отчий дом Мораган покинул еще подростком, уехав искать счастья в Англию. В Англии, однако, его ожидало то же самое. Родители умерли, братья и сестры разъехались кто куда.

Неожиданно для самого себя, сказал:

— Я хотел съездить на родину матери, в Норвегию Она много рассказывала о том, насколько красива эта страна. Думаю, она бы обрадовалась, если бы узнала, что я решил съездить на ее родину. Так я выдержу поездку?

— Такая поездка не пройдет бесследно. Вы будете все время слабеть… Когда вернетесь, я определю Вас в одно место. В больницу или, если хотите, в пансионат.

«Как мне знакомо это спокойствие», — опять подумал врач. — «Он не смирился, смертный приговор пока ничего для него не значит. И все же ему придется пройти все стадии болезни. А жаль! Такой симпатичный парень! И так не похож на остальных… Сильный, уверенный в себе… Просто непостижимо!»

— До свидания! — Мораган был уже у двери.

«А взгляд несколько торжествующий. — Мы еще увидимся, доктор! И как же Вы удивитесь, когда я приеду совершенно здоровым!»

— До свидания, — вежливо попрощался доктор.

Мораган упаковывал вещи в только что купленный чемодан. Не из самых дорогих, но весьма элегантный на вид. Вещи после прачечной выглядели как новые. Свитер, ведь в Норвегии должно быть холодно. Во всяком случае, так говорят. Чуть не забыл купить пижаму, так как никогда ее не носил.

Уходя с завода, Мораган так и не получил никаких дополнительных выплат. Однако за годы работы парню удалось скопить некоторую сумму, которую он решил израсходовать на поездку. «Расходы на похороны придется взять на себя другим», — с горечью подумал он. С мыслью о смерти Мораган так и не смирился. И о похоронах думал отстраненно — так, словно речь шла не о нем, Яне Морагане, а о совершенно чужом, незнакомом человеке. Ян Мораган… Нет, этот умирающий ему незнаком. Какой-то неизвестный. Лично он собирался выздороветь, победить. Тут и обсуждать нечего.