В большинстве домов была отдельная спальня для мужа и жены, дети спали в своей комнате. Состоятельные пары уже и не думали о том, чтобы делить одну постель, и имели каждый собственную спальню. В моду вошли плотные оконные шторы и жалюзи. Они были необходимы в то время, поскольку в спальнях все еще выполнялось многое из того, что мы сегодня делаем в ванной. В спальне непременно стояли умывальник и зеркало, а желательно еще и кушетка или кресло. Рядом с умывальником размещалась вешалка для полотенец, кафельная плитка защищала стену от брызг, неизбежных, когда обитатель спальни моется над тазом, который заботливо наполнен для него горничной или лакеем. Слуги старательно таскали горячую воду из кухни в латунных или медных туалетных кувшинах, чтобы перелить ее в умывальный таз или в небольшую переносную ванну, в которой вода доходила до бедер, так что принимать ее можно было только сидя. Обычно в центре комнаты стоял письменный стол, имелся столик для туалетных принадлежностей, несколько стульев, а также небольшой книжный шкаф. Ночные горшки были привычными атрибутами спальни, пока не получил широкого распространения унитаз со сливным механизмом. До появления в 1900-х годах домашних туалетов ночные горшки обычно скрывались в специальных комодиках, стульях или ящиках. Пантон рекомендовала по возможности обзавестись платяным шкафом и «удлиненным стулом» – подобием шезлонга, дивана или кресла, куда можно было прилечь, когда жизнь становилась особенно невыносимой. Ширмы считались незаменимыми как для того, чтобы скрыть кровать, так и для борьбы со сквозняками.

Освещение также всегда было проблемой. Многие предостерегали от использования газовых ламп в спальнях, поскольку они поглощали кислород в помещении. Настоятельно рекомендовалось, удаляясь в спальню перед отходом ко сну, приносить с собой лишь одну горящую свечу. В богатых семьях на каминной полке стоял двойной подсвечник, а на туалетном столике – шандал для еще одной свечи. Коробка безопасных спичек всегда лежала в доступном месте, так как отыскать ее в темноте было нелегко. Как всегда, у миссис Пантон было решение: прибить коробку над кроватью, раскрасить ее и повесить сверху картину.

Хранение одежды еще одна проблема. Начнем с того, что привычные нам вешалки для одежды практически не использовались до XX века, когда они наконец стали известны под названием «плечики». Люди просто вешали свою одежду на крючки в шкафах или использовали сундуки или коробки. Почти вся мебель в спальне была снабжена пространством для хранения одежды. Громоздкие платья, которые носили викторианские женщины, представляли собой отдельную серьезную проблему. «Для платьев бальных… и повседневных» Пантон советовала использовать сундуки-оттоманки, обитые красивыми тканями, а также многочисленные маленькие шкафы, которые можно было разместить где угодно и хранить в них ботинки и туфли, чтобы они не валялись на полу{163}.

Находилась уйма доброхотов, готовых объяснить, что именно делает спальню спальней и какой она должна быть. Так или иначе, все знают, где и как надо спать, но множество советчиков с некоторых пор начали подчеркивать присущую спальням индивидуальность. Один из экспертов, Элла Чёрч, заметила в 1877 году, что комнату матери можно узнать с первого взгляда: в ней были очень большая, удобная кровать, кресло и стол. Все было подготовлено для «размещения многочисленных домочадцев». У холостяков в спальной комнате обычно много газет, трубки, сигары и фотографии актрис. В спальне у бабушки над кроватью обязательно красовался старомодный балдахин, стояли высокий комод и любимое удобное кресло. Спальня была местом, где проявлялась индивидуальность человека, где он хранил свои личные вещи – «те бесчисленные мелочи, которые так точно свидетельствуют о характере их владельца». Хозяйская спальня была исключением, потому что, хотя мать семейства и делила ее с мужем, акцент в обстановке делался на женских потребностях: там обязательно были туалетный столик и большое зеркало.

Индивидуальность – это одно, а здоровье – совсем другое. Многие писавшие о дизайне в Америке середины XIX века не одобряли обилие ковров, балдахины или пологи у кроватей, драпировку стен – слишком много пыли скапливалось в них, что затрудняло уборку помещений. Все больше людей выступало за свежий воздух и его хорошую циркуляцию. Считалось, что спальня, выходящая окнами на юг, привлекает самые здоровые воздушные потоки. Кто-то даже рекомендовал людям спать головой на восток, чтобы тело располагалось по направлению движения солнца. Дамский домашний журнал Ladies' Home Journal и другие издания поощряли сон на крытых верандах, расположенных рядом со спальней. Можно было спать в спальном мешке или под специальными маркизами, которые крепились вокруг окна спальни и простирались над головой спящего. Через окно спальни можно было побеседовать с теми, кто находился снаружи под навесом. Муж, жена и дети могли спать на одной веранде.

Реклама мебели для спален от Maple of London, включающей белый спальный гарнитур и «железные и латунные кровати с балдахинами», 1886 год[46]

К середине XIX века специальная меблировка спален становится постепенно все более привычной. Более тщательно продумывается декор комнаты: его всегда выстраивали вокруг кровати, которая может быть простой или украшенной затейливым балдахином. Извечную проблему освещения по-прежнему решали в основном с помощью свечей, которые были крайне опасны в постели, особенно если читатель засыпал. Пантон предложила использовать свечные фонарики, а газовые рожки размещать на стенах с помощью кронштейнов, что позволяло максимально осветить комнату. Она любила комнатные растения в декоре и советовала спать ночью хотя бы с небольшим открытым окном. Спальне в целом надлежало быть «красивой, изысканной и тихой», столь же тщательно обставленной и продуманной, как столовая и гостиная. Все должно было выглядеть «очень мило».

Из всех предметов обстановки в доме XIX века кровать, пожалуй, требовала самых значительных хлопот. К 1860-м годам балдахины постепенно выходили из моды. Им на смену явились медные или железные кровати: их легче было содержать в чистоте и без насекомых. Использование таких кроватей всячески поддерживали авторитетные советчики по спальням. Когда в обиход вошли кровати с деревянными и металлическими основаниями, на них укладывали слоями шерстяные и стеганые одеяла, простыни, множество перин и матрасов из конского волоса и соломы. Пантон ненавидела деревянные кровати, она ссылалась на «огромные неприятности с некоторыми мелкими животными, которые таинственным образом становились их обитателями». В этом случае кровати приходилось разбирать, чистить и собирать заново{164}. Если кто-то с инфекционным заболеванием спал в деревянной кровати, то она считалась опасной для дальнейшего использования, и потому Пантон рекомендовала ее сжечь. Она отдавала предпочтение железным или латунным кроватям, считая их более «чистыми и безопасными для здоровья». Сама она спала на пружинном матрасе, сделанном целиком из тонко сплетенных цепей, который был, по ее мнению, гораздо лучше, чем «старомодные пружинные кровати», скрипевшие всякий раз, когда человек ворочался: «В ней беспокойно и уснуть невозможно». Одно викторианское руководство по ведению домашнего хозяйства настоятельно рекомендовало использовать кровать с железным основанием, плотную холстину – чтобы накрывать металлические пружины, три или четыре одеяла, пуховые перины и наволочки. Автор советовал переворачивать матрас каждое утро и менять наволочку два раза в день: декоративные использовать ночью, простые – днем.

Главный специалист по викторианскому ведению домашнего хозяйства Изабелла Битон была еще скрупулезнее. Она указывала на необходимость выносить бархатные стулья перед уборкой спальни, чтобы не повредить их поднятой пылью. «При устройстве постели, – писала она, – следует руководствоваться фантазией хозяина; некоторым нравятся кровати с уклоном от изголовья к изножью, слегка выпуклые посередине, другим – совершенно ровные». Горничная должна была учитывать все вкусы спящего, не забывая хорошенько перетрясти всю постель, взбить и перевернуть матрас. Перья, выпавшие из перины, должны быть возвращены обратно в чехол. Когда длительный процесс укладки многочисленных постельных принадлежностей был завершен, «поверх всего стелили покрывало, которое должно было ниспадать изящными складками»{165}. Если следовать всем советам и убираться тщательно, без «ненужной суеты и спешки», то уборка могла длиться вечно. Остается лишь пожалеть горничных, которым приходилось выполнять инструкции миссис Битон.