— В смысле? Когда его успели купить? — удивляюсь я, смотря на Потоцкого распахнутым взглядом.

— В самом начале вечера эту фотографию купил твой муж, госпожа Потоцкая, — подмигивает Данил, а я закатываю глаза — ну ничего же не меняется. Впрочем, так даже лучше. — Но ты можешь купить любую другую фотографию, Денис. Здесь хороший выбор.

— Выбор хороший, да. Но Настя была одна, — парирует Денис, а я смотрю на этих двоих и улыбаюсь, ну им походу по приколу подкалывать друг друга, похоже, у мужиков это такое хобби.

Меня зовут друзья. Извинившись перед мужчинами, покидаю их компанию и пока иду к друзьям, ощущаю, как мою спину прожигает тяжёлый взгляд. Оборачиваюсь, конечно же, это Данил. Весь вечер с меня глаз не сводит. Его пристальное внимание будоражит, но я стараюсь сохранять дистанцию. Не знаю, сколько ещё удастся продержаться, но так просто не сдамся. Этот урок о доверии друг другу мы должны хорошо усвоить — так, чтоб до конца жизни хватило, чтоб больше никогда к нему не возвращаться — уроку, в смысле.

Приняла ли я для себя решения: остаться с ним или развестись? Приняла и уже давно, ещё тогда, когда Потоцкий предложил пожить в разных спальнях. Сами мысли о разводе для меня оказались болезненными, что уж говорить о реальном расставании? Я не готова наступить на своё любящее сердце, перечеркнуть всё, что меня связывает с Данилом, и начать жить с нуля. Я это пробовала, когда была одиночкой больше десяти лет. Замуж тогда мне даже не хотелось, все мужчины казались какими-то не такими, и теперь я хорошо понимаю: почему.

— Насть, мы её не приглашали, — шепчет мне на ухо Света, стоит только поравняться с подругой.

— Кого не приглашали?

Толкнув вбок локтем, Света кивает на женщину в нескольких метрах от меня. Она стоит напротив одной из моих фоторабот, делает вид, что детально рассматривает. А у меня сердце сжимается в груди до размера теннисного мячика. В женщине я узнаю Людку. Ну надо же, эта сучка всё никак не успокоится.

— Если хочешь, я её сейчас тактично попрошу уйти. А если не уйдёт, за патлы вытащу вперёд ногами, — подключается Вика.

— Боже, девочки. Не надо никого тащить за патлы. Если Люда сейчас здесь, значит, пришла не просто так. Я подойду к ней сама и узнаю в чём дело.

— Может, не надо, Насть? Мало, что ли, она тебе крови выпила? — не успокаиваются девчонки и мне приятна их забота, правда. Но я тоже не размазня какая-то. Сгоревшая фотостудия и испорченная свадьба — вполне было достаточно со стороны Людмилы за то, что я позволила себе быть с Потоцким. Девочкой для битья я не могу быть вечно.

— Всё в порядке. Я справлюсь. А если нет, у меня такая группа поддержки, что стоит только свистнуть, — подмигиваю, а девочки всё равно не очень хотят, чтоб я общалась с Людой. — Ладно я недолго. Узнаю, зачем она пришла и сразу вернусь.

Собравшись с духом, подхожу к Люде. Останавливаюсь за её спиной, чувствую, как бывшая подруга напрягается. Наверное, она уже ощутила моё присутствие, поэтому и вытянулась как струна.

— Нравится? — спрашиваю у Люды. — Можешь купить эту фотографию, она продаётся.

Один миг и Люда резко оборачивается. Долго и пронзительно смотрит мне в глаза, а я взгляд не отвожу. Тоже смотрю на бывшую подругу. Сердце бьётся в груди как отбойный молоток, но мне совсем нестрашно. Люда никогда напрямую не вступала со мной в конфронтацию, в её стиле действовать исподтишка, когда меньше всего ждёшь.

— Привет, — мямлит Людмила и я киваю. — Извини, я без приглашения. Узнала, что у тебя фотовыставка, и решила воспользоваться удобным случаем.

— Да ты не извиняйся, Люд. Тебе же привычно сваливаться как снег на голову.

— Злишься на меня?

— Можно подумать, у меня нет для этого повода.

— Выйдем, поговорим? — кивает на выход.

— Зачем? Разве у нас есть общие темы для разговоров?

— Настя, пожалуйста.

Голос Люды звучит умоляющее и где-то внутри меня отзывается тоска. Ах, Люда, сколько гадостей ты мне сделала, но я всё равно не могу тебя ненавидеть. Мне тебя жалко чисто по-женски. Так любить мужика (читать «Потоцкого»), столько за него бороться, перечеркнуть в себе всё человеческое и в итоге остаться ни с чем. Поставила на зеро и проиграла. В жизни, как и в рулетке, риски всегда высокие.

— Ладно, недолго. Сегодня не ты звезда вечера, Людмила, — подкалываю Людку, а она нетипично молчит в ответ.

Движемся к выходу. В уборной я надеваю пальто, а в этот момент в кармане вибрирует мобильный. Это Потоцкий потерял меня из виду.

— Да, Данил, — произношу, прижав к уху телефон.

— Ты куда собралась, Насть? — ворчит Потоцкий.

— Выйду на улицу, на пять минут.

— С Людкой? Ты серьёзно, Насть? Оставайся в помещении, я сейчас подойду.

— Не нужно, я сама. Верь в меня, пожалуйста.

Закончив говорить с мужем, прячу мобильный в карман пальто. Люда с меня глаз не сводит и всё-таки не удерживает язык за зубами:

— Переживает, да?

— Переживает.

Ухмыляется, вздыхает шумно, глядя куда-то за мою спину.

— Знаешь, Волык. Ой, прости, Потоцкая. Ты такая одна у Данила.

— В смысле?

Проигнорировав мой вопрос, Люда движется к выходу. Толкает дверь от себя и, лишь оказавшись на улице, решает продолжить диалог.

— Ты сказала, я такая одна. Что ты имела в виду, Люд?

— То и имела, Настя. Ты одна у Данила, кого он реально любит. Хотя честно признаться я не верила, что этот кобель может кого-то полюбить, кроме себя.

— Эй, полегче на поворотах. Ты сейчас говоришь о моём муже. Неприемлемо, Люд. Воздержись от оскорблений для своего же блага.

— Ладно, без проблем. Это твой выбор, Настя. Я не за этим пришла. В смысле, я пришла не из-за Потоцкого, а из-за тебя.

— Слушаю.

Скрестив руки на груди крест-накрест, жду, что скажет Люда. Неужто совесть заговорила и она решила попросить прощение?

— Я уезжаю, Насть. Из страны уезжаю. Возможно, навсегда. Пришла попросить у тебя прощение и попрощаться.

— А чего так? Чем тебе родина не угодила?

— Я больная, Настя. Лечиться поеду заграницу. У меня всё сложно, предстоит операция, — холодно произносит Люда, а у меня внутри всё обрывается от её слов. — Извини, что столько боли тебе причинила. Ни один мужик не стоит, чтоб ради него втаптывать себя в грязь. Я это поняла слишком поздно. Мне жаль, что сожгла твою фотостудию, а затем испортила твою свадьбу. Тогда во мне была сильная обида, я хотела отомстить, чтоб ты тоже почувствовала боль. Да, знаю, Данил развёлся со мной не из-за тебя. Просто я не могла наблюдать за вашим счастьем. Не могла его принять. Я, когда узнала, что ты спишь с моим бывшим мужем, у меня внутри всё перевернулось. Я считала тебя предательницей. Да, Насть, ты меня предала, но, несмотря на это, я не должна была делать то, что делала. Молчишь? Сказать мне нечего, Насть?

— Да есть что сказать. Только желание говорить не осталось. Я прощаю тебя, Люд. Выздоравливай. И пока.

Развернувшись, иду к зданию, где проходит фотовыставка, но в последний миг оборачиваюсь.

— Люд, как ребёнок? Кто у тебя там родился: сын или дочка?

— Дочка. Красивая такая. Я её Ангелиной назвала.

— Как в детстве мечтала.

— Да, мечтала. И бог подарил мне чудо.

— Рада за тебя, правда. Выздоравливай, ты нужна своей дочке.

Данил

— Ты меня напугал, — выдаёт Настя, когда оказывается в плотном кольце моих рук, сомкнутых на её талии. — Ты что под дверью стоял?

— Стоял.

— И всё слышал?

— Нет, я просто стоял под дверью и ждал тебя. Что она хотела? — киваю на окно, где на хорошо освещённой фонарём улице всё ещё стоит Люда.

— Неважно, — глаза закатывает, словно я реально сейчас спросил о какой-то ерунде. — Может, отпустишь уже?

— Не хочу.

Склонившись, кончиком носа трусь о её курносый нос. Моя сладкая, нежная девочка сегодня выглядит восхитительно. Едва хватает силы воли, чтоб не наброситься на её губы с поцелуем и не сожрать всю эту ярко-красную помаду.