Старинная итальянская пословица гласит: «В узкой кровати занимай середину». В английском языке бытовало выражение to pig, означающее «спать вместе с одним человеком или более». Для беспокойного соседа по кровати в восточном диалекте английского языка было неслучайное наименование bed-faggot: faggots – традиционное местное блюдо из крупно нарубленных жирных мясных обрезков и потрохов, приготовленных в подливе. Как и у аборигенных народов, описанных Уайтингом, в больших европейских семьях места на кровати часто распределялись в соответствии с возрастом и полом. Дочери могли спать рядом с матерью, сыновья – с отцом, старшая дочь оказывалась у стены, самой дальней от двери. Посетители и чужаки лежали по краям. Все делили общие постельные принадлежности, хотя подушки считались в первую очередь женским предметом. Комментатор XVI века замечал, что мужчина вместо подушки должен довольствоваться «хорошим круглым бревном». Бедняки попросту стелили на пол солому, покрывали ее одеялами и ложились спать все вместе.

В средневековом поместье вся прислуга обычно спала в главном зале и, возможно, только хозяин с хозяйкой удалялись в собственные покои. Большинство слуг спали на простых тюфяках, уложенных на деревянное основание, иногда на низких ножках: такие лежанки можно было легко переносить из комнаты в комнату. Члены семьи, слуги или гости могли ими пользоваться по мере необходимости. Слуги, братья, сестры и гости обычно спали в одной комнате, иногда в одной постели или рядом.

Эти традиции сохранялись и в XVIII веке. В описаниях того времени можно встретить не только раскладные кровати, но и «кровати-бюро, которые выдвигались из-под письменных столов», «раскладные кровати», «кровати-столы» и «кровати-шкафы»{108}. В своей книге 1756 года об архитектуре Исаак Уэр писал, что переносные кровати для лондонских домов удобны и практичны, ведь их всегда можно поставить там, где желают разместиться гости.

Уязвимость спящего человека в темное время суток размывала социальные границы, а общая постель позволяла выходить за пределы дневных норм{109}. Строгость иерархии в отношениях слуг и господ ослабевала с наступлением ночи. В своей откровенной книге 1836 года «Жизнь и исповедь Исаака Хеллера» (The Life and Confession of Isaac Heller) автор, впоследствии повешенный за убийство своей семьи топором в Либерти (штат Нью-Йорк), взволнованно рассказывает: он иногда так боялся ночи, что искал утешения, засыпая рядом с «черными людьми», работавшими на его ферме. В жестко патриархальном обществе женщины использовали ночь для самоутверждения – на это жаловался Джон Элиот из Коннектикута в своем дневнике 1768 года. Вспоминая ночные приступы красноречия у его жены, он пишет, как она не давала им обоим уснуть до рассвета, «перебирая старые истории о его предыдущих женах, о детях от этих браков и т. д.»{110}.

Пребывание в одной постели влекло за собой запретные в других обстоятельствах сексуальные отношения, в том числе между не состоящими в браке слугами, лицами одного пола, хозяевами. Госпожа могла делить постель со служанкой, чтобы защитить ее от нежелательных посягательств находящихся в доме мужчин. Слуги часто спали в ногах хозяйской кровати, даже если в постели находился кто-то еще. Жительница Новой Англии 1600-х годов Абигайль Уилли укладывала детей на середину кровати, если была в эту ночь не расположена к сексу.

Однако ночь приносила и глубокие узы близости. В некоторых европейских сообществах молодым людям противоположного пола разрешалось спать вместе до вступления в брак, чтобы оценить потенциальную совместимость. В ходе этой практики, называемой «единение» (bundling), посередине кровати размещалась продольная перегородка и всякая интимная близость абсолютно исключалась. Такая традиция все еще существует в ультраконсервативных группах, таких как амиши Шварцентрубера, которые позволяют паре подобное единение, но требуют, чтобы мужчина и женщина оставались полностью одетыми, не касались друг друга и всю ночь разговаривали.

Девушки в спальне. Две японские девушки спят на циновке. Фотография Кусакабэ Кимбэя[39]

Совместное использование кровати может дарить чувство близости и удовольствие от непринужденной беседы с наступлением темноты. Сэмюэл Пипс очень любил делить ложе не только с женщинами, но и со своими платоническими друзьями. В его дневнике XVII века записи часто заканчивались словами «А теперь – в постель»; он ранжировал своих приятелей по их умению беседовать и манере себя вести в постели. Среди любимых товарищей Пипса по постели были купец Томас Хилл, который мог говорить о «большинстве явлений человеческой жизни», Джон Брисбен – «хороший ученый и трезвомыслящий человек», а также «веселый» Мистер Крид, который составлял «превосходную компанию»{111}.

Совместный сон – обычное явление для многих обществ и в наши дни. Японцы называют его soine и ценят тепло, комфорт и чувство безопасности – anshinkan, – которые он обеспечивает{112}. Особенно распространен совместный сон в семьях с маленькими детьми. Понятие аnshinkan лучше всего описывается словами «безопасная близость» и относится в первую очередь к младенцам, спящим между своими родителями. Знакомый облик, взгляд и узнавание привычных лиц дают малышам чувство безопасности и улучшают качество сна. Младенцы, спящие с родителями, получают лучший контакт с ними через прикосновения, дыхание, кормление, и это ощущение близости сохраняется и после того, как все проснулись.

Именно футон (толстый хлопчатобумажный матрас), полагают японцы, а не обычная кровать на ножках лучше всего подходит для soine. Он обладает некоторыми преимуществами: больше места для сна, больше комфорта, и по мере роста семьи и взросления ребенка его легко расширить. Футон универсален, обеспечивает единение и тепло любому количеству людей, в то время как обычные двуспальные кровати имеют границы и предназначены для эксклюзивных отношений. Днем, когда футоны не нужны, их легко убрать, а в случае нужды расстелить где угодно. Таким образом устраняется необходимость в отдельных комнатах для разных членов семьи или гостей. Soine – это воплощение идеи взаимной связи, которая простирается далеко за пределы кровати или футона. На фотографии Кусакабэ Кимбэя «Девушки в спальне», сделанной примерно в 1880 году, изображены две японские девушки – возможно, родственницы, а возможно, и нет, спящие вместе на своей циновке с вышитым покрывалом. Рядом с кроватью лежит книга, их окружают яркие ширмы. Девушки лежат лицом к камере, закрыв глаза, безмятежно довольные обществом друг друга.

Сон с младенцем – совсем другая, порой трагическая история. «Пока ребенок спал, я забрала его дыхание», – говорит ведьма в «Маске королев» (Masque of Queenes, 1609) Бена Джонсона{113}. Синдром внезапной детской смерти, или СВДС (ранее известный как «смерть в колыбели»), – это название, которое мы даем все еще зачастую необъяснимым смертям детей в возрасте до года; большинство таких случаев происходит между полуночью и девятью часами утра. В прошлом удушение ребенка спящим родителем – то, что называлось «заспал(а)», – было основной причиной этих смертей. В Ветхом Завете говорится: «Ребенок этой женщины умер ночью, потому что она легла на него». Древнегреческий врач Соран Эфесский говорил, что во избежание удушения младенцев их следует класть в колыбель рядом с постелью матери или кормилицы, а не спать с ними в одной кровати{114}. На самом деле существует множество факторов, связанных с СВДС, включая инфекции, генетические нарушения, воздействие табачного дыма и удушье оттого, что ребенок запутался в постельных принадлежностях, хотя было установлено, что положение ребенка на спине снижает уровень смертности. Тем не менее в нашей борьбе против ужаса СВДС кровать выступает либо в роли спасителя, либо в роли главного зла – в зависимости от того, каких взглядов на совместный сон мы придерживаемся.