Успокоив участившийся пульс, завожу двигатель и выезжаю с парковки. Звоню Денису, нехорошо получилось, меня совесть мучает. Я не должна была втягивать этого мужчину в свои семейные разборки, но втянула.

Денис отвечает практически сразу. Мне неловко, но говорить всё же придётся.

— Привет, как ты? — спрашиваю первой.

— Нормально, привет. А ты как?

— Уже лучше. Звоню извиниться перед тобой. Мне очень жаль, что всё так получилось. Я не должна была вчера тебе звонить, не должна была создавать проблем в виде моего ревнивого мужа. Надеюсь, он хоть драться на тебя не кидался?

— Ах, Настя, — глотает колкую усмешку. — Ты не обо мне беспокоиться должна, а о себе. Тебе жить с твоим мужем, которого ты так сильно любишь, что аж ждала одиннадцать лет.

— Это я вчера тебе по пьянке сказала, ну, мол одиннадцать лет ждала?

— Говорила, да. Но это и так видно в «Инсте». Я давно уже понял, что у тебя всё сложно. И пока ты не разберёшься, мне в твоей жизни точно нет места.

— Прости.

— За что?

— За всё прости, Денис. Я не должна была тебе всё это говорить, просто нажралась как свинья, и оно само из меня полезло. Я не оправдываюсь, нет. Не нужно было пить, но вышло как-то так.

— Да забей. Я в порядке.

— Ладно. Тогда ещё раз прости и… Чёрт, не знаю, что ещё сказать. Мне реально стыдно перед тобой. Такой позор…

— Насть, всё нормально говорю. О себе подумай. Я не собираюсь давать тебе совет, ты и так всё понимаешь. Делай выводы, принимай решения. Ты очень красивая женщина, молодая.

— Не продолжай, я знаю, что ты сейчас скажешь.

— Ну вот и отлично.

— Да… Ладно, как-нибудь разберусь. Пока.

Вечером, когда я возвращаюсь с работы, на телефон поступает сообщение от Потоцкого. Спрашивает: скоро ли я. Набрав «уже еду», отправляю сообщение.

В предвкушении разговора меня немного трясёт, хотя я не один раз проговорила все слова, которые собираюсь сказать мужу. Надеюсь, в этот раз у нас получится конструктивный диалог, сил ссориться больше нет.

Домой попадаю в начале девятого вечера. Только успеваю переступить порог квартиры, как встречаюсь с Потоцким. Выглядит он сердитым. Стоит в коридоре, руки скрещены на груди. Меня взглядом испепеляет. А я игнорирую его враждебный настрой, молча снимаю кроссовки и подхватываю с пола бумажные пакеты, которые принесла с собой.

— Ты ужинал? — обращаюсь к Данилу, стараюсь не смотреть в его потемневшие от злости глаза.

— Нет, — чеканит холодно.

— Я так и думала. Я еду заказала в ресторане, сейчас буду накрывать стол. Сядем в гостиной или кухне?

— Мне всё равно.

— Хорошо, тогда накрою в гостиной. Только схожу наверх переодеться, ладно?

Не дождавшись от Потоцкого какого-либо ответа, ухожу в спальню на второй этаж. Переодеваюсь в домашний спортивный костюм.

Когда я накрываю на стол в гостиной, как и обещала, Данил молча сидит в кресле, наблюдает за моими действиями. Я с трудом сдерживаюсь, чтоб не зацепить его словами, не сказать того, чего не планировала говорить. Хотя мне очень хочется уколоть его словами, поинтересоваться, как поживает новоиспечённая мать, стало ли ей лучше. Но я молчу, закусываю щеку изнутри. Там с ребёнком не всё так просто, мне действительно жаль, пусть поправляется. А я не буду спекулировать этой темой, не стану давить Потоцкому на больной мозоль, я же теперь живу с включёнными мозгами, а не эмоциями.

— У меня всё готово. Садись за стол, — Данил реагирует на мои слова моментально. Я даже сесть на стул не успеваю, как он оказывается рядом и вдруг хватает меня за запястье правой руки.

— Ты сняла обручалку?

— Да.

— Что это значит, Настя? — раздосадованно хмурит брови.

— Давай поужинаем и спокойно обо всём поговорим. Помнишь, ты сам меня просил поговорить, когда попустит. Вот. Меня попустило. Я готова к разговору.

Не ответив, Данил молча садится на стул напротив меня. Пока я накладываю себе на тарелку жареный стейк из телятины и салат из свежих овощей, Потоцкий продолжает пилить меня взглядом.

— Дань, дырку протрёшь на моём лице. Не надо так на меня смотреть, — усмехаюсь.

— Где ты была?

— На работе. Потом заехала в ресторан, забрала заказ и приехала домой.

— И всё?

— Ты ждёшь каких-то других подробностей?

— Ты хотела поговорить, Настя. Я тебя слушаю, — резко переключается Данил и мне становится не по себе — наступил самый ответственный момент, который я боялась больше всего.

Разрезая стейк ножом, стараюсь сохранять маску ледяной королевы. Трудно ли это? Очень. Но Данил больше не узнает, что творится в моей душе. Отныне я для него закрыта и так теперь будет всегда.

— Да, я хотела с тобой поговорить. Речь пойдёт о нас.

— Слушаю.

— Дань, ну ты можешь реально хотя бы сделать вид, что ты тоже ешь? Под прицелом твоих глаз мне даже кусок в горло не лезет.

— Ладно, — тянется к банке с соком, наполняет стакан.

— Отлично, спасибо за понимание. А сейчас я попрошу послушать меня и не перебивать. Я постараюсь говорить мало и только по делу. В общем, вся эта неприятная ситуация открыла нам двоим глаза на многие вещи. Во-первых, у нас с тобой есть взаимные претензии и обиды. А во-вторых, мы не умеем с тобой друг друга слышать. Да, мы слушаем, но не слышим. Сейчас, когда меня уже отпустило и утихли первые сильные эмоции, я смотрю на эту ситуацию под другим углом. Вот мы с тобой поженились, создали семью, а для чего? Что бы что, Дань? Не отвечай, пожалуйста, это риторический вопрос.

Потоцкий вздыхает. Кажется, он уже догадался, о чём пойдёт речь дальше, но молчит. Ждёт, пока я выскажусь.

— Спасибо, что слушаешь, — продолжаю после недолгой паузы. — Так вот, мой любимый муж. Семья у нас с тобой не получается. Кто прав, а кто виноват — опустим этот момент. Главное, что наш брак оказался катализатором проблем, которые и так были, но они ускорились и обострились после нашей свадьбы. Я тебя очень люблю, Данил. Когда я сказала, что ненавижу, я не соврала. В тот момент ты больно ударил словами и я действительно ощутила к тебе что-то похожее на ненависть. Ты знаешь о моей непростой психике, я очень нуждаюсь в стойкой ремиссии, иначе всё может закончиться дуркой. Нет, я не поехала кукухой, как ты сказал, но на пути к этому. А я не хочу закончить свою жизнь в палате психиатрической больницы, я хочу жить полноценной жизнью, как обычные люди. Поэтому мной было принято следующее решение.

Напрягшись, Данил сжимает до побеления пальцев вилку. На меня смотрит исподлобья. А я делаю глубокий вдох и решаюсь к непростой, но необходимой фразе.

— Предлагаю пожить отдельно. Не знаю, сколько времени, но нам двоим нужно остыть и подумать, что делать дальше.

— Ты хочешь развестись? Поэтому сняла кольцо?

— Я не знаю пока, чего я именно хочу. Я знаю точно, что пока мы с тобой живём под одной крышей, то делаем друг другу больно. Я не хочу причинять тебе боль, не хочу её испытывать сама.

— Время не лечит, Настя, — не соглашается со мной Потоцкий.

— Не лечит, но позволяет взять тайм-аут для принятия важного решения. Ты просил включить меня мозги, а не эмоции. Поэтому я предложила тебе этот вариант. Нам нужно понять: сможем ли мы жить друг без друга. Да и надо ли нам всё это?

— Зачем тебе это понимать? Я же тебе говорил, что я без тебя не смог, поэтому после свадьбы Лёхи припёрся к тебе в столицу, предложил тебе замуж.

— Дань, мы опять возвращаемся к самому началу. Вначале я сказала, что мы не умеем с тобой друг друга слышать. Услышь меня сейчас, пожалуйста. Я хочу пройти курс терапии, мне нужна помощь специалистов, мне нужно время. А ещё мне нужно исключить провоцирующей фактор, то есть, тебя. Пока ты рядом я не смогу войти в ремиссию.

— Почему у меня сейчас такое ощущение, что ты мне пиздишь? Ты к тому Денису собралась или как?

— Господи, Данил… Ты ужасен в своей ревности. Я не собралась к Денису, я ни к кому не собралась. Я выбираю себя. Ради себя я хочу пожить пока отдельно. Мне нужно выйти из депрессивного состояния, потому что оно отравляет меня. У меня опускаются руки, нет сил жить дальше. Я не вру тебе. Всё по-честному, как ты любишь.