— Спасибо, а теперь мой лучший командир проводит вас до дома. Томас… — я подозвала своего парня к нам. — Отведи, эту прекрасную даму, и возьми ещё пару ребят, чтобы продукты донесли. Потом возвращайся.

— Хорошо, Джесс. — она ещё раз бросила улыбчивый взгляд, а я вернулась к своей работе. Филипп решал вопросы в замке, а я решила быть ближе к народу.

— Ребята, давайте перерыв! — мы все уселись прямо на площади, отпустив народ по домам. Все солдаты пили уже заранее приготовленный чай и ели бутерброды, рассказывая друг другу веселые истории. Я села на пустую повозку, замыкая круг ребят.

Кто-то закашлялся, рассказывая о том, как женщина пристала к нему с расспросами, есть ли у него жена. Все дружно засмеялись, поздравляя его с возможным будущем. Один мужчина говорил про детей, которые были ещё маленькими, но уже помогали своему отцу нести по пакету продуктов. Солдат изобразил, как усердно они старались, отчего мы все засмеялись. Ко мне подошёл Томас, которому я протянула бутылку. Он выглядел веселым.

— Что случилось? — он отпил чай, протягивая его обратно.

— Милейшая женщина! Всю дорогу шла и рассказывала мне, какая ты хорошая, и что мне бы стоило жениться на тебе. — мы рассмеялись, но солдаты, которые вернулись вместе с ним, закивали головами. — А ещё благодарила за то, что мы помогаем.

— Кого здесь пытались сосватать? — я оглядела солдат, некоторые из которых подняли руки. Мы все рассмеялись, продолжая обсуждать то, как проходил этот день.

Томас облокотился на повозку рядом со мной, споря с каким-то солдатом о возрасте женщины, которую он сопровождал. Я молчала, отпивая из бутылки чай, и наблюдала за ребятами, которые снова смогли расслабиться. Ни за какие деньги и сокровища этого мира я бы не променяла эту атмосферу веселья и спокойствия, которая накрывала меня с головой. Я не задумывалась ни о чём, кроме улыбок солдат или их заразительного смеха, и понимала, что нашла себя.

— Джесс, а ты что думаешь? — я вернулась обратно к Томасу, подтвердив ответ его оппонента, отчего Томас скорчил гримасу, и мы все засмеялись. Мой дом… моя семья… мой покой…

— Томас, вы все собрали? — командир кивнул, а я оглядела все коробки, которые мы должны были развозить по улицам. — Тогда отправляйтесь на главную площадь.

— Хорошо, моя королева. — Томас наигранно поклонился, и мы рассмеялись. Я расправила крылья, взмахнув ими несколько раз, чтобы парень тут же понял, что такие шутки не приветствуются в этом месте. — Коллен уже там?

— Да, поэтому нам стоит поторопиться. Ребята, собираемся. — я улыбнулась, наблюдая за тем, как последние коробки погрузили на повозки, которые вывозили груз за вороты замка.

Мы шли по улицам, наблюдая за тем, как люди украшают дома для торжества. Каждый год мы праздновали четыре главных события. Зимний день — смена года и самая длинная ночь. Весенний день — приветствие тепла. Летний день — когда ночь не наступает ни на минуту. И осенний день — праздник ужаса и кошмара. Все они чтимы нашими народами, поэтому мы ни разу не нарушаем традиции.

— Так, первый отряд, вы занимаетесь развешиванием гирлянд по улицам. Второй — ваша задача установка шатров для ярмарки. Третий и четвертый — мы идем помогать тем, кто не смог украсить свой дом. — эта идея посетила меня совсем недавно.

Я знала, что есть некоторые граждане, которые либо слишком стары, либо бедны, и просто не могут позволить себе атмосферу праздника дома. А в замке завалялись множество коробок с различными фонариками, искусственными цветами и прочим. Кристиан бы ругался, что я раздала эти вещи по всей столице, а некоторые даже отправила в другие города двора зимы, но сейчас я хотела порадовать людей.

— У вас всё хорошо? — я опустилась на главную площадь, где уже вывесили все украшения. Остались только палатки, к которым уже подходили торговцы, арендовавшие их.

— Да, посмотри. — Коллен взяла меня за руку, бросившись в самый центр.

Мы остановились, заметив, как солдаты, уже взрослые парни, кружили маленьких девочек в танце. Я улыбнулась, вспоминая, как когда-то также хотела познакомиться с величественными гвардейцами. Дети смеялись, как и взрослые, которые тут же остановились, заметив меня.

— Мисс, простите. Мы сейчас же вернемся к работе. — я оглядела испуганные лица солдат. Коллен улыбнулась, зная, что сейчас будет происходить.

— Сэр? Разрешите? — я подошла к прилавку, в котором продавались различные музыкальные инструменты.

— Конечно, мисс. — он протянул мне гитару, на которую я указывала, и вышел из-за прилавка, остановившись возле толпы.

Я села на повозку, пустую от коробок с украшениями, и начала играть. Пальцы, уже забывшие твердость струн, медленно перебирали их, создавая мотив знакомой песни. Через пару секунд я начала играть увереннее, закрыв глаза. Я услышала топот детских ножек и тишину, которая установилась на площади. Тихо напевая песню, я продолжила играть на гитаре. Как только слова кончились, но мелодия осталась, я открыла глаза, наблюдая за тем, как солдаты вновь начали танцевать вместе с детьми, а взрослые завороженно слушали меня.

"Проклинаю этот месяц, что навеки оставил меня одну. Он забрал мою любовь. Мне больше не нужен этот месяц в календаре. Он забрал меня. Это пламя тоже погасло…"

В голове проносились моменты с Кристианом, которые теперь никогда больше не повторятся.

Он стоит возле зеркала, поправляя костюм для встречи со своим отцом. Я наблюдаю за ним уже несколько минут, но он меня не замечает, сосредоточившись на галстуке, который никак не поддавался ему. Служанка хотела внести завтрак ему в комнату, но я забрала поднос, кивком поблагодарив её.

— Ваше Высочество, ваш завтрак. — он обернулся, встретившись с моими черными глазами с маленьким голубым ободком.

— Какая ты заботливая, что принесла мне его. И что же сегодня мне приготовили? — я смущенно посмотрела на закрытые тарелки и подняла глаза на смеющегося Кристиана.

— Ты знал! — моему возмущению не было предела. — Хорошо, в следующий раз тебя будет встречать очаровательная служанка, а я больше не притронусь к твоему завтраку.

Я поставила поднос на стол и уже собиралась уходить, когда он схватил меня за талию, прижав к себе, и закружил по комнате. Мои просьбы, чтобы он поставил меня на твердый пол, оказались не услышаны, поэтому через какое-то время мы оба привалились к стене, не в силах ходить из-за головокружения.

— Из-за тебя помялось платье! — я пыталась разгладить складки красивого одеяния, которое выбрала, чтобы показаться перед правителем.

— Я куплю тебе ещё сто таких, чтобы ты не переживала из-за одного. — он на секунду приблизился ко мне, чтобы поцеловать, но я отстранилась.

— Мне нужно завязать тебе галстук. — нехитрыми движениями я сделала узел, закончив образ серьезного правителя. Крис наклонился, чтобы обнять меня, но я снова сделала шаг назад. — Помнешь свою одежду, а у тебя через пять минут совещание.

Я подошла к нему, коротко поцеловав в губы, и парень начал поправлять свою одежду. Он быстро позавтракал, пока я рассматривала наши фотографии в его комнате. Когда он решил уходить, я взяла его за руку, чтобы проводить до кабинета отца, но он убрал свою ладонь.

— Я хочу с тобой ходить так вечно, но пока не могу показаться перед отцом с тобой. Обещаю, что однажды я скажу ему о наших отношениях. — он убежал, а я осталась стоять в его кабинете, переводя дух после нашего короткого поцелуя.

Почему он не хотел представлять меня отцу? Почему он поступал со мной так будто я была недостаточно хороша для него? Водя рукой по струнам, я не замечала, как на площади все работы прекратились, и стало тихо, как из окон соседних домов выглянули жители, как дети прекратили бегать, опустившись на плитку возле меня.

"Он разрушил самый лучший год. Он оставил мучительный шрам. Этот несчастный месяц отнял у меня всё. Да пошёл он к чёрту!"

В голове проносились мысли, от которых становилось тошно. Мне хотелось разбиться на миллион осколков, и больше никогда не ощущать ту боль, то унижение, которое я прочувствовала за этот год. Я закончила играть, допев последнюю строчку, и открыла глаза, посмотрев на толпу. Все тут же зааплодировали, грустно и несколько скромно улыбаясь, а я поймала на себе взгляд Коллен и Томаса, которые поняли перевод песни, которые слышали её и не раз, которые теперь знали, что творится у меня в душе.