Я отпустила волосы, тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Сбивчиво поблагодарив, выскочила во двор, заставив себя не оборачиваться.

Ретта дожидалась меня у калитки. Окинув проницательным взглядом, она хмыкнула, но ничего не сказала. Я послушно забрала у лекарки корзинку, и все вместе мы влились в шумную толпу. Рейнар шёл следом — я чувствовала на себе его взгляд.

Среди людей переживать стало сложнее: раздававшиеся тут и там шутки, взрывы смеха, многоголосое девичье пение погружали в атмосферу всеобщего веселья. Я вертела головой в разные стороны, смотрела на довольные лица, и собственные беды как будто отступали.

Увлёкшись наблюдениями, не сразу заметила, как мы вышли на небольшое поле, с трёх сторон окружённое густым частоколом сосен. Пшеницу уже убрали, солому свалили в стог на дальней стороне, остались лишь несколько колосьев в центре.

Толпа ручейком обтекала поле по краю. Смех и разговоры стихли сами собой, когда из круга вышла Ретта. Лекарка обошла колосья почасовой стрелке, напевно приговаривая:

— Сила Великой Матери приди, туманы да ветра свои принеси. Мы их завяжем в узелок, чтоб каждый границу стерёг, как мог.

— Что она делает? — шёпотом спросила я у Рейнара, замершего за моим плечом.

— Похоже на Призыв, но я не уверен, — так же тихо, почти на границе слышимости ответил тот.

— Но ведь Хейдрек может почувствовать магию! — Я испуганно оглянулась на всадника. — Неужели они не боятся?

— Как-то же деревня была скрыта столько лет, — возразил Рейнар, но сомнение в его голосе всё-таки прозвучало.

Между тем жители спокойно наблюдали, как Ретта медленно обошла колосья, а потом повернулась в нашу сторону. Она поманила меня к себе, заговорщицки улыбаясь. Выставив корзинку на манер щита, я осторожно пошла к лекарке.

— Мы благодарим магию, что привела Призванную к нашему дому! — громко сказала та, когда я остановилась в шаге от центра поля. — И просим её поучаствовать в праздновании Второго урожая!

— Только если вы не сдадите меня повелителю раньше времени, — проворчала я себе под нос, но вслух лишь поблагодарила Ретту за оказанную честь.

Тогда лекарка сняла с корзинки ткань и, приглашающе махнув рукой, пошла по кругу вдоль собравшихся на поле жителей. Я осторожно заглянула внутрь, страшась увидеть мерзкие предметы оккультизма, вроде лягушек или проткнутых иголками мышек, но в корзине лежали обычные белые платки. Когда Ретта подходила к той или иной девушке, выбирая их по только ей известному признаку, она вручала каждой по платку. Последний достался мне.

Девушки вышли вперёд. Каждая подходила к Ретте, получала поцелуй в лоб, а потом срывала колосок. Пока ничего необычного не происходило, и я послушно повторяла за всеми. Но стоило мне сорвать последний колосок и встать на своё место в маленьком круге, как всё поле между нами с Реттой и остальными людьми заволокло туманом.

Он появился из ниоткуда, будто его пригнал ветер, и теперь вился вокруг нас, словно живой. Я попыталась обернуться, что бы найти Рейнара, но лекарка больно сжала моё предплечье.

— Завязывай узел, госпожа, — велела она, и сама подала пример, ловко затянув узел ровно по середине платка.

Я взяла ткань в обе руки и только сейчас заметила, как сквозь нее струятся потоки ветра. Он холодил пальцы, играл с рукавами платья, гладил лицо. Это проявление магии так увлекало, что я завязала узел последней.

Стоило мне затянуть ткань потуже, как ветер стих, туман впитался в землю, а жители разразились приветственными возгласами. Обернувшись, я заметила мрачного Рейнара. Он держал руку на поясе — там, где обычно носил меч. Ретта запретила брать оружие на праздник, а потому всадник лишь хмуро вглядывался в небо. Он ждал повелителя, поняла я, похолодев от ужаса. Могла ли я случайно использовать Призыв? Конечно, да! Но секунды бежали одна за другой, люди вокруг поздравляли друг друга, а Дикая Охота не появлялась. Только когда Рейнар расслабился, я тоже позволила себе выдохнуть.

Между тем Ретта собрала все платки в корзину, но мне её больше не поручала. Она пошла обратно в деревню, за ней потянулись девушки, а потом и остальные жители. Нас с Рейнаром разделили: меня увлекли за собой девицы, отрезав от всадника плотной людской толпой.

До самого вечера мы не могли остаться вдвоём. Оказалось, что участие в ритуале сделало меня представительницей Богини на этот день. Вместе с другими девушками мы ходили по домам, принимали благодарности, угощались праздничными напитками и едой, в ответ дарили песни и танцы. Я не знала ни слов, ни движений, но старалась приветливо улыбаться и соответствовать возложенной роли. Спасибо лекарке: более полно в чужие обычаи я не смогла бы окунуться, наблюдай всё это со стороны.

Когда на небо поднялась луна, а звёзды становились всё ярче, меня привели на опушку леса, туда, где виднелся шпиль башни пророчицы. Веледа в празднованиях не участвовала: мне рассказали, что она никогда не покидает жилище, чтобы сохранить свою магию. Опушка леса, с примыкающим к ней полем, была последней точкой праздника.

Здесь, в заботливо огороженном костровище, развели огонь, а нас уже ждали другие парни и девушки из деревни. Сердце ёкнуло, когда я заметила невдалеке серебряные волосы Рейнара.

Похоже всадника прислала Ретта: местные его сторонились, но неприязни не выказывали, да и сам он не навязывался. Он сидел на стволе упавшего дерева спиной ко мне и глядел на огонь. Я подошла, молча села рядом.

— Как прошёл день? — спросил всадник, дав мне время выдохнуть.

— Насыщенно, — улыбнулась я. Вытянула гудящие ноги к огню, помассировала виски, помяла шею. — Быть представительницей Богини непросто, знаешь ли.

— Могу только представить.

Рейнар предложил запечённый в углях картофель, но я отказалась: в каждом доме пришлось хоть по чуть-чуть, но отведать угощение хозяев, и сейчас я чувствовала себя колобком на ножках.

Собравшиеся вокруг костра люди веселились. Песни, танцы, громкий смех — посреди этого праздника жизни мы с Рейнаром напоминали двух утомлённых бытием странников, по ошибке забредших на огонёк. Для разговоров было слишком шумно, и мы молча сидели рядом. Осмелев, я даже прижалась виском к его плечу, кончиками пальцев провела по запястью, погладила ладонь. В ответ Рейнар сжал мои пальцы, но не отодвинулся.

Надо увести его отсюда. От мысли, что я собираюсь сделать, щёки вспыхнули пожаром. Одна часть меня требовала рассказать всё начистоту, вторая же хотела прижаться к Рейнару, запустить руку в его волосы, ощутить вкус его поцелуя. И эта часть медленно, но верно брала верх. Но стоило мне набраться храбрости сделать следующий шаг, как к нам подскочили две девушки:

— Пойдём, Призванная! Остался последний ритуал!

Они потянули меня за руки, с интересом поглядывая на всадника. Я бы с большим удовольствием осталась рядом с ним, но пришлось подчиниться.

Мы собрались на краю леса. Девушек охватило радостное предвкушение, звонкие голоса разрушили тишину, царившую под ветвями, и только я непонимающе держалась особняком. Смеясь, они обсуждали оставшихся на поляне молодых мужчин, даже не пытаясь прикрыться целомудрием. А уж когда девушки принялись раздеваться, я и вовсе занервничала. В мои планы не входило участвовать в оргии.

Когда ко мне подошла Лора — одна из девушек, с которыми Ретта проводила обряд в поле, — я вцепилась в платье, как монашка.

— Это ещё зачем? — дрогнувшим голосом спросила я, отступая назад.

— Не бойся, госпожа, — с улыбкой сказала она, махнув в сторону других девушек.

Те уже сняли верхние платья, оставшись в одних нижних сорочках чуть ниже колен.

— Неужели Богиня одобряет подобное? — хмыкнула я. — Холодно однако, так и отморозить что-нибудь недолго.

Лора рассмеялась и потянулась к завязкам на моей спине.

— Нас хранит сила Богини, — сказала она, словно бы это всё объясняло.

Перестав сопротивляться, я опустила руки. Всего несколько движений, и платье упало к ногам. Сапоги пришлось снять тоже. Что ж, хотя бы раздеваемся не догола.