Тварь взвизгнула, пыхнула и недовольно покосилась на меня человеческим глазом.

— Да-да, а ты пока можешь отдохнуть, поохотиться… — Я махнул рукой в сторону озера и сделал вид, будто что-то жую. — Нескоро приду.

Проруби-отдушины во льду, которые проделали для эльфа-исцелителя, весьма помогли зимой членистоногому киту. Естественно, для него и заказывал. Чтобы можно было оттолкнуться от дна, выдохнуть отработанный воздух и получить порцию свежего. И тайком добраться до дальнего берега. Там простор, там лес, там живность. Вдобавок самому мне такую тушу не прокормить — да и зачем эльфу покупать столько мяса? Подозрительно было бы.

По правде, мне частенько становилось очень неловко, что я так эксплуатирую дружелюбного зверя. Ведь я видел, во что ему обходится лечение людей… Словно жизнь для них из себя вытягивает. Плотно поев, монстр вроде бы компенсировал эти затраты. Но все же… Это мне нужен город, а не ему. А сам по себе я тут никому не нужен — нужны способности моей твари. Из-за меня она сидит в тесном сарае по полдня, хотя могла бы резвиться на воле… Успокаивал мою совесть лишь тот факт, что зверюга выбрала эту долю сама. Казалось, что общением со мной она дорожит больше, чем свободой. И от этого на душе становилось еще противнее.

Что я ей мог дать? А вот она мне подарила, можно сказать, жизнь. И относительный комфорт. И даже положение в обществе — опять же, разумеется, очень зыбкое, но какое уж есть. Без нее и такого бы не было.

Нет, надо нарабатывать репутацию и уходить в вольное плавание. Путешествовать, время от времени устраиваться так же, как здесь, и создавать филиал эльфийской клиники. Но чтобы тварь не сидела в четырех стенах. Придумать костюм, чтобы разгуливать в большей безопасности. Если ты не неведомый бомж… ну ладно, странник, а известный в нескольких городах высокорожденный лекарь-колдун, то и отношение совсем иное. Пусть только хорошие слухи распространятся немного. Уже пару раз пациенты ко мне из соседних деревень приезжали…

Однако так гораздо выше риск попасться летучим карателям. Черт, что же делать… Шила в мешке не утаишь, а огромного монстра — тем более. Глупо думать, что о злобной нечисти все забыли. Рано или поздно спалюсь. И репутация вряд ли поможет. Чернокнижник — он есть чернокнижник, пускай даже лечил людей. Зимний сезон я здесь продержался, но что дальше?

Знать бы еще возможности здешней… инквизиции. В смысле, не столько даже колдовские, а вообще. И прояснить, насколько я приоритетная цель. Эх…

Покидать Торлоп все равно придется. Хотя бы из-за сугубо экологических причин. Как ни странно это звучит.

Громадный хищник — слишком тяжелая нагрузка для окрестных лесов. Особенно если он восполняет растраченные силы обильным питанием. Городские охотники начали жаловаться, что дичи совсем не хватает. А чудовищу приходится в поисках добычи забираться все глубже в чащу. Даже волков оно, похоже, здесь подъело. Истребитель фауны, да и только. Нет, такой туше нельзя жить на одном месте, иначе не прокормиться.

И Агнеска еще эта. Она мне тоже покоя не даст. Вот зачем зовет, а? Само собой, неспроста вдруг вспомнила. Хотя… Быть может, все-таки нашла для меня книгу попроще?

Мое обучение «чужому-родному» языку шло, что называется, ни шатко ни валко. Да, я значительно пополнил свой лексикон и научился составлять достаточно сложные фразы. Теперь мои попытки общаться походили скорее на речь ребенка-дошкольника, чем имбецила. Но письменные тексты по-прежнему оставались для меня китайской грамотой. Так себя, наверное, ощущает пятиклашка, который только начал изучать английский, а училка его зачем-то заставляет читать текст для студентов. Вроде буквы все знаешь, но даже прочитать не всегда сумеешь правильно, — уже не говоря о понимании. Но я старался.

Потому что те книги, которые я получил от пожилой леди, стали неожиданно полезными. Нет, конечно, первая оказалась какой-то абстрактной ерундой с рассуждениями о «волшебстве, кое есть не что иное, как ключ к вратам, за которыми лежит бездна мироздания». Ну или о чем-то в этом духе — я, естественно, не познал сих глубин мысли. Короче, досужая эзотерика. К тому же написанная настолько выспренним и заумным стилем, что я в ней, можно сказать, понимал одни предлоги. Самое забавное, что это было что-то наподобие научно-популярного издания, как я уловил из объяснений Агнески. Вторая же книга была для меня гораздо актуальнее: трактат вполне практического толка, с теоретической базой и даже — редко, конечно — коротенькими методическими указаниями. Полагаю, раритет из разряда «для ограниченного применения». То ли старая хозяйка не понимала этого, то ли решила, что я все равно ничего оттуда не почерпну. И проблема была в том, что я ее тоже с трудом расшифровывал, опираясь на свои знания местной речи. Которые у меня были ниже плинтуса — распоследний портовый грузчик знает в несколько раз больше слов. Так я получил дополнительный стимул к изучению языка по ускоренной программе. Необходимых мне знаний из ценной книги не приобрести, если объясняешься на пальцах.

Главная же причина, пробудившая во мне лингвистический энтузиазм, — я впервые наткнулся на слово, болезненно отозвавшееся в памяти. Оно записывалось всего четырьмя буквами, но предчувствие не подвело. «Гимори». Живое, которого не было. Безумным образом склеенное из кусков других организмов и продолжающее топтать землю. Как паук с телом кита… Или, может быть, я сам.

Через три недели прилежной зубрежки и образовательных подвигов я сумел с горем пополам расшифровать зловредные строки. Не без помощи Агнески — которая, конечно, поняла мой интерес по-своему. Наверное, поэтому и пошла навстречу.

Так вот, если верить книге, так назывались существа, порожденные — кстати! — магическими ритуалами. Само же название у меня неизбежно ассоциировалось с геморроем. В итоге дошло до того, что мозг при чтении стал услужливо подменять это слово именно «геморроем». Ну нет, так не пойдет! Привыкнешь — так и будешь всегда читать. А то и говорить. Потом не переучишься. Лучше, пока не поздно, подобрать какой-то более подходящий аналог. Так, с чем еще ассоциируется? Гимори. Геморрой. Да тьфу ты! Ну, что еще? Гималаи. Бред какой-то. ГМО. Ближе к истине, но вариант идиотский. О, вот! Нашел. Химера. Красивое греческое слово. Тем более очень подходит: насколько я помню, в древних мифах так называлось существо, включающее в себя части козла, льва и змеи. Тоже ведь — то еще сочетание, если подумать.

И первое, что я выяснил из заветного текста, — таких химер-«гимори», как мой кит-скорпион, не существует. Нельзя их создать. Законы ритуалов не позволят.

На разбор записей, которые кое-где сопровождались рисунками от руки, у меня ушел почти месяц, но зато эти страницы я одолел полностью. Сам принцип ритуала строился на том, что колдовство буквально обманывало природу. Убеждало мир, мол, «так и было». Не знаю уж, как это возможно, но другой трактовки у меня не нашлось. Дальше — еще удивительнее. Исходя из прочитанного, чтобы организмы успешно слились воедино, необходимо соблюдать некоторые строгие правила. Вообще-то их можно и нарушить, ритуал все равно удастся. Вот только ничего жизнеспособного в результате не получится. Новорожденная химера либо сразу сдохнет, либо останется ни к чему не годной биомассой, которую правильнее всего добить из жалости.

Во-первых, животные, из которых собиралась химера, должны быть схожего размера. Это крайне важно, поскольку колдовство совершенно не масштабировало присоединяемые «запчасти». А просто приклеивало их в том виде, в каком они были исходно. Так что если кошке прирастить лягушачьи лапки, то бедолага никуда на них попрыгать не сможет. Лапки слабенькие, тело большое. Значит, не пойдет.

Остальные последствия описывались скудно, а-ля «истечет внутри кровью», «не сможет есть» или просто «отравится», их я вывел уже сам. Разница в размере кровеносных сосудов приведет к нарушениям кровообращения, инфарктам, инсультам и некрозу. Сердце мощное, кровь толкает как обычно, а маленькие сосуды в частях, не подходящих по размеру, просто-напросто разорвутся от такого давления. Либо, наоборот, сердце окажется слабоватым для крупных частей. То же, с другими нюансами, касается пищеварения, почек, печени…