Есть какая-то особая романтика в том, чтобы путешествовать по железной дороге, лежа в кровати. Ночные поездки между Лондоном и Шотландией приобрели в глазах многих путешественников оттенок экзотического приключения, несмотря на то что были далеки от комфорта. В традиционных британских поездах спальные места узкие и короткие: если ваш рост или размер больше среднего, вам не удастся устроиться удобно, а неосторожно повернувшись во сне, вы можете очнуться на полу. И все же здесь больше комфорта, чем в традиционных вагонах французских ночных поездов, где в непосредственной близости спят шесть незнакомцев. Британские спальные вагоны все еще распространены во многих странах, особенно в Индии, где спальные вагоны экономкласса – без кондиционеров, с тремя спальными местами поперек вагона и двумя продольными напротив друг друга. Самые роскошные спальные места – в бизнес-классе, где полноразмерный спальный вагон разделен на восемь купе, два из которых предназначены для пар. Здесь в распоряжении гостей постельные принадлежности, а также другие атрибуты комфорта – очень широкие спальные места и напольный ковролин.

Сегодня ничто не может сравниться с Восточным экспрессом, высшим эталоном железнодорожной роскоши. В 1883 году Compagnie Internationale des Wagons-Lits (CIWL) создала Восточный экспресс как образец путешествия класса люкс по маршруту Париж – Стамбул. За прошедшие годы маршрут значительно изменился, поезд перешел в частные руки, были восстановлены вагоны 1920-х и 1930-х годов, и в 1982 году он сменил имя на Венецианский Симплонский Восточный экспресс. И в наши дни вы можете прокатиться в двухместном купе с удобным диваном, которое превращается в спальню с кроватями наподобие прежних пульмановских – одна сверху, другая внизу. Путешествие на этом поезде – это путешествие во времени, в мир бессмертного «Убийства в Восточном экспрессе» Агаты Кристи, но (хочется надеяться) без повторения сюжета.

Жилой автофургон стал логичным продолжением темы железнодорожных спальных вагонов{137}. Первые автодома, появившиеся в Канаде и Лос-Анджелесе около 1910 года, были в основном переоборудованными автомобилями или прицепами к авто. Они выглядели буквально как маленькие домики на колесах. Первым жилым фургоном был туристический Pierce-Arrow фирмы Ландау: его заднее сиденье раскладывалось в кровать, в нем располагались кабинка туалета с ночным горшком и раковина, убиравшаяся в спинку водительского сиденья. Водитель общался со своими пассажирами по телефону. Автокемперы стали популярны в последующие десятилетия, отчасти из-за растущей популярности национальных парков. Сначала посетители парка в основном разбивали палаточные лагеря у обочины дороги, а позже в оборудовании самих трейлеров появились кровати и палатки, которые перед началом движения можно было сложить и убрать. Многие люди приваривали к радиаторам жестяные банки, чтобы в дороге разогревать еду. В 1967 году компания Winnebago начала массовое производство трейлеров, в которых были холодильники, керосиновые плиты и даже большие кровати. В 2019 году более восьми миллионов семей в США и Канаде владели автотрейлерами и отдыхали в них. Еще 450 000 человек ездили и жили в таких автомобилях постоянно.

Если путешествие в спальном вагоне обладает странной, но труднопреодолимой привлекательностью, то сон в самолете – совершенно иное дело. Большинству из нас слишком хорошо знакома теснота сидений экономкласса, недостаточное пространство для ног, беспокойные и храпящие соседи. Куда меньше число людей, которым довелось летать первым классом авиалиний Emirates – на гигантском Airbus A380, оснащенном двуспальной кроватью и персональным душем. Кто-то не понаслышке знает о сиденьях в первом или бизнес-классе, где уже есть пространство, позволяющее вытянуть ноги, но все еще недостаточно места, чтобы удобно положить соскальзывающий локоть. Современные откидывающиеся сиденья очень далеки от бортовых кроватей прошлых лет, когда на двухэтажных боингах и локхидах Constellation было место для верхних и нижних коек с матрасами и простынями, лампами для чтения и занавесками, а иногда даже завтраком в постели. Во многих отношениях это была попытка воспроизведения в небе железнодорожного спального вагона в эпоху, когда большинство людей, которые летали коммерческими рейсами, могли позволить себе премиальные тарифы. Не то чтобы сон там был сладок. Ваше спальное место могло оказаться выше или ниже, чем у других. Среди ваших попутчиков всегда находились те, кто злоупотреблял бесплатным алкоголем. А пассажиры, выбравшие секцию для некурящих (если таковая имелась), вскоре обнаруживали, что качество воздуха было одинаковым во всем салоне. Вы часто спали в условиях шума все больше разгорающихся вечеринок. Кровати исчезли, когда на смену самолетам типа Stratocruiser пришли гладкие реактивные лайнеры и гигантские суперджеты, а роскошь уступила место эффективности – в форме стремления запихнуть на борт как можно большее количество людей.

Несмотря на длившиеся сотни лет эксперименты, нам так и не удалось уйти далеко от сна на земле или использования узких походных коек. Мы по-прежнему заворачиваемся в одеяла или спим в спальных мешках. Благодаря технологиям космической эры наши постельные принадлежности сохнут быстрее, а походные кровати стали легче. Но кровать в своем предельном совершенстве остается душой спальни.

В средневековой Европе практически все спали на соломе, завернувшись в плащ, прямо на полу или на тюфяках с набитой соломой, покрытых шкурами или одеялами. Люди жались друг к другу, старались быть поближе к очагу, чтобы не замерзнуть, делили жилища с животными. «Застелить кровать» значило набить мешок соломой. Владельцы дома или хозяева постоялого двора могли спать в боковых комнатах, которые были пристройками, либо в нишах основного жилья. В окнах не было стекол, по «спальням» гуляли сквозняки, санитарные условия оставляли желать лучшего. Только самые знатные люди спали на кроватях, приподнятых от пола, как мифический Беовульф, воин королевских кровей, который почивал в окружении соратников, «взойдя на ложе». Спали одетыми, снимая разве что оружие и доспехи.

Соплеменники Беовульфа были неотесанной толпой по сравнению с норманнами, которые завоевали Англию в 1066 году. Последние предпочитали комфорт и строили дома, где их лорды спали в комнатах, выполнявших двойную функцию: ночью они были спальнями, а днем – залами для приемов, куда, при необходимости, были вхожи все – от знати до простых батраков. Эти залы двойного назначения и были прототипами официальных королевских спален в Европе следующих столетий.

К XII веку большинство европейских королевских замков состояли из трех основных частей: молельни, зала и комнаты, где спал правитель. В Британии доступ в королевские палаты контролировал главный камергер, находившийся при монархе постоянно. Поскольку королевскую особу бдительно охраняли, спальня была самым безопасным местом, в том числе и для хранения ценностей, а впоследствии и государственной казны. Годы шли, при спальне возникла гардеробная – место для хранения одежды и умывания при наличии проточной воды, а при ней и уборная – каморка с емкостью, которая регулярно опорожнялась.

К царствованию Генриха III (1216–1272) главный королевский дворец Англии в лондонском Вестминстере обзавелся расписной палатой, служившей одновременно и местом для аудиенций, и спальней. Комната длиной в 24 метра, шириной в 7,9 метра и высотой 9,4 метра была расписана великолепными фресками, изображающими антагонистичные пары добродетелей и пороков, а также защитников и покровителей, таких как царь Соломон, призванных оберегать сон государя{138}. К сожалению, эта замечательная комната, примыкавшая к сохранившемуся по сей день большому залу, сгорела в 1834 году, но до нас дошли ее детальные описания. Расточительные траты Генриха на собственные покои и покои королевы вызвали волнения среди подданных, уставших от чрезмерных налогов. Его преемник, король Эдуард I (1272–1307), приказал застеклить окна своей спальни в лондонском Тауэре, чтобы уменьшить сквозняки. К этому времени королевские кровати были уже довольно удобны. Поэт Джеффри Чосер в возрасте 24 лет служил камердинером в королевских покоях. Наряду с прочими обязанностями он должен был взбивать постель Его Величества Эдуарда III и следить, чтобы было много мягких подушек и нежного постельного белья: государь не должен был страдать от неудобства. Чосер и в дальнейшем не растерял королевской милости. Когда его репутация поэта упрочилась, а значит, и обязанностей прибавилось, король в 1374 году назначил ему жалованье в виде ежедневного галлона вина.