Алиса нажала на ручку, сделав шаг в безопасную гавань прихожей. Потопталась на коврике, оценила чудесное спасение и вернулась на лестничную клетку. Как во сне вытащила ключ из двери и, нехотя, спустилась по лестнице. На первом этаже, возле самых ступенек, её поджидал взлохмаченный Эдик. Он переминался с ноги на ногу и отводил глаза.

В гробовом молчании они вышли из подъезда. В этот самый момент раззадоренная Громова показывала средний палец незнакомому мужчине в сером костюме, откровенно заглядевшемуся на чудо голоногое и полосатое. Последующее отступление костюма вышло феерическим: не разбирая дороги, он позорно убегал по лужам, сопровождаемый хриплыми воплями грядущего торжества:

— Да, мужик, тебя натурально вставляет! Беги, беги!

— И где искать его, Коня вашего золотого? — Алиса оборвала приступ веселья, встав столбом укора перед Дашей.

Та подумала и выдала расплывчатое местонахождение:

— На юге. Там леса, степи, озера всякие. Короче, готовься, подруга.

— Где, на юге? Как готовиться?

— Сапоги купи на низком каблуке или ботинки кожаные. Разноси их.

— Спасите наши души! — вполголоса пробормотала Алиса. — Летом разнашивать сапоги.

Желание вырваться из психиатрической клинике, куда её затащили по чужой милости, стало чрезвычайно острым. Обходятся же люди без друзей! И без лживых женихов. И без настойчивых родных. Если представить, что она — сирота. Одинокая, счастливая сирота.

— Ну, не будешь же ты на каблуках по лесу шастать! Рюкзак купи.

— Рюкзак. А чемода… нет? Я, знаешь, привыкла. Такой удобный чемодан на четырех колёсиках. Выходишь с ним из здания аэровокзала, берёшь такси и едешь жить… где мы жить будем?

Дашуня закатила глаза «какой аэровокзал, Шуйская?!»

— В палатке тё-ёмной и сырой, — пропела она замогильным голосом.

Алиса замахнулась скрипкой и отступила к подъезду.

— Которую, кстати, ты купишь, богатая наша подруга. Или нет, палатку я достану, а ты лучше купи нам спальные мешки. Три штуки.

— Я не могу жить в спальном мешке! — воспротивилась Алиса. «Зачем я поддалась на уговоры, — недоумевала она. — Манипулируют мною все, кому не лень. Надо сказать твердое нет, и проблемы исчезнут. Никаких сапог, мешков, рюкзаков. А как же Дашка? Пропадёт без меня в южных степях. Даже не верится, что какие-то полчаса назад я в Италию собиралась. Отель, песочек, цивилизация. Вместо этого палатки, лес и комары. За что такое горе?»

Драматическую ситуацию разрядило явление непропорционального мотоцикла. Сияющий чёрной краской и хромом самодельный «агрегат» торжественно подкатил к спорщицам. Усатый бородач в выгоревшей бандане добро улыбнулся своей Дашуне и предпочёл не заметить чужаков.

— Тетю-маму-папу предупреди, — приказала Громова подруге. — И бандуриста! — Она прижалась к плечу усача-бородача. — Колян, ты — супер! Пробойника видел?

Колян сурово мотнул головой, задрал вверх общипанную бороденку и для вящего антуража покрутил ручку газа. Невообразимый треск заглушил птичье пенье. Чувствительная Алиса сунула футляр под мышку и прикрыла уши ладонями.

— Шуйская, одолжи скрипку на вечер!

Даша потянула футляр на себя, но Алиса крепче обняла инструмент и отступила к подъезду.

— Не дам! — прокричала она. — Ты играть не умеешь!

Подружка постучала по лбу.

— С ума сошла? Зачем мне играть? Дай!

— Нет.

Если и Даша была огорчена, то внешне это не отразилось. Она уселась на мотоцикл и подтолкнула Коляна.

— Ботань помаленьку.

Тот, казалось, находился в другом измерении, с блаженным видом вслушиваясь в рёв мотоцикла. На балкон выползла заинтересованная соседка, из форточки третьего этажа высунули грозный кулак.

— Зачем тебе скрипка?! — спросила Алиса, подступая к подруге.

— Сфоткаться хочу, — перекричала треск Даша. — На байке!

Мотоцикл сорвался с места и впечатляюще форсировал не единожды промеренную лужу.

— Со скрипкой! — Впечатляющий веер брызг обрушился на обочины. — Без одежды! — И заключительным аккордом. — Голой!

Алиса поймала себя на том, что смеётся. Она разогнала дым рукой и обернулась к младшему Громову. Тот с сосредоточенным видом бродил по примятой траве палисадника, поддавая ногами воспрянувшие духом цветы. Сиреневые головки укоризненно покачивались, роняя с лепестков прозрачные капли.

— Ты не видела мой зонтик? — спросил брат голой фотомодели.

— Под тем кустом, чуть правее, — не задумываясь, ответила Алиса.

Эдик присел рядом с шиповником, прошуршал обёрткой от мороженого и вынырнул из травы с зонтиком в руке. Он сжал разлохматившегося друга ладонями, победно потрясая находкой над головой:

— Виктория! — Обрушил на себя порцию воды и поубавил восторг. — Как ты умудряешься всё видеть и помнить?!

Алиса не услышала вопрос, раздумывая над тем, как преподнести родителям историю с Золотым Конём. Куда она едет? Зачем? Важно обосновать поступок.

— Эдик, куда мы едем?

— Центральный Казахстан. Каркаралинский горно-лесной оазис. От Караганды всего двести километров.

— Куда-а? Это же другая страна и очень далеко.

— Италия — тоже другая страна, но не это важно. Представь себе пустыню, солончак, растрескавшуюся голую землю, а после, бац, — лес в три яруса. Нет никакой переходной зоны: каменистая пустыня и стена из корабельных сосен. Пишут, что очень красиво.

Его собеседница вяло отмахнулась от грядущей красоты.

— Прямо уж корабельные. Без меня никак не обойтись?

— Никак, — помотал кудрявой головушкой Эдик. — Ты единственная, кто не ржёт при слове миноискатель.

Они переглянулись и расхохотались.

Подперев рукой подбородок, Алиса сидела перед ноутбуком и смотрела на экран. Заголовок документа, который она так прилежно изучала, звучал прекрасно и тревожно: «Искусство выживать». Ниже шли длинные подзаголовки шрифтом мельче: «Искусство выживать в городских джунглях», «Выживание в жаркой пустыне», «Правила выживания в тропиках» и далее в подобном роде. Она пока находилась в начале пути, штудируя основные положения нового искусства.

«Чем вы благополучнее, богаче и красивее, тем больше внимания уделяйте своей безопасности», — гласил первый пункт. После чего шел второй бесхитростный совет: «Научитесь быть незаметными». Алиса подумала, что ей надо перекрасить волосы в болотный цвет, чтобы в полевых условиях никто не заметил такую красивую, богатую и благополучную девушку. И все же, волосы — это мелочь. Скажите, что делать с её ростом? Куда спрятать примечательные сто семьдесят восемь с половиной сантиметров? По долинам и взгорьям Казахского мелкосопочника будут бродить ярко-рыжий юноша в очках, миниатюрная грубиянка, упакованная в металл и кожу, и очень незаметная зелёная дылда.

— Пожалуй, останусь блондинкой, — пробормотала дылда.

«Не болтайте. Можно быть разговорчивым, но обходить рискованные темы». С этим пунктом советчик опоздал. Вчера ночью заботливой матери вздумалось позвонить из-за границы любимой дочери. Алиса уже спала, и снились ей изумрудного цвета экваториальные джунгли, до отказа наполненные всяческой живностью, а потому её ответы вышли красочными и невразумительными. Тем не менее, родительница выяснила, что кровинка через несколько дней отбывает в четырехъярусный лес, населенный белками, крокодилами и мартышками. Оказалось, что девочка всю жизнь мечтала побегать по поляне в спальном мешке, поплавать в кристально-чистом роднике и испить воды из незамутнённого ничьей жизнедеятельностью озера. После «жизнедеятельности» телефон пришлось отключить.

Пункты «Заводите друзей» и «Верьте в свою звезду» пролили бальзам на раненую душу чтицы, но следующая ложка дёгтя: «Рассчитывайте только на себя. Не ждите, что врач вас вылечит, а милиционер защитит» вогнали городскую жительницу в ступор. Дальше шли рассуждения на тему «…оставшись с матушкой-природой один на один, прежде всего, вооружитесь. Сделайте мощную палицу-дубинку и обтешите двухметровое копье». Она покосилась на сверкающий сталью электрошокер и перепрыгнула через страницу, на которой подробно объяснялось, как выстрогать дубину-защитницу, всенепременно утолщённую на конце.