— Хам, — пытаюсь рявкнуть, но выходит жалостливый писк. — Дань, ты же отпустил меня год назад. Давай не будем начинать… снова? Я больше не хочу страдать.

— А если на этот раз я скажу, что хочу тебя навсегда?

— Не поверю. Ты идиот, Потоцкий. Ты просрал свой шанс.

— Знаю, — отпустив мои запястья, обеими руками обхватывает за талию.

— Ты дурак.

— Согласен, — поддевает пальцем бретельку на моём платье, оголяет плечо.

— Я еле выжила после нашего расставания, — снова упираюсь руками в его грудь, но больше не отталкиваю.

— Прости.

— Не прощаю. Уходи.

Качает головой, медленно приближается губами к моему плечу. А у меня дрожь по всей спине, ноги становятся ватными. Если он сейчас отпустит, я точно шмякнусь на пол.

— Давай навсегда? Вдруг повезёт в этот раз, — мелкими поцелуями осыпает моё плечо, переключается на ключицу. — Мне хуёво без тебя, Настя.

Сердце ухает вниз. Чувствую, как в кровь выбрасывается огромная порция адреналина.

«Мне хуёво без тебя, Настя», — услышать от Потоцкого такое — равносильно признанию в любви. В своё время я бы всё отдала за эти слова, но не отдам, потому что уже не надо. Нет, не просто не надо, а уже поздно, ведь когда-то же было надо.

— Ты пьяный, — сопротивляюсь пассивно, руками уже не так сильно упираюсь в его плечи.

— Не так сильно, чтобы не контролировать то, что говорю. Я ждал твоего приезда два месяца, Насть. Я думал о тебе…

— Молчи. Ничего не хочу слышать.

— Придётся. Я уже здесь. Пришёл к тебе ради тебя.

— Ради себя ты пришёл, Потоцкий. Нарисовал какие-то мультики в своей голове, решив, что я приму тебя с распростёртыми объятиями.

— Не примешь?

Перестав касаться моей ключицы губами, поднимает взгляд на моё лицо. Заглядывает в глаза.

Качаю головой. Проснувшийся внезапно внутренний голос шлю лесом. Нет, я его не приму и даром. Больше не нужен со своими заёбами. То отпускает, то закрывает гештальты. А я же живая, из крови и плоти. Я — не чей-то гештальт, а человек.

Данил

Ты уже почти угодила в мой капкан. Бесполезно делать попытки выбраться из него. Я не ослаблю хватку, обратного пути нет. К чёрту мысли о твоём счастье, мол, без меня тебе будет лучше. Без тебя буду несчастлив я, а это гораздо важнее.

Смотришь на меня снизу вверх, а я чувствую, как напрягаются мышцы на моём лице.

Не стоит, малыш, меня так разглядывать. Я сейчас не сдержусь и залезу к тебе в трусы без твоих любимых прелюдий… прямо сейчас. От одной только мысли, как я толкаюсь внутри тебя, мне становится душно. В паху каменеет член.

Я был недостаточно убедительным? Ладно, значит, переходим к активным боевым действиям — сразу в кровать.

Усмехнувшись, рукой хватаю за затылок. Тяну на себя. Не оставив ни единого шанса на сопротивление, губами впечатываюсь в твои губы. Языком проникаю в рот. Такая сладкая. Голову мне дурманишь.

Нащупав на спине молнию на платье, хватаюсь пальцами за язычок. Тяну вниз.

Дрожащими пальцами расстёгиваешь пуговицы на моей рубашке. Я чувствую, как тебя бомбит, детка. Ничего не бойся. Это же я. Помнишь, как нам вместе кайфово? В сексе идеально сочетаемся.

Твой язык внутри моего рта сводит с ума. Губы такие нежные, вкусные, целуют меня с жадностью. Никогда больше не встречал такую, кто бы так умел ласково трахать меня языком.

Рубашку с себя снимаю. Хочу, чтоб ты дотронулась до моей груди. Пальчиком коснулась соска.

Да, малыш. Вот так. Мне нравится.

Платье падает на пол. Тяну тебя за руку, чтоб через мгновение одновременно переступить через образовавшийся ворох одежды и медленно двинуться к кровати. Когда я вошёл в номер, то сразу заметил этот огромный траходром. Надеюсь, этой ночью он под нами не сломается.

Ты в одних красивых трусиках выглядишь как богиня. Хочу немного полюбоваться тобой, взглядом скользнуть по затвердевшим соскам темно-розового цвета и опустить взгляд ниже, к соблазнительной впадинке пупка.

Идеальная. Такая же стройная с аппетитными формами, как и в моих фантазиях, когда я дрочил на тебя не единожды.

Сбросив туфли, толкаю тебя на кровать. Пока ты прижата спиной к матрасу, смотришь на меня снизу вверх с широко распахнутыми глазами, я в спешке расстёгиваю ремень на брюках.

Взгляд туманный. Дыхание тяжёлое. Я слышу быстрый стук твоего сердца, ты как испуганная зайка хлопаешь ресницами.

Из кармана брюк достаю коробку с презервативами. Да, малыш. Сегодня будет с защитой, я помню твои пунктики. Я не болею всякой хернёй, за год ничего интересного не намотал, но сейчас ты вряд ли готова поверить мне на слово.

Боксёры вместе брюками стаскиваю по ногам вниз. Зубами разрываю квадратик фольги и раскатываю презерватив по члену.

Поймав твой затравленный взгляд, подмигиваю.

Один шаг вперёд и я сверху тебя между твоих широко разведённых в стороны ног.

— Соскучилась? — спрашиваю, а ты качаешь головой.

Ладонь кладу на твою промежность, глажу вверх-вниз по мокрым трусикам. Пиздоболка, но я даже не сомневался в этом. Ты весь день от меня бегала, строила из себя ледяную королеву. Но ты же другая, Настя. Я тебя как облупленную знаю и ещё там, в ресторане во время нашего медляка всё почувствовал. Как ты ко мне прижималась — отдельная тема для обсуждения. Сомневаюсь, что ты подалась в монашки (с таким-то темпераментом), но ощущение, что тебя никто давно не трахал — было очень острым.

— А я пиздец, как по тебе скучал, Настенька. Моя хорошая, моя девочка, — на ухо тебе шепчу в промежутках между поцелуями, которыми я щедро осыпаю твою нежную шею.

Ладонью сжимаю полушарие груди, сосок зажимаю между пальцев. Если сожму ещё немного сильнее, то ты издашь первый стон.

Вздыхаешь. Давай, детка. Стони этой ночью для меня подо мной.

Трусики твои рвать не хочется. Бред это всё, мол, вам нравится, когда на вас рвут бельё. На самом же деле ткань неприятно впивается в кожу, причиняя боль. Я не садист, хотя трахаться хочется до усрачки.

Пальцами поддеваю тонкое кружево. Красивые стринги. Чёрные. Не хочу думать, кто ещё, кроме меня, с тебя снимал бельё, но блядь… Я думаю об этом в последнее время всё чаще.

Половые губы мокрые. Пальцем растираю по ним влагу, не забываю про клитор.

Прости, малышка, но с прелюдиями я уже всё. Для долгого воздержания я и так был слишком нежным.

Толчком врываюсь в тугое лоно. Тихий писк. Останавливаюсь. Реально записалась в монашки?

— Если будет больно — скажи, ладно?

— Всё нормально.

Дав немного времени тебе привыкнуть к моему члену, начинаю двигаться. Мне очень хорошо внутри тебя. Немного тесно, но так даже кайфовей.

Через минуту наращиваю темп. Удерживая свой вес на руках, согнутых в локтях, смотрю на тебя сверху вниз. А ты губы свои кусаешь, головой мечешься по подушке. Я тоже хочу кусать твои губы. Сожрать тебя всю хочу.

Твои стоны взрывают мне мозг. Мы на одной волне. Давай, милая, кончай. Тебе же нравится, как я остервенело трахаю тебя: с размаху вхожу на всю длину члена, двигаюсь в одном темпе, не меняя угла.

Дрожь усиливается. Стоны ещё громче.

— Кончай.

Через несколько толчков тебя накрывает, твоё лоно сжимает мой член, доставляя нереальное удовольствие. Не перестаю трахать. Знаю, тебе нравится, как я вдалбливаюсь в тебя во время оргазма — ощущения острые, на самом пике.

Мой оргазм тоже на высоте. Стиснув зубы, закрываю глаза и изливаюсь внутри тебя, в презерватив.

Несколько секунд, чтоб перевести дух и с мыслями собраться.

— А говоришь, не соскучилась, — ухмыльнувшись, поднимаюсь с кровати, чтоб снять использованный презерватив. — Настя, Настя…

— Что?

Хочу сказать тебе, что пиздеть мне никогда не нужно — это так… на будущее. Но молчу. Не буду портить момент — ты из номера можешь выгнать, а я ещё не насытился тобой этой ночью.

— Красивая очень. Я весь вечер любовался тобой, — говорю в итоге.

Уткнувшись мордой в подушку, Потоцкий спит сном младенца. А меня кроет. Триггерит не по-детски. Закрывшись в душевой кабинке, я подставляю лицо под прохладную струю воды. Хочу смыть с себя его запах, его прикосновения. Всего его хочу… смыть с себя.