Люда приближается. Вручив мне сраный «веник», обнимает Потоцкого. Виснет на его шее, как тяжёлый груз. И своими накрашенными ядовито-красным цветом губами тянется к щеке Данила.

Данил натянуто улыбается:

— Спасибо, — спешит отстраниться.

— Дай вытру помаду, — смеётся Люда, хочет рукой коснуться лица Потоцкого, но он перехватывает её за запястье. Люду этот жест нисколько не трогает, она почти сразу переводит фокус на меня: — Ты же не ревнуешь, Настён? Он теперь твой муж. Вместе до гробовой доски, как говорится.

В тоне Людмилы много сдержанности. Видно, что она контролирует своё каждое слово, будто заранее репетировала торжественную речь… сучка.

— Ты никогда не умела шутить, — сухо реагирую на попытку Люды меня зацепить.

Ведущая предлагает сделать памятную фотографию возле свадебной арки. Люда очень хочет встать между мной и Данилом, но оказывается с левой стороны от Потоцкого.

Я едва могу терпеть эту гадину. Данил, кажется, тоже вот-вот на грани продемонстрировать своё истинное отношение. Но словно почувствовав враждебный настрой, Людмила мило улыбается, вручает мне подарок — небольшую коробочку, обвёрнутую в дизайнерскую бумагу, и занимает свободное место за столом среди наших общих друзей.

Гости ни о чём не догадываются, почти моментально переключаются на болтовню. И до Люды нет никому никакого дела, кроме моих родителей и старшего брата Данила. Их взгляды говорят сами за себя, они в конкретном шоке.

До конца торжественного вечера Люда ведёт себя прилично, я даже забываю об этой гадине ровно до того момента, пока ведущая не предлагает посмотреть какой-то ролик на большом проекционном экране.

Из-за технических неполадок у ведущей не сразу получается показать ролик. Я ухмыляюсь, вспоминая, как буквально несколько часов назад у неё точно так же не получилось нормально провести церемонию бракосочетания. Потерять клятву молодожёнов и поставить чужую запись — это просто мегапрофессионально, ну прямо уровень «бог».

В зале специально приглушают свет, на экране наконец-то появляется картинка. Звучит приятная мелодия. Это слайдшоу из моих и Данила старых фотографий — начиная с детского сада и дальше по календарной очерёдности.

Ничего ужасного не происходит, но у меня возникает нехорошее предчувствие. Смешанные чувства, толком ничего не могу понять. Напряжение сковывает, а по коже мороз бежит.

Я переглядываюсь с Потоцким. Спрашиваю его: кто подготовил ролик, ведь старых фоток у меня никто из гостей не просил. Возможно, попросили у мамы, но… Уже через несколько слайдов, когда появляются фотки из моей студенческой жизни, то у меня пропадают все сомнения. Это Люда! Только у неё могла быть эта смешная фотка, как мы в общаге сидим на балконе 8 этажа, свесив ноги вниз.

Напряжение нарастает с каждой секундой. Нервы не выдерживают.

— Не нравится мне всё это. Можешь подойти к ведущей и попросить её выключить этот ролик? — прошу Данила.

Вздохнув, Потоцкий молча поднимается со стула. Но всё это происходит слишком быстро. На экране появляются свадебные фотографии Люды и Данила, затем следуют обрезки видео из их семейной жизни. Но одна запись повергает меня в шок. Я слышу свой голос и столбенею.

«Я сплю с твоим бывшим мужем»

«Это шутка, что ли?»

«Я не шучу»

«Ну и как тебе с ним?»

«Зачем ты это спрашиваешь, Люд? Хочешь узнать подробности: как мы с ним, в какой позе, сколько раз я кончаю…»

«Я же тебя просила не связываться с ним. Я умоляла тебя»

«И что?»

«И ничего! Ты же знала, как мне будет больно. Настя! Он же специально с тобой, дура! Назло мне, понятно? Он попользуется тобой и выбросит, как делал это со всеми своими бабами. Но мне тебя даже не жаль. Дура ты, Волык. Если бы ты была нужна Потоцкому, он бы десять лет не тянул резину. Он тебя не любит нисколечко, у него таких как ты дохера»

С лица сползают все краски. Закрыв глаза, я пытаюсь побороть гадкое чувство, будто мне вылили на голову ведро дерьма. И когда кажется, что хуже уже быть не может на экране появляются новые фотографии. Я не понимаю, почему до сих пор не выключили этот дурацкий ролик, который подготовила бывшая лучшая подруга, как и не понимаю: куда пропал Данил, его просто нигде не видно!

Я не сразу могу разглядеть на фотках Потоцкого. Глаза застилают слёзы, а на горло будто накинута удавка — сжимается с такой силой, что кажется я вот-вот перестану дышать.

На фотках повсюду Данил. И не один! А с какой-то девушкой, которую я никогда не видела раньше. Но судя по рубашке, которая была надета на Потоцким в одной из фотографий, снимки свежие — не больше месяца, потому что это новая рубашка мужа, я её подарила.

Удар под дых случается под конец видео, когда на экране появляется фотография, где Данил вместе с незнакомкой входят в женскую консультацию.

«Как тебе, бывшая лучшая подруга? Больно? Это ещё не больно, а всего лишь первая измена твоего мужа. Я же тебя предупреждала, что у него таких, как ты дохера. Любви и счастья вам, мои недорогие друзья», — звучит из музыкальных колонок и моя психика не выдерживает.

Дыхание учащается. Хочется заорать во всё горло, выплеснуть негативные и травмирующие нервную систему эмоции, но не выходит. Я просто впадаю в ступор…

Данил

— Насть, открой дверь… Малыш, ну, пожалуйста, — прошу в хрен знает который раз, но в ответ прежняя тишина.

Рука ложится на моё плечо. Реагирую резко, отмахиваюсь, даже не смотрю, кто подошёл. Продолжаю тарабанить в дверь, не теряю надежду, что Настя успокоится и наконец-то откроет. Если же не откроет, один хер сломаю всё к ебеням, снесу с петель эту чёртову фанеру, которая нас разделяет.

— Настя! Открывай! — я на грани взорваться. — Если не откроешь дверь, то я её сейчас вышибу.

— Дань, может, давай я попробую? — Света становится рядом, в глаза мои заглядывает с мольбой, и я тупо киваю, а хули ещё остаётся? — Отойди, пожалуйста. Пойди куда-нибудь погуляй.

— С хрена ли?

— Что-то мне подсказывает, пока ты здесь Настя не откроет.

— Откроет! А если не откроет, нахрен дверь вынесу.

— Друг, не кипятись, — успокаивает Жека, — идём, пройдёмся. Выпьем немного, тебе сейчас это нужно.

— Я не хочу пить! Я хочу видеть свою жену, — отмахиваюсь, когда Жека пытается меня увести прочь.

— Ну не дури, Данил, — продолжает Жека. — Гости и так все в шоке, зачем всё усложнять?

— Мне похуй на гостей, ясно?

— Я понял. Тебе похуй, да. Просто подумай, что Насте не похуй, что о ней подумают близкие люди. Ещё не всё испорчено, там пока диджей веселит, но… Блядь, Дань… Это же свадьба, девочки о ней с детства мечтают. Не порть своей жене воспоминания об этом дне.

Ухмыляюсь. Рука тянется к подбородку. Сука… Какой каламбур выходит. Кажется, уже всё испорчено, разрушена до фундамента. На гостей мне вообще похуй, уверен, Насте тоже сейчас не до них.

— Идём. Идём, выпьем, — настаивает Жека и всё-таки уводит меня из коридора, где под дверью уборной уже собралась вся группа поддержки моей Насти в виде близких подруг.

Жека приносит на террасу бутылку вискаря и закуски. Усаживаюсь в плетёное кресло, отрешённо смотрю перед собой.

Залпом осушив бокал алкоголя, ловлю себя на мысли, что нихера не ощущаю. Выпил, будто простую воду, ни разу горло не обожгло противной горечью.

Закуриваю. Курю как больной, с жадностью вдыхаю никотин, не накуриваюсь.

Жека молчит. Тупо наполняет опустевший бокал вискарём и передаёт мне. Выпиваю одним махом снова без закуски.

Тишина начинает напрягать, но хуже тишины — неизвестность.

Сколько прошло времени? Минут десять, двадцать? Настя уже вышла из уборной, нет?

— Дань, ты куда? — спрашивает Жека, когда я резво встаю с кресла.

— Пойду уже. Может, Настя меня ищет, а я тут с тобой сижу, бухаю.

Скептическим взглядом друг проходится по мне сверху вниз. Брови хмурит, видно, что моё решение не одобряет, но мне как-то похуй. Сил нет ждать непонятно чего. Пока Настя там, а я здесь, ничего хорошего происходить не может. Настя ещё больше себя накрутит, додумает всё сама — даже там, где додумывать нечего.