А в ночь перед праздником лекарка, заговорщически улыбаясь, предложила мне поучаствовать вместе с другими молодыми девушками в особом ритуале. Несмотря на предупреждающий взгляд Рейнара, я согласилась. От чего бы не познакомиться с местными обычаями?

Получив согласие, Ретта принялась торопливо собирать мои локоны. Часть из них она заплела в косу вокруг головы, на манер короны, а остальные распустила по плечам. Прическу украсили гроздья рябины, на шею повесили ожерелье из веточек ольхи со всё ещё зелёными листьями. Одетая в простую рубаху до пят, я сама себе казалась восставшей из мёртвых утопленницей.

— Ох, хороша, — одобрительно покачала головой Ретта, обходя меня по кругу. — Смотри, как бы её никсы к себе не уволокли.

Последнее было адресовано Рейнару, наблюдавшему за сборами из-за стола. Никсами звали местных водяных — это я выяснила накануне, когда лекарка только завела речь про ночной обряд. И, судя по неодобрительному взгляду всадника, их стоило опасаться.

Мне же хотелось попробовать всё, что предлагают. Неумолимо приближался день нашего отъезда, и кто знает, сумею ли я ещё так развлечься. Хотя когда мне, босой и в одной рубахе, пришлось идти в потёмках до околицы, где собрались другие девушки, стало не очень весело.

Держа в руках яблоки с воткнутыми в них свечами, мы пошли к ближайшему озерцу, спрятанному в глуши леса. Лёгкий ветерок перебирал распущенные волосы, овевал лицо, но пламя в руках горело ровным светом. От небольшого огонька исходили волны тепла, согревая с головы до ног. Когда мы дошли до озера я успела исколоть пятки шишками и ветками, но совершенно не замёрзла.

В тихой стоячей воде отражались звёзды, пахло прелой листвой, еловой смолой и надвигающимся холодом. Девушки поочерёдно опускали в воду немудрёные подношения: разрезанные пополам яблоки, сушёные грибы, дольки тыквы. Отдав принесённое, они отходили назад, свечи в их руках гасли сами собой.

Я шла последней, сжимая в кулаке красную ленту. Её дала мне Ретта, велев ни в коем случае не потерять. Присев на корточки у самого края воды, я опустила ленту в озеро. Сначала ничего не происходило, но спустя несколько томительных мгновений, по поверхности прошла рябь. Всмотревшись в черноту озера, я чуть не закричала: из глубины на меня смотрело существо, которое я видела в самый первый день своего появления здесь.

Прозрачные волосы водорослями вились вокруг худого лица, огромные глаза смотрели, не моргая. Никса потянула за кончик ленты. Пришлось погрузить руку по запястье в воду, чтоб случайно не отпустить другой её конец. Кисть замёрзла в ту же секунду, пальцы онемели, и я почти перестала чувствовать ткань.

Никса приблизила лицо к поверхности, поманила меня пальцем. Когда я наклонилась, существо заговорило. Жутковатый скрипучий голос раздался в моей голове:

— Не сходи с пути, Призванная. Позови свою силу, когда придёт время. Освободи Богиню и нас.

Я отшатнулась, чуть не свалившись в озеро. Лента выскользнула из тонких пальцев никсы, свеча погасла, словно кто-то невидимый дунул на пламя из-за спины. На полоске красной ткани мягким светом загорелись незнакомые символы. Внезапно стало холодно, и мы все молча заторопились в деревню.

Каково было моё удивление, когда у околицы я увидела Рейнара, напряжённо вглядывавшегося в темноту леса. Он дождался, когда мы все окажемся на деревенской земле, и только после этого подошёл ближе.

Одетый в тёплые штаны и кожух, всадник выглядел почти здоровым, но я-то знала, что пройти через всю деревню от дома лекарки было для него не так уж просто. Он развернул свёрток ткани, который всё это время держал под мышкой, и накинул мне на плечи.

— Боялся, что сбегу? — неловко пошутила я, клацая зубами от холода.

— Увы, это несбыточная мечта, — с серьёзным видом ответил Рейнар. — Скорее опасался, как бы никсы и впрямь вас всех под воду не уволокли.

Он растёр мои плечи шерстяной тканью плаща, потом взял в ладони заледеневшие пальцы, отогревая их своим дыханием. Я замерла, боясь пошевелиться. Мы стояли так близко, что я чувствовала горький аромат трав с его губ. По рукам и спине прокатилась жаркая волна. Может, попробовать поговорить с ним о способах избавления от моего статуса невесты? Но во рту пересохло, а горло сдавила невидимая рука желания, когда губы Рейнара случайно коснулись кожи на запястье. Не то чтобы у меня не было опыта в отношениях в прежней жизни — конечно, был. Но я никогда не делала первый шаг, да ещё и никто раньше не ставил мне дедлайн в этом деле.

За спиной раздалось тихое хихиканье, и всадник поднял голову, отрываясь от моих рук. Я тут же отвернулась, чувствуя, как пылают щёки. Не хватало ещё выдать своё смущение!

Оказалось, что другие девушки не разбрелись по домам, как ожидалось. Они отошли на пару метров от околицы и, сбившись в стайку, что-то оживлённо обсуждали, кидая на нас весёлые взгляды.

— Пойдём. — Рейнар выпрямился, отходя на шаг назад. — Только обуйся.

Под ноги упали сапоги. Я спешно засунула в них исколотые лесом ступни, сбивчиво поблагодарив всадника.

Мы пошли в сторону дома лекарки, мимо хихикающих девиц. Стоило немалого труда не покраснеть ещё больше.

— Ты говорил, что знаешь всех существ тайного народа? — с напускной безмятежностью спросила я, чтобы отвлечься от назойливого внимания девушек.

— Я говорил, что отец заставлял меня их изучать, — поправил Рейнар.

— Но откуда у твоего отца столько знаний о них? — не отступала я. — Даже здесь, за барьером магии, их немного. Кажется, только мне везёт встречаться с ними на каждом шагу.

Хихиканье утихло, а вместе с ним ушла моя нервозность. Темнота ночи рассеивалась мягким лунным светом, раскрашивая силуэты домов, сараев и заборов непроглядными чёрными пятнами. Я то и дело останавливалась поглядеть на звёзды — ни одного знакомого созвездия не нашлось, — а Рейнар терпеливо меня ждал.

— У нас большая библиотека. Мои предки собирали рассказы очевидцев с давних времён.

— Похоже, ты из знатного рода?

Я отвлеклась от звёзд и посмотрела на всадника. Свет луны посеребрил его волосы, резко обозначил черты лица. Простой вопрос будто поставил его в тупик: Рейнар помедлил, прежде чем ответить.

— Можно сказать и так.

Я внимательнее присмотрелась к нему. А правда, что мне известно о Рейнаре, кроме его службы у Хейдрека? Пожалуй, ничего.

— Как ты стал всадником? Как вообще вас отбирают?

Повернувшись к Рейнару, я попыталась заглянуть ему в глаза, но он продолжил идти, отчего мне пришлось пятиться спиной вперёд. К счастью, шли мы медленно, и я не спотыкалась о неровности дороги. Всадник на меня не смотрел, и на секунду стало неловко так бесцеремонно выпытывать информацию о человеке. Хотя обо мне Рейнару известно куда больше.

— Во всадники отбирают мальчиков с даром Призыва по всему Алатруту, — наконец, негромко сказал тот.

— Наверно, отец гордился тобой? — осторожно предположила я. Понятия не имею, насколько престижно служить повелителю Дикой Охоты, но вдруг?

Рейнар криво усмехнулся.

— У нас это передаётся по наследству. Меня готовили стать всадником.

— Значит, твой отец тоже служил Дикой Охоте? — не отступала я.

— Служил, — нехотя ответил Рейнар. — Не хочу о нём вспоминать, Агата, — добавил он, предупреждая готовые посыпаться вопросы.

Я прикусила губу. Странно, но упоминание родителя будто вернуло Рейнара в первые дни нашего знакомства. Он отстранённо смотрел на дорогу, избегая моего взгляда. Мне бы успокоиться и отстать от него, но слишком редко выпадал шанс поспрашивать всадника об этом мире.

— Ты, наверное, обладаешь сильной магией? — Я решила подступиться с другой стороны.

— Детей в обучение Дикой Охоте отбирают не по силе дара, а исходя из того, насколько важен для повелителя род ребёнка. Часто их забирают как заложников, либо в качестве наказания. Дети всадников отказываются от наследства, и, если других претендентов на роль главы дома не находится, то земли передают во владение повелителя.