— Вообще похуй на все твои диагнозы. Я тоже неидеальный, — серьёзно заявляет он, каждого пальца моего касается, будто изучает до миллиметра. — Мне ты нужна, Настя. Без тебя я просто качусь в пропасть.

Вздыхаю.

В груди тоскливо ноет израненное сердце. Сколько раз я представляла в своей голове подобный диалог? Овер дофига. Я даже фразы наизусть помню, которые думала, никогда не пригодятся.

И вот он здесь. Говорит даже больше, чем в моих мыслях, а я молчу. Потому что во мне действительно не перегорело, я всё ещё люблю его той болезненной любовью, от которой иногда хочется сдохнуть. А он… наверное, даже не осознаёт, что былое доверие к нему утрачено. Я понимаю, что он сейчас честно о своих чувствах, просто душу передо мной наизнанку. Только будущее пугает. На этот раз, когда он снова сдастся, устанет или просто поймёт, что есть кто-то лучше меня, кто больше его вставляет, что тогда станется со мной?

— Молчишь? — спрашивает он, когда моя тишина тяжёлым прессом давит на его завышенную самооценку.

— Я думаю.

— О чём?

— О тебе. Не понимаю, почему тогда отпустил? Даже попрощаться не пришёл, а я ждала тебя в тот день до последнего.

— Я пришёл, точнее, приехал. В машине сидел, видел, как уезжает твой автобус.

— А я не знала, что ты такой трус.

Мои слова его нисколько не цепляют, иначе бы не усмехался так нагло: криво и на одну сторону.

— Не трус, а хотел как лучше, Настя.

— Для своего ЧСВ?

— Для тебя. Я отпустил тебя, чтоб ты смогла забыть меня навсегда. Чтоб замуж вышла, родила ребёнка.

— Дурак ты какой-то. Отпустил, а теперь припёрся ко мне спустя год, просишь вернуться к тебе. Ты мне мозг взрываешь, Данил. Тогда что сейчас изменилось? Ты больше не желаешь мне счастья?

— Желаю, но только со мной. Я увидел тебя на свадьбе Лёхи и сразу всё понял. Ты несчастна, Настюша, как и я. Мы с тобой два одиночества. Сколько лет нашей истории, но она никак не закончится. Разве это не значит, что нам суждено быть вместе?

— Суждено быть вместе? — переспрашиваю и тут же смеюсь наигранно, мне-то на самом деле ни хрена не смешно: — А кто-то год назад мне втирал, что любви не существует, что её придумали писатели и кинорежиссёры.

— Я разве сейчас про любовь? — хмурится он.

— Нет, блядь… Про помидоры.

— Ну прости, малыш. Выходит, я нихера не знаю про любовь. Я просто хочу тебя себе. Чтоб ты снова была рядом, как раньше.

— У меня теперь другая жизнь. Другой город. Другая работа. Думаешь, я всё брошу и перееду обратно?

— Бардачок открой, — командует он и когда я спрашиваю зачем, он повторяет: — Прости, хотел сделать это позже, но наш разговор зашёл в тупик.

Открыв бардачок, обвожу взглядом всё барахло, что там находится. Не понимаю, что должна взять или найти.

— Под чёрным блокнотом есть коробочка красная. Это тебе, — его голос немного вибрирует, и я чувствую, что Потоцкий сейчас реально волнуется.

Отодвинув блокнот в сторону, действительно вижу упомянутую коробочку. Знаю, что это значит, но шестерёнки в моей голове крутятся туго. Я одиннадцать лет назад мечтала о его фамилии. Примеряла её тогда, а в итоге она досталась моей лучшей подруге. Сейчас, когда он таким своеобразным образом делает мне предложение, я не знаю: радоваться этому или истерически хохотать.

— Выходи за меня, Насть. Не обещаю, что буду идеальным для тебя мужем. Но обещаю, что за мной будешь как за каменной стеной. Я дам тебе всё, что ты захочешь.

— Всё? — держа в руках коробку, не решаюсь открыть — боюсь, что сейчас бомбанёт от эмоций.

— Всё, кроме детей. С этим я не справлюсь.

Его слова тупым ударом в самое сердце. В глаза его карие смотрю и медленно сглатываю комок, подкативший к горлу.

Реально, что ли, отпустил меня год назад из-за своего бесплодия? Если это так, то он ещё больше дурак, чем я представляла.

— Мне ты был нужен, Дань. Я любила тебя несмотря ни на что.

Открыв коробку, залипаю взглядом на платиновом колечке с бриллиантом. Красивое. Мне такое никогда не дарили. Да что там кольца не дарили, меня замуж никто не звал… никогда. А он зовёт — мужчина, в которого я влюбилась ещё девятнадцатилетней девчонкой. Наверное, я бы сошла с ума от радости, но со мной хорошо поработали специалисты.

Колечко я всё-таки надеваю. Немного велико на безымянном, а на среднем пальце сидит как родное. Холодный металл так непривычно ощущается на коже.

— Ты не ответила, — напоминает Данил, когда я разглядываю кольцо.

— У меня контракт подписан с модельным агентством. Я не могу бросить эту работу.

— Когда заканчивается действие контракта?

— Через полгода. Ты готов меня столько ждать?

— Я хочу посмотреть твой контракт.

В кафе уютно, играет спокойная музыка. Заняв свободный столик у окна, я устраиваюсь на мягком диванчике напротив Данила. Пока он занят изучением меню я занята изучением его. Взглядом скольжу по лицу, которое знаю до миллиметра, пытаюсь отыскать какие-то изменения, но их нет. Ощущение будто рядом со мной не он прежний, а его друга версия: обновлённая со свежей прошивкой.

— Выбрала уже? — оторвав взгляд от меню, Данил переключает внимание на меня, а я пожимаю плечами — в меню так и не заглянула.

— Закажи что-нибудь на своё усмотрение.

Откинувшись на спинку дивана, Данил закрывает меню. На меня смотрит сосредоточенно. Я хочу спросить: о чём он сейчас думает, но не спрашиваю. Кажется, мы на одной волне, изучаем друг друга заново — всё-таки порознь прожили целый год, априори претерпели изменений.

Официант подходит к нашему столику, принимает заказ: стейк из красной рыбы, картофель и овощи. Сегодня мы будем без алкоголя, потому что все важные решения нужно принимать на трезвую голову.

— Поговорим? — предлагает он, перестав меня разглядывать.

— Разве мы уже не поговорили в машине?

— Я бы сказал, недоговорили. Ты так не ответила на моё предложение, Настя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты сейчас о предложении замуж? — спрашиваю я, а он кивает; взглядом прищуренных глаз мажет по моей правой руке, где на среднем пальце красуется его кольцо. — Я ответила тебе уже. У меня контракт, поэтому я остаюсь здесь, в столице.

— Значит, нет?

Скупо улыбаюсь:

— Я не говорила тебе «нет».

— Ты не сказала мне «да».

— Не сказала, потому что не могу переехать в другой город к тебе. А ты вряд ли ты согласен на переезд.

Потоцкий держится уверенно и лишь желваки, играющие на скулах, выдают его напряжение. Наверное, он ожидал, что после предложения выйти замуж я буду вне себя от радости, брошусь ему на шею, но случился облом. Я, спокойная как удав, отреагировала на предложение стать одной семьёй, будто меня позвали в кино.

Нет, на самом деле всё не так.

Я в шоке, правда. Туго соображаю, потому что не ожидала от Данила такого решительного шага. И где-то внутри меня действительно от радости верещит та девятнадцатилетняя девушка, влюбившаяся в самого красивого парня с глазами чайного цвета.

— Если дело лишь в контракте, то это не проблема.

— Ты меня сейчас уговариваешь? — ухмыляюсь я.

— Пытаюсь понять, что ты чувствуешь, Настя. Но ты в себе закрылась… очень. Неужели я так сильно сломал тебя год назад?

— Сломал, Потоцкий. Можешь не сомневаться.

Данил молчит. И я вижу, как ему неприятно осознавать, что причина моей холодности — он сам. Ну чего уже теперь об этом? Было и было. Прошлое не изменить, но будущее всегда остаётся за нами.

После ужина в кафе Данил везёт меня домой. Уставшая после тяжёлого рабочего дня я почти не разговариваю. Веки слипаются, и в мыслях я не перестаю думать о своей мягкой подушке, что на съёмной квартире.

«Ровер» тормозит напротив подъезда. Отстегнув ремень безопасности, не спешу уходить. Я же не стерва, мне не всё равно: где он сегодня будет ночевать и с кем.