— Некоторые люди могут быть полезны. — Натаниэль обращает свои глаза — бусинки в мою сторону. Он подносит бокал к губам, но не делает глоток. — Этот маленький стилист был весьма полезен, поделившись информацией о тебе.

Посейдон хихикает, и кровь в моих венах застывает. Он говорит об Эстелле. Небольшой укол предательства пронзает мою грудь, но я не могу сказать, что я полностью удивлена. В глубине души, я думаю, я знала. Эстелла работает в Играх. Это означает, что она работает на жрецов и Богов.

— О, ты что, не знала? Ты думала, что вы друзья? — Натаниэль издает сочувственный звук, но его ухмыляющееся лицо показывает истинность его чувств.

Эстелла шпионила за мной. Пусть будет так. У меня нет времени думать о том, что она делится нашими разговорами с этим придурком.

Афродита хихикает через стол, и я подражаю Атласу, сохраняя каменное выражение лица. Я хочу спросить, какого черта я здесь. Мне хочется обругать их всех за то, что они ужасные существа, но все это было бы не очень хорошей идеей.

Я с ужасом вспоминаю, когда в последний раз сидела за столом Натаниэля за ужином. Я подумала, что это было мое худшее блюдо в жизни. Оно и в подметки не годится этому.

— Кстати, о павших чемпионах, Зевс, где оказался твой сын? — Посейдон ухмыляется Богу. Золотистые искорки в его глазах вспыхивают подобно молнии, но прежде чем он успевает ответить, официанты возвращаются с другим блюдом. Это необычная овощная лазанья, если лазанью заливали прозрачным гелем и подавали холодной.

Зевс отталкивает официантку, прежде чем она успевает поставить его тарелку. Она с минуту неловко стоит позади него, выглядя так, словно вот — вот заплачет. В конце концов, она отступает назад, пока не оказывается прижатой к стене, все еще держа тарелку.

— Он должным образом наказан за проигрыш.

У меня сводит желудок. Атлас выставили на аукцион раньше меня. Я не знаю, где он оказался, и у меня нет возможности связаться с ним. Я хочу взять этот отвратительный фарс из еды и швырнуть его в лицо Зевсу. Как он может так говорить о своем сыне?

Это не имеет значения. Атлас силен. Где бы он ни был, что бы с ним ни делали, он справится. От этого мне не становится менее тошно. Как от еды на моей тарелке. Я нарезаю ее вилкой, разламывая на мелкие кусочки, которые не собираюсь есть.

— Это так грустно, — говорит Афродита, надув нижнюю губу. Она ждет, пока я посмотрю на нее, прежде чем продолжить. — Двое влюбленных — разлучены. — Ее смех звенит, как битое стекло. В этот момент ее красота острее. Как смертоносный клинок.

— Больше похоже на двух неудачников, разорванных на части. Я знаю, что у всех нас не может быть превосходных чемпионов, но некоторые просто больше подходят для этой игры, чем другие. — Гера улыбается, откусывая изящный кусочек своего овощного желе.

Отвратительно. Еда и ее комментарий. Она говорит о Престоне. В этом члене нет ничего превосходного.

— Ты, конечно, права. — Натаниэль склоняет голову в сторону Геры. — Но я думаю, что мы еще можем как — то использовать этого несостоявшегося чемпиона.

Беспокойство поднимается из моего желудка. О чем он говорит? Зевс и Афродита одаривают меня двойными злобными улыбками. Посейдон лепит из своего желейного блюда гору, выглядя невежественным и незаинтересованным. Гера поджимает губы. Ей не нравится, когда ее держат в неведении.

— Рен пользуется таким успехом у обычных людей. Этим бедным жалким созданиям нужно на кого — то равняться. Я подумал, что мы могли бы сделать ее новым лицом поклонения. Мы покажем, как она простирается ниц перед Богами, запечетлим, как она подчиняется вашим приказам и выполняет их с улыбкой на лице. — Натаниэль поднимает свой бокал и делает глоток кроваво — красного вина. Мое внимание привлекает кольцо на его мизинце. На нем тот же символ в виде треугольника, который теперь выгравирован у меня на груди. Вспышка цвета проходит по зрачкам Натаниэля. Я моргаю, но там ничего нет.

Афродита хлопает в ладоши. — Какая замечательная идея. У меня уже столько мыслей.

— Ты не можешь просто держать ее при себе. У всех нас есть идеи. — Гера бросает злобный взгляд на Афродиту, прежде чем переводит свой расчетливый взгляд на меня.

Посейдон хихикает в свой бокал. — Может, я достану камень души и сделаю тебя своим питомцем. С помощью магии амулета ты будешь умолять доставить удовольствие мне и всем, кому я прикажу.

Желчь бурлит у меня в животе. Клеймо на груди зудит, заживая. Как я вляпалась в эту историю?

ГЛАВА 32

АТЛАС

— Может ты присядешь на две секунды? — Арес вздыхает в своем кожаном кресле, переключая каналы на огромном телевизоре.

Я свирепо смотрю на него и продолжаю расхаживать по комнате. Что, черт возьми, я здесь делаю? Чего Арес хочет от меня и Нико? И как, черт возьми, я собираюсь выбраться отсюда, чтобы найти Рен?

— Серьезно, у меня от тебя кружится голова. Если ты собираешься так много передвигаться, может, пропылесосишь или еще что — нибудь. Сделай себя полезным.

Нико фыркает со своего места на диване, выглядя таким же расслабленным, как Арес.

— Почему я здесь? — Наконец я останавливаюсь перед Аресом.

Арес поднимает кружку с кофе и делает глоток. — Я купил тебя на абсолютно честном и нисколько не предосудительном с моральной точки зрения аукционе, на котором элита, а иногда и прекрасные Боги, покупают вещи, которые не должны выставляться на продажу. — Арес говорит все это, не глядя на меня.

Он издает взволнованный звук и прекращает просмотр своего канала. Это монтаж старых тренировочных кадров с Грир и новых роликов с ней в играх.

— Что, по — твоему, я должен для тебя сделать?

Арес поворачивает голову, приподняв бровь, наконец отводя взгляд от Грир, которая в замедленной съемке работает с боксерской грушей. — Откуда ты знаешь, что это не я собираюсь что — то сделать для тебя?

Я смотрю на Нико, который пожимает плечами, затем снова на Ареса. — Что ты собираешься для меня сделать?

Он снова поворачивается к телевизору. — Пока нет. Я смотрю свое шоу.

Я не могу сдержать раздраженного ворчания. Арес вздыхает и обводит комнату жестом. — Просто найди себе занятие. На кухонном столе есть мобильный телефон на случай, если тебе понадобится позвонить.

Я смотрю на Бога. Что он знает? Он не может знать о «Подполье». Было бы глупо использовать его телефон, чтобы связаться с Кэт. За исключением того, что на ее конце есть защищенные линии. У меня не было возможности поговорить с ней с тех пор, как «Подполье» развязало гребаную войну в городах. Было бы неплохо выяснить, какого черта она это сделала.

Не раздумывая больше, я направляюсь на кухню и хватаю телефонную трубку. Я не останавливаюсь там, а захожу в пристроенный гараж. Арес не встает со своего сиденья.

Я включаю свет и набираю номер по памяти, продолжая расхаживать. Здесь не припарковано ни одной машины, но есть верстак, набитый деревообрабатывающими инструментами. Телефон даже не успевает прозвонить до конца, как Кэт берет трубку.

— Алло? — Ее голос звучит по — деловому, но я также слышу намек на надежду в этом коротком слове.

— Кэт, — выдыхаю я, уже чувствуя, что этим звонком я что — то делаю.

— Атлас. Я так волновалась. Мы все видели, что произошло на последнем испытании. Где ты?

— Долгая история. Я… в безопасности. — Я колеблюсь, но, честно говоря, думаю, что это правда. Я смотрю на закрытую дверь, снова задаваясь вопросом, какую игру затеял здесь Арес.

— Ты можешь уйти? — Спрашивает Кэт. На заднем плане слышны разговоры и шуршание бумаг. Она всегда работает.

— Пока нет. — Я провожу рукой по лицу. — Мне нужно найти Рен.

На целых десять секунд повисает тишина. — Где Рен?

Я не знаю наверняка, что Рен продали, как и меня, но я заставлю Ареса рассказать мне, даже если мне придется выбить это из него. Я все еще могу ударить его, если он не скажет мне этого прямо сейчас. Мне нужен хороший бой.