Он рассказал об этом спокойно, даже буднично, но я заметила, как нервно дёрнулся уголок его рта.

— Это же узаконенный разбой, — возмутилась я. — Неужели никто не пробовал прятать детей?

Всадник невесело улыбнулся и, вздохнув, продолжил:

— Повелитель Дикой Охоты подчинил себе не только Триединую, но и её магию. Призывать запрещено ещё первым повелителем, и этот запрет тянется до сих пор. От того во всём Алатруте не найдётся ни одного человека, кто может Призвать и скрыться от Хейдрека.

— То есть даже не будь я его невестой, он бы всё равно меня находил? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Увы, — кивнул Рейнар. — Вас связывает ритуал помолвки, поэтому когда ты используешь магию, он точно знает, что это именно ты. Не будь обряда, Хейдрек только чувствовал бы, что кто-то нарушил запрет. Было время, некоторым везунчикам даже удавалось водить его за нос достаточно долго, чтоб успеть состариться, но сейчас таких вовсе не осталось. Да и чем чаще он женился, тем сложнее становилось от него скрыться.

— И сколько жён у него было? — Голос охрип от волнения.

— Семь за последние пятнадцать лет.

По два года на жену — не очень-то много, а мне и того не светит.

— Расскажи, зачем он это делает? — опустив голову, тихо спросила я.

Рейнар ненадолго задумался. Украдкой глянув на меня, он всё-таки начал говорить:

— Таков ритуал передачи магии. Повелителю нужно сохранить и Подчинение — оно передаётся по крови, — и усилить Призыв, которого всё время не хватает.

— Но почему? Разве магии может не хватать?

— В его случае — да, — кивнул Рейнар. — Это трудно объяснить… — Он замялся, но под моим испытующим взглядом продолжил: — Представь, что твоя магия — полный до краёв сосуд. Ты черпаешь из него, он тут же пополняется поскольку твой дар питается от энергии мира. Призыв повелителя же будто хранится в дырявой кружке. Он постоянно расходуется на присоединение к мировому потоку магии, чтобы чувствовать, когда кто-то использует дар.

— И его приходится восполнять за счёт чужой магии? — догадалась я.

— Именно.

— Но почему именно за счёт жён? — Я схватила Рейнара за руку, заставив остановиться. — Почему они должны умирать?

— Потому что таков ритуал. — Рейнар не смотрел на меня. Его ладонь безжизненно повисла, стоило мне отпустить его пальцы. Он говорил глухо и будто с усилием. — Потому что каждая следующая жертва повышает уровень магии, как бы поднимает трещину в кружке. Чем больше магии, тем больше могущества. Каким-то повелителям хватало того, что есть, другим, как Хейдрек, этого недостаточно.

Я всё-таки споткнулась. Рейнар поймал меня, подхватив за талию, невольно прижал к себе, но тут же отпустил, когда я поймала равновесие. Холодок пробежал по позвоночнику от осознания, с какой силой придётся столкнуться. Вцепившись в руку всадника, я замерла на месте. Послезавтра мы покинем деревню и перешагнём через барьер. Встречи с Хейдреком не избежать, но как же хочется отодвинуть её ещё хоть на несколько дней!

Кажется, Рейнар понял моё смятение.

— Мы можем уйти прямо сейчас. Я всадник Дикой Охоты — если местные не хотят ещё больше проблем, то нас не посмеют остановить, — тихо предложил он. — Будем переезжать с места на место по всему Алатруту. Я сумею тебя защитить.

Мы стояли так близко, что даже ночная темнота не могла скрыть обеспокоенность в его взгляде. Несмотря на проклятие, Рейнар… заботился обо мне? Мы могли бы сбежать. Пусть придётся кочевать, пусть мои навыки руководителя финансового отдела вряд ли можно применить в мире, где всё ещё главным способом выжить считалось земледелие. Но это я как-нибудь решу.

Мы решим. Будем просто жить, безо всякой магии. Не отпустив руку всадника, я потянулась к нему, неловко поправила ворот его рубахи, разгладила несуществующие складки дублета. Сердце заколотилось, как бешеное, когда Рейнар поймал мою ладонь, прижал её к груди.

Если соглашусь, я не буду одна в этом безумном мире. И мне не придётся рисковать, встречаясь с Хейдреком.

За забором залаяла собака. Мы вздрогнули, как застуканные на воровстве юнцы. И о чём я только думала? Сбежать, спасая свою шкуру, вот только какова будет цена такой свободы?

Я огляделась. В домах по всей деревне уже не горели огни, жители давно спали, не кудахтали куры, молчали собаки, не гоготали гуси, похрапывали в стойлах лошади и коровы. Если мы исчезнем, люди ещё сумеют собраться и уйти, но избы с собой не унесёшь, скот и птицу через леса не выведешь. А за барьером зима. Моя слабость обернётся их смертью: либо от огня Хейдрека, либо от голода и холода в лесах.

Да и как долго я смогу не использовать магию? Случайная мысль, слово, желание — повелитель снова найдёт меня, и жертва этих людей станет напрасной.

— Нет. — Я мотнула головой, отгоняя непрошеные видения. Заставила себя разжать пальцы, до боли стискивавшие запястье Рейнара. Отступила на шаг, сбросив наваждение несбыточных мечтаний. — Нет, всё будет, как я решила. Послезавтра утром уходим из деревни, и ты везёшь меня в Тодбург. Надеюсь, мы сумеем добраться туда за один день.

Рейнар кивнул. На миг показалось, что всадник хотел снова взять меня за руку, но, он, нахмурившись, направился к дому лекарки. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Празднование Второго урожая началось с полудня. Стоило солнцу подняться в зенит, как на улицу высыпали наряженные люди. Мужчины в своих лучших дублетах, женщины в красивых платьях, детишки в новых костюмчиках. Я смотрела из окна, как пёстрая толпа течёт мимо избушки лекарки, и чуть не приплясывала на месте от нетерпения. Когда ещё мне доведётся поучаствовать в подобном?

Видя моё настроение, Ретта усмехнулась.

— Не переживайте, госпожа, без нас не начнут.

По такому случаю лекарка тоже принарядилась. Её тёмно-зелёное платье украшала вышивка серебряной нитью по вороту и рукавам, широкий пояс подчёркивал талию, на груди лежало ожерелье из чёрного оникса, седые волосы собраны в пучок. Глаза лучились улыбкой, рождая сеточку тонких морщин.

Меня тоже одели в красивое платье глубокого винного цвета. Длинные рукава с разрезами спускались почти до пола, из-под верхней присборенной спереди юбки выглядывала нижняя с кружевом по подолу. Ноги обнимали сапожки из мягкой кожи на устойчивом каблучке. Квадратный вырез подчёркивал линию декольте.

— Вот, надень. — Ретта подошла ко мне, бережно неся на раскрытых ладонях ожерелье из граната.

Камни были такого глубокого цвета, что казались почти чёрными. Я с благодарностью приняла украшение, тут же примерив его на себя.

— Помочь?

Рейнар появился у входа, одетый во всё чёрное: дублет с меховой отделкой, штаны, облегающие узкие бёдра, крепкие кожаные сапоги. Только ворот белой рубашки выглядывал у шеи, да пряди у виска, забранные на затылке, казались ещё светлее. Рана уже почти не беспокоила всадника, не сковывая движений.

Подойдя ближе, Рейнар забрал у меня ожерелье. Чувствуя лёгкую нервозность, я повернулась к нему спиной и подняла волосы наверх. Холодные камни легли на грудь, заставив вздрогнуть. Но затылком я ощущала горячее дыхание всадника, от чего по коже пробежал табун мурашек.

— Ты очень красива, Агата, — негромко сказал Рейнар, завязывая ленты ожерелья на моей шее. — И вы, госпожа Ретта, тоже.

Лекарка захихикала, как молодая девчонка. Погрозив всаднику пальцем, она подхватила с лавки корзину, прикрытую тканью, и первая вышла во двор.

Мы остались вдвоём. Обычно в домике Ретты всегда кто-то был: либо сама лекарка, занятая изготовлением снадобий, либо заходил кто-нибудь из жителей. Сейчас же я особенно остро ощутила, что мы остались наедине. Тёплые руки Рейнара на моей шее рождали неуместное ёканье в животе. Его близость пробуждала фантазии, в которых не хотелось признаваться даже самой себе.

— Готово.

Рейнар отнял руки, тут же отступив на шаг. Возникшая дистанция привела меня в чувство. Что за глупые мечты, Агата! Мне нужна от него услуга, а не всякие нежности. И решать эту задачу нужно сегодня, другого шанса может не быть.