— Да, он приходил сюда, — ответила та. — Но был явно разочарован тем, что я оказалась здесь. Хочешь, чтобы я ушла? Мне все равно пора уже возвращаться домой.

Кайса схватила ее за руку.

— Нет, нет, не уходи!

Она не осмеливалась оглядываться назад, когда услышала за спиной голос Хавгрима.

— Похоже, вам здесь очень хорошо. Не позволите ли мне присесть с вами?

Они были не против, и он сел совсем рядом с Кайсой. Он сделал это спокойно и естественно, словно так было заведено между ними. Она же дрожала от потока нахлынувших на нее разнообразных чувств.

Сначала они не знали, о чем говорить. Кайса совершенно потеряла дар речи, как это бывало с ней и раньше в его присутствии. Все трое просто сидели молча, глядя по сторонам.

Солнечный свет казался тусклым и болезненным из-за пелены облаков. Над каменистыми осыпями, местами покрытыми морошкой, неслись, словно танцующие эльфы, клочья облаков. Черные скалы и серо-желтый туман выглядели в это утро какими-то странными, загадочными, искусственными, и Кайсе казалось, что в лесу властвует какая-то злая сила, присутствует что-то чуждое.

То, что по обе стороны от нее сидели Барбро и Хавгрим, придавало ей теперь уверенность в себе. Она невольно нащупала его руку, но тут же испугалась собственной вольности и отпустила ее. Зато он спокойно взял ее за руку и не отпускал больше. Встретив на миг его взгляд, она тут же опустила глаза. В его взгляде она увидела симпатию и понимание.

Они так и не осмелились начать разговор, пока в лесу кто-то не крикнул: «Ау!» — взволнованно и испуганно.

— Это отец Кьерстин, — сказала Кайса и встала. — Ау! Мы здесь!

Затрещали ветки, из-за деревьев показался крестьянин. На лице его была написана озабоченность.

— Вы не видели Кьерстин? — спросил он. — Она ушла в лес с этим… с этим…

— Что случилось? — спросил Хавгрим. — Священник присматривает за ней, чтобы с ней ничего не случилось…

— Священник, — фыркнул крестьянин. — Он затащил маленькую Бритту в отдельную комнату и пытался вбить в нее почтение к своей персоне.

— Во всяком случае, мне известно, где должен быть теперь Дидерик Сверд, — сказал Хавгрим. — Но девушку я не видел.

— И где же он?

— На сеновале возле…

— Идемте! — перебил его отец Кьерстин, и все последовали за ним. По словам крестьянина это было совсем рядом, так что они оставили животных одних, надеясь скоро вернуться.

— Лес какой-то колдовской сегодня, — пробормотал крестьянин, шагая впереди.

— Да, — согласился Хавгрим. — Но здесь так красиво!

— Красота человеку не помощница, — ответил крестьянин. — И с нас хватит теперь этих красот: мы решили спуститься в долину до наступления зимы, нашим девушкам нужны женихи.

Кайса об этом не знала. Она догадывалась, что появление путников имеет к этому какое-то отношение. Ведь до этого взрослые мало обращали внимания на одиночество девушек.

Но это не было, конечно, единственной причиной такого решения. Суровая жизнь в безлюдной местности становилась уже просто невыносимой для немногочисленного населения деревни.

Покинуть Варгабю? Хотелось ли ей этого?

Они подошли к сеновалу, находящемуся на маленькой лужайке. Крестьянин позвал дочь, в сене что-то зашуршало, но потом затихло. Казалось, там происходит какая-то возня.

Хавгрим и крестьянин шагнули к сараю, но тут из него выскочила Кьерстин с растрепанными волосами, в помятой одежде, с выражением страха на лице. Подбежав к отцу, она прижалась к его груди.

— Я хочу домой, — пропищала она.

Из сарая вышел Дидерик и, сделав предостерегающий жест рукой, сказал с присущей ему любезностью:

— Спокойно, спокойно, ничего плохого не случилось. Ведь я же рыцарь. Даже если женщины подчас проявляют горячность, я никогда не опускаюсь до того, чтобы воспользоваться ситуацией.

— Дьявол! — взревел отец девушки. — Что ты сделал с ней? Ты думаешь, я не видел, как ты заправлял в штаны рубашку?

— Ничего не случилось, — прошептала Кьерстин. — Но только потому, что вы пришли!

Хавгрим был в такой ярости, что с трудом мог говорить.

— Разве рыцарь сваливает всю вину на невинную девушку? — воскликнул он. — Поверьте, я не был слепым с тех самых пор, как мы выехали из Стокгольма!

Смущение Дидерика немедленно обернулось яростью.

— Ты, выскочка, ты думаешь, я не знаю, кто ты такой? — воскликнул он. — Ищешь преступника? Притащил сюда ни в чем не повинного священника и называешь его тем же самым именем, которое было у того святого отца, сжегшего деревню? Не найдя потомка Врета Йоара Йонссона, которому ты хотел отомстить, ты втягиваешь бедного священника…

— Я нашел его.

— Потомка Врета Йоара? — недоверчиво спросил Дидерик.

— Да.

— Я понял, что ты и есть последний, самый молодой потомок мстителя. Но я не понимаю, как можно заниматься такой ерундой в течение столетий! Надо быть просто больным!

— Принесение в жертву девственниц вовсе не ерунда. Кстати, сейчас чуть было не произошло такое жертвоприношение.

— Не болтай чепухи!

— Вы думаете, Кьерстин захотела бы жить дальше, если бы вы вволю натешились ею, а потом, как ни в чем не бывало, продолжили бы свой путь? Вы готовы были пожертвовать жизнью Кьерстин — ради своих мимолетных радостей.

Солнце совсем скрылось за облаками, пейзаж казался теперь мрачным, на озере душераздирающе кричали гагары.

— Слышите? — прошептал Дидерик, и все увидели, как он вздрогнул. — Снова эта женщина кричит! Разве вы не слышите, как она зовет: «Врет Йоар»?

— Мы слышим, как на озере кричит гагара, и больше ничего, — ответил крестьянин. Хавгрим задумчиво произнес:

— Наконец-то я нашел потомка Врета Йоара Йонссона. Моему отцу удалось довольно далеко продвинуться в изучении их родословной. Мы узнали, что его потомком является какой-то воин, поэтому я и был послан на войну, но не нашел его там.

— Как же вам удалось напасть на его след? — тихо спросила Барбро.

Повернувшись к ней, Хавгрим ответил:

— Все эти годы мы тщательно прослеживали их родословную: Врет Маттс Йоарссон, его сын, внук и так далее. Но родословная эта прерывалась в одном и том же месте: все следы исчезали вместе с одним человеком из Рэттвика. Он уехал куда-то из своей деревни, и отец потерял нить поиска.

— Из Рэттвика? — подозрительно спросил Дидерик. — И тебе известно, как его звали?

— Да. Его звали Кнут Пер Олссон.

У Дидерика все поплыло перед глазами. Ведь он сам недавно выяснил, что род его восходит к торговцу кожей и мехами по имени Кнут Пер Олссон, который приехал в Уппсалу из Рэттвика.

— И ты выяснил, что родословная его начинается с …?

— Да, с Врета Йоара Йонссона. Это и есть ваш «королевский» предок.

— Будь ты проклят… — начал он, подходя вплотную к Хавгриму. — Это ты заманил нас сюда. Это ты притащил сюда священника…

— Да, я уже говорил, что эта идея пришла мне в голову неожиданно. Он, проповедовавший в Мооре, показался мне слепым фанатиком, напоминающим того священника Натана, который в свое время осудил на смерть Майт, объявив ее колдуньей. Он сделал это потому, что она оказалась смелее остальных женщин.

— Господи, — тревожно прошептала Барбро. — Что, если священник тоже убьет Бритту?

— Не думаю, — сказал Хавгрим. — Она преподнесла ему вчера вечером хороший урок. Но он попытается духовно поработить ее.

— Это ему не удастся, — уверенно произнесла Кайса. — Бритту не поработишь!

— Да, я тоже так думаю, — улыбнулся отец Кьерстин.

— Но почему ты привел нас сюда? — не унимался Дидерик.

— Потому что я не насильник, — ответил Хавгрим. — Будучи ребенком, я свято поклялся отцу — в качестве благодарности за все то, что он сделал для меня — попытаться отомстить тому или иному потомку Врета Йоара. Их, конечно, много, тогда как род бывшего охранника Врета Йоара вымер после смерти моего отца».

В этом месте на полях стояло несколько восклицательных знаков. И Андре понимающе кивнул.