— Боже, дружище, расслабься, ладно? — говорю я. — Какое это имеет значение?

Губы Эйдена сжались в тонкую линию.

— Ты знаешь.

Нет, честно говоря, понятия не имею. Я вопросительно приподнимаю бровь.

Эйден встаёт.

— Забудь об этом, всё равно уже слишком поздно.

Он собирается выбежать из моего кабинета, но я зову его обратно.

— Постой, мы можем всё обсудить.

— О, теперь ты готов всё обсудить. Извини, но это утро уже достаточно странное.

Это заставляет меня задуматься.

— Почему ты вообще был у меня дома в семь утра?

Выражение его лица мрачнеет.

— Хотел попросить тебя стать моим шафером.

Удар ниже пояса. Он хотел попросить меня, а не брата.

— Почту за честь. И Эйден? Мне очень жаль.

Он ничего не отвечает, затем быстро кивает, стискивая зубы, и выходит из кабинета.

На этот раз я его не останавливаю. Я откидываюсь на спинку стула и массирую виски, жалея, что не согласился на предложение Зои перепехнуться. Если бы Лори не нашла меня дома, я бы не оказался участником самого безумного любовного треугольника в истории.

♥♥♥

Остаток дня я провожу в своём кабинете, занимаясь бумажной волокитой и принимая пациентов после обеда. Никаких приёмов в последнюю минуту и посетителей, поэтому я могу уйти пораньше. И всё же я ухожу последним. Эйден принимает пациентов утром по четвергам, а затем предпочитает работать дома. Лори, как и я, принимает пациентов во второй половине дня, но она, должно быть, закончила раньше меня.

Я закрываю наш совместный кабинет, надеясь, что стены клиники выдержат. То, что объединяет нас троих — слишком важно. Мы дружили в колледже, медицинском институте и в ординатуре. Мы мечтали стать семейными врачами, и, когда получили медицинские лицензии, следующим логичным шагом было открытие совместной клиники. Нашим пациентам это нравится, потому что они всегда могут быть уверены в нас. Даже если один из нас заболеет или уйдёт в отпуск, двое других могут его подменить, обеспечивая круглосуточную помощь.

И эта динамика всегда была странной; я тайно любил Лори, а она тайно любила Эйдена. В то время как Эйден должен был быть выше всего этого. Но теперь я задаюсь вопросом, был ли я единственным странным человеком в нашей группе. Посторонним, который всё это время не давал им приблизиться друг к другу.

Когда я уже подходил к машине, телефон завибрировал в кармане, я надеялся, что это снова будет Зои. Но, конечно, это Лори.

ЛОРИ:

Поговорим сегодня вечером? Сможешь приехать?

Мне действительно не хочется ехать до Линкольн-парка, а потом обратно в Стритервилл. Кроме того, мне не очень хочется сейчас разговаривать с Лори.

ДЖЕЙС:

Если ты хочешь поговорить, почему бы тебе не приехать?

ЛОРИ:

Кошки злятся на меня за то, что я оставила их одних прошлой ночью.

ДЖЕЙС:

А как ты справляешься, когда уезжаешь в отпуск?

ЛОРИ:

Ты хоть представляешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы они снова начали мурлыкать?

Пожалуйста, приезжай.

Нам нужно поговорить.

Я приготовлю тебе ужин.

ДЖЕЙС:

Звучит как стимул держаться от тебя подальше.

ЛОРИ:

Тогда я закажу мексиканскую еду в том месте за углом, которое тебе нравится.

Ну пожа-а-алуйста?

В конце сообщения Лори добавляет эмодзи с влюблёнными глазами.

ДЖЕЙС:

Буду через 20 минут.

ЛОРИ:

Я приготовлю фахитас.

Глава 5

Лори

Я решаю, что мне нужно прибраться, поскольку ко мне приедет повелитель чистоты, любитель минимализма и голых стен. Если он увидит мой хаос, у него случится сердечный приступ. Чтобы освободить место на полу, я максимально забиваю книжные полки, и поправляю оставшиеся на полу стопки, чтобы сделать их чуть менее шаткими. За ещё оставшееся у меня время, я успеваю пропылесосить примерно девяносто процентов кошачьей шерсти, покрывающей всю мебель в доме, заказать еду и даже накрыть на стол, добавив в качестве заключительного штриха несколько искусственных лилий.

Когда раздаётся звонок в дверь, я не уверена, кто это, Джейс или еда.

Я иду к двери.

И это Джейс.

Он хмурится и…

— Вау, — говорю я, — задумчивый взгляд тебе идёт, ты секси.

Глаза Джейса расширяются.

— Ты всегда говоришь первое, что приходит тебе в голову?

— Тебе? Да. И ты любишь меня за это, или, по крайней мере, собираешься притворяться, что любишь меня в течение следующих трёх-четырёх недель.

Ой-ой. Хмурый взгляд вернулся.

От продолжения этого диалога меня спасает приехавший курьер с едой. Он торопливо поднимается по ступенькам и вынуждает Джейса войти в дом. Я хватаю еду, даю парню чаевые и с ноги закрываю входную дверь.

Джейс снимает пальто, но затем останавливается, не зная, куда его деть. Теоретически у меня в прихожей есть шкаф, похожий на тот, что у него дома. Но, конечно, мой заслоняют три башни из старых романов. Даже не знаю, какие пальто или сумки там затерялись. Однажды я проберусь туда на поиски сокровищ. А когда увижу закопанные там одежду и украшения, они будут казаться совершенно новыми или, наоборот, никуда не годными. Время покажет. Я бы сказала, что вероятность пятьдесят на пятьдесят. Но я, как правило, покупаю вещи, которые скорее вне времени, чем в тренде, так что велика вероятность того, что мне всё равно захочется носить то, что захоронено в этом шкафу.

В любом случае, я быстро кладу пакет с едой на кухонный стол и забираю у Джейса пальто.

— Я повешу.

Но куда? Спинка дивана не защищена от следов обильной линьки после того, как мои кошки вздремнули на ней. Не вариант. Я рассматриваю все остальные крючковатые поверхности в доме и останавливаюсь на том, чтобы повесить пальто на угол высокой книжной полки.

Джейс следит за моими движениями, но воздерживается от комментариев.

Когда мы садимся за большой круглый кухонный стол, Лея, Бен, Чубакка и Хан Соло занимают свои стулья.

Кошки сидят неподвижно как египетские статуи, и наблюдают за нами.

Джейс находится уже на грани терпимости к моим странностям.

— Они всегда такие?

— Да, они пассивно-агрессивно давят на тебя, чтобы ты поделился с ними едой. Со мной это не срабатывает, но, поскольку ты новичок, они тебя проверяют. Не поддавайся.

Я редко приглашаю к себе гостей, даже самых близких друзей, по понятным причинам. Когда мы встречаемся в моём районе, мы едим вне дома, но я не хотела обсуждать секретные, фальшивые отношения в переполненном ресторане, где нас может услышать кто угодно.

Джейс дарит мне первую за вечер полуулыбку. Двусмысленная, дразнящая, от которой в уголках его глаз появляются небольшие морщинки.

— Они перестали выпрашивать еду, потому что ты такая опытная дрессировщица? Или с тех пор, как ты стала вегетарианкой и перестала есть всё, что им может понравиться?

Я возмущена этим комментарием.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

Я открываю пакет с едой и вручаю Джейсу его фахитас, затем распаковываю свои сырные кесадильи и тако из цветной капусты.

Мы молча съедаем несколько кусочков, пока Джейс не нарушает тишину:

— Сегодня ко мне приходил Эйден.

Мой пульс тут же учащается.

— И?

— Возможно, ты была права. На удивление, он ведёт себя, как ревнивый папаша.

— Потрясающе. Думаешь, мой план сработает?

— Нет, твой план идиотский.

— Но ты же сказал, что он ревнует!

— Даже если и ревнует, он никогда не станет действовать. Эйден преданнее лабрадора. Он никогда не бросит Кирстен у алтаря, тем более не станет уводить женщину у своего лучшего друга. По сути, ты сама себя загнала в угол: Эйден всё ещё помолвлен, а ты стала на 200 процентов недоступной.

Мои щёки пылают.

— Ну конечно, — бормочу я, откусывая несколько небольших кусочков кесадильи.