Боб с тревогой посмотрел на вспомогательную иллюминацию, скомандовал:

— Шире шаг.

Аннет, давно подозревавшая, что внезапный ночной марш-бросок объясняется не только ночной прохладой (да и прохладой-то это не назовёшь), но и некими иными причинами, спросила, указывая на зависшую над равниной осветительную ракету:

— А что это?

Таиться более не было смысла. Боб всё и рассказал. Даже о крокодилах на всякий случай предупредил. Два глаза хорошо, а шесть — лучше. Хотя, хорошо ли видит Аннет без своих чудовищных очков?… Но всё одно: предупреждён, значит, вооружён.

— Главное — до рассвета уйти с равнины, — наставлял попутчиков Боб. — Иначе с вертолётов нас в два счёта засекут. Да и для группы наземного преследования мы здесь будем отличными мишенями. А вот в зарослях — шансы у нас имеются… А где заросли, там и вода — реки, заводи. Это нам тоже на руку — легче будет заметать следы. Ведь не исключено, что у преследователей есть розыскные собаки. От «Красной звезды» с её возможностями чего угодно можно ожидать.

Боб был бы рад ошибиться. Но, увы, не в этот раз. Часа через полтора утомляющего бега (слава Богу, без препятствий, а с короткими передышками) беглецы услышали позади себя собачий лай.

Пушкиндт покрепче сжал свою палку, припустил рысцой. Боб достал зеркальный нож. Измученная ночным забегом Анна, оторвала к чёртовой бабушке истрепавшийся подол юбки, осталась в некотором подобии мини с весьма эротичным разрезом (а вернее разрывом) спереди. Когда бы не столь неподходящий момент, Боб обязательно бы отметил стройность и гладкость ног русской красавицы (ещё бы придумать что с брекетами и ушами). Но сейчас было не до созерцания женских ножек, надо было успеть добежать до какого-нибудь водоёма. Иного шанса оторваться от четвероногих преследователей Боб измыслить сейчас не мог: он всё-таки каскадёр, а не секретный агент, как этот Дедов Буссенар.

Вскоре лай послышался ближе.

— А может это местные динго? — предположила Анна.

— Вряд ли, — пропыхтел задыхающийся от бега Пушкиндт. — Говорят, дикие австралийские собаки не умеют лаять. Они лишь рычат и слегка подвывают. Так что это — скорее всего погоня.

— Умеете вы утешить, — всхлипнула девушка и прибавила ходу.

Всё-таки бежали не зря. Впереди показалась чаща.

— Скроемся от собак на дереве? — то ли спросил, то ли предложил Пушкиндт. — Я больше не могу бежать, сдох… Правда, я не уверен, что мне достанет сил вскарабкаться на ствол.

— Это не выход, — отмёл неудачное предложение Боб. — За собаками явятся и хозяева. А уж им не надо уметь лазить по деревьям, чтобы нас оттуда достать. Просто шарахнут по нам из автомата.

— Я думаю, бандиты не будут стрелять. Мы же нужны им живые. Никто кроме нас, как они полагают, не знает координат захоронения сокровищ Буссенара.

— Поверьте, преступники найдут способ уговорить нас спуститься на землю. Поэтому нам срочно следует отыскать реку, будем уходить по воде. Возможно тогда собаки потеряют наш след… Только будьте предельно внимательны: смотрите по сторонам, не забывайте о крокодилах.

— Час от часу не легче, — обречённо вздохнул Пушкиндт. Саркастически буркнул: — Врал всё Успенский: и про Шарика, и про крокодила Гену. Не друзья они людям, не друзья.

Боб продолжал инструктаж по поведению в австралийских джунглях:

— Прежде чем ступить в воду лучше бросить перед собою палку. Если где притаился клыкастый хищник, он обязательно себя проявит, бросится. Я по Discovery смотрел.

Анна поинтересовалась:

— А что делать, если крокодил — не дай, конечно, Бог — всё-таки схватит кого-нибудь за ногу?

— Молиться, — недобро пошутил Пушкиндт.

Боб отнёсся к вопросу девушки серьёзнее, сказал:

— Шансы спастись, увы, невелики. Но они имеются. Пытаться вырвать ногу или руку, угодившую в пасть рептилии, бессмысленно — укус крокодила, как уже говорилось, один из сильнейших, если не самый сильный в царстве зверей. Взрослый самец может спокойно раздробить панцирь морской черепахи! Схватив жертву, хищник начинает вращаться, пытаясь затащить добычу в воду. Надо вращаться вместе с ним, чтобы избежать ужасных рваных ран, и одновременно давить гребнистому убийце на глаза. Не дотягиваетесь до глаз, бейте что есть силы по ноздрям — тоже весьма чувствительный орган. И тогда есть вероятность, что крокодил разожмёт пасть. И ещё. Если в пасть угодила не нога, а рука, то следует, превознемогая боль, пытаться порвать крокодилу нёбный клапан. Этот клапан весьма важен для рептилии, потому что именно он не даёт воде залиться в горло при погружении. Именно так сумел одолеть коварного хищника мой Дед. Правда, дело было не в Австралии, а во Флориде, и схватился мой Дед не с крокодилом, а с аллигатором. Но разница, мне кажется, не столь уж и велика. У Деда от той памятной встречи шрам остался во всю руку — от запястья до плеча… Кстати, челюстные мышцы гребнистого крокодила устроены так, что работают только на мощное захлопывание пасти. Мышцы же, отвечающие за разжатие челюстей наоборот — весьма слабы.

Пушкиндт перекрестился (Боб отметил про себя: «Справа налево. Всё-то у них в России наоборот. Что за страна?»), пробормотал:

— Не хотел бы я угодить в подобный живой капкан, способный только защёлкиваться.

— Сплюньте, — сказала Анна. — Будем надеяться, всё обойдётся.

С этой надеждой они и вступили в воду.

Боб швырнул впереди себя палку, прислушался. Тихий всплеск — и…тишина. Знать, крокодилов здесь нет. Иначе бы вода вспенилась, забурлила.

— Бегом! — подал команду Боб и, подавая пример, перешёл на рысь (галопировать уже не было сил). Впрочем, рысью это могло показаться лишь самим беглецам. Со стороны — так обычный быстрый шаг. Достигающая колен вода ужасно тормозила скорость — как будто по гире к ногам привязали.

Пушкиндт, не смотря на возраст, старался не отставать от юных спутников, держался молодцом. Знать, фехтовальные тренировки не прошли для дедушки даром. Вот вам и польза от увлечения литературой. Желание подражать физически крепким художникам слова приносило весьма неплохие плоды.

Не обошлось и без мелких происшествий. Зацепившись за какую-то корягу, Анна рухнула в воду. Незнание Бобом русского языка освободило его от некой неловкости, ибо фраза, вырвавшаяся из уст девушки при падении, не соответствовала высокому званию «представительница прекрасной половины человечества». Безразмерно-бесформенная кофта Аннет сразу же набрала в себя воды, повисла на плечах фемины неподъёмной кольчугой.

— Chtob tvoyu tak! — выругалась Анна и скинула кофту. Мало того что осталась в одной блузке, так ещё и в мокрой блузке, самым бесстыдным образом облепившей обольстительную фигурку девушки. Теперь уже не оставалось никаких сомнений: со вторичными половыми признаками у Анны полный порядок. И что она так упорно скрывала сей факт?

— Крокодилы не оценят, — кинул через плечо Боб, сам же, по всей видимости, успевший всё рассмотреть и оценить. — Кофту не выбрасывайте, давайте сюда, пригодится. — Не сбавляя скорости, на ходу, обмотал мокрый, похожий на грязную тряпку кусок ткани вокруг своей талии, затянул на поясе (в этих дебрях любая мелочь может оказаться весьма полезной).

И снова рысцой. Вернее быстрым шагом.

Глубина речки разнилась. Порою вода доходила до пояса, иной раз — и до груди. Тогда переходили с рыси на шаг, или вовсе — на брас. Боб подымал рюкзак вверх, опасаясь замочить Дедовы бумаги.

Через некоторое время где-то позади послышался вой.

— Воют, не лают, — заметила Аннет. — Значит, динго?

— Нет, просто собаки потеряли наш след, — разъяснил Робер.

— Это первая добрая весть за последние сутки, — от себя добавил Пушкиндт. Улыбнулся, перешёл на русский: — Sud'ba Evgeniya hranila… А жизнь-то налаживается.

— Рано радоваться, — охладил русского Боб. — Нужно увеличить отрыв, ещё хотя бы раза в два. И до утра обязательно отыскать надёжное убежище. В таком ритме мы долго не протянем. Необходимо восстанавливать силы. А то спечёмся раньше времени. — Подмигнул партнёрам по гонкам на выживание: — А нам ещё до Гвианы как-то добираться.